Валькирия - В. Бирюк
Он, описывая битву с ливами, несколько… упрощает. Не вспоминает ни о сотне ободритов, ни о полусотне «всеволжских», ни о моих пулемётах. Умалчивает о том, что в Риге крестоносцы шли в бой «от сытого стола да сухого угла», а не стуча зубами от холода и голода, как здесь.
Лишнее это всё. Кабы был военный совет с аргументами и силлогизмами, а тут… самые общие смыслы, пропаганда.
- Собрать сотню рыцарей. С палками и камнями. Дружно навалиться на то селение. Там 5-6 взрослых мужчин, неужто не справитесь? Мстители… Да не кривитесь вы!
Выстрень присел посреди собравшегося уже немалого круга слушателей. Взял палочку, начал рисовать на мокрой земле.
- Точной карты острова у нас нет. Так только, очертания со слов купцов новгородских, что прежде здесь хаживали. «Островьская земля». Жителей тысяч двадцать. Злобные кровожадные язычники. Успеют собраться - всех перережут. Не успеют - сами сдохнем. Без еды и жилья тёплого - в три дня. Потом они придут, барахло приберут, последних… как у твоих - головы отрежут. Для них отрезанная голова - честь. Перед воином несут. Перед женихом, когда сватается.
Капитан не в курсе здешней этнографии, поэтому воспроизводит то, что знает. Подобные обычаи отмечают путешественники у волжских племён в 13 в.
- Вывод: нужно быстро захватить несколько… несколько десятков селений туземцев. Там припасы на зиму, там тёплые дома. Разное всякое вроде баб, пива… Там - оружие местных. Которым можно от них отбиваться.
Упоминание перспективы с пивом и закусками несколько ослабило градус злобного уныния на лицах ляхов.
- Мы - здесь. Длинный узкий полуостров. Захватываем все посёлки. Выходим к перешейку. Они с той стороны лезут. Их много. Но тут - узко. Число не сильно важно. Оружие одинаковое, ихнее. У вас, у шляхтичей, воинская выучка лучше. Мы их бьём. Больно. Так, чтобы и мявкнуть боялись. Забота одна: в бой идти дружно. Бить разом. Чтобы тот слуга диавольский даже и руку с оружием поднять не успел, а уж душа его в пекло понеслась.
- Х-ха… Они ж рыбаки. У них лодок полно. Соберутся да полезут морем вдоль берега. Куда захотят - туда и явятся. Берег-то длинный, весь не оборонить.
- Я ж и говорю: вам без нас здесь не выжить. Не потому, что у нас клинки, а потому, что знаете мало. А за незнание здесь жизнью платят. Глупость да невежество смертью оборачивается.
Ляхи обиделись. Но обиду пришлось проглотить.
- Вот я вам карту нарисовал. Я её видел - вы нет. Никогда. Так бы и не знали куда бить надо, где ворога встречать. Теперь узнали. Вот ты про лодки говоришь. Через неделю-две ударят холода. И море замёрзнет. Особенно - у берегов. Одна-две лодочки, может, и пролезут, а сотни… и от берега не отойдут, и к берегу не пристанут. Понятно?
- Ну… Чего делать-то?
- Х-ха. Палки да камушки собирать. Ладно, пошли. Попробуем из твоего… шляхетства - хоть какое воинство собрать.
Так началась эта, непредвиденная мною, совершенно авантюрная история. Присоединение Сааремы. В основе - опыт, увиденный моряками во время стоянки в Риге. Технология «нашествия» - многократное численное локальное превосходство. Уничтожение местных, а не захват с цель продажи или взимания налогов. Захват припасов - «война сама себя кормит». Высокий темп продвижения: не ждать «съедания в ноль» очередного поселения, но захватить следующее.
За неделю жертвы кораблекрушения заняли весь полуостров, отъелись, оделись, обогрелись. И - вооружились.
Ляхи уже начали поговаривать:
- А зачем нам русские? Они в бой не идут, а долю в добыче берут больше нашей. Всякое разное корабельное отбирают, а мы сами его в море нашли…
Анджей притормаживал недовольных. Двоих сам зарубил трофейным мечом.
Жестокость его была вызвана кратким обменом репликами:
- Слушай, Анджей. А что делать будешь, когда вся эта бодяга кончится?
Тяжёлый, недоверчивый взгляд:
- А она, эта… как ты сказал, она кончится? Отпустите нас по домам?
- Ну, весь полон… не знаю. А вот тех, кто дело делает, кто живота не щадя поганых режет… Воевода в Риге одному герою и вольную сразу дал, и чин, и командиром поставил. Даже наградил. У тебя тоже не худо получается. Останемся живыми - буду тебя представлять к награде, как того парня. Только непонятно мне: а что ты с той свободой делать будешь?
- Чего-чего… домой пойду. В свой Вышогруд в Мазовии.
- Мда… Неумно. Мазовия отдана пруссам. Князь пруссов Кестут - князь Мазовецкий. Он земли своим отдаст. А ты куда?
- Воевать с пруссами буду.
- Эт можно. Только корона не поможет, наоборот, будет считать вором противу властей законных. А так… просто сгинешь под топорами прусскими.
- И чего делать?
- Думать. Служить. Храбрость явить. Выслужить себе новую долю. Решать тебе.
Анджей и ещё несколько шляхтичей из Мазовии осознали, что возвращаться некуда. Другие, не задумывавшиеся далее завтрашнего утра, просто злобились. Недовольство нарастало, но было сорвано активными действиями противника.
К концу недели племя соорганизовалось.
Может, кому-то кажется, что я издеваюсь над медлительностью эстов и ливов? Вы неправы, это общее свойство племенных ополчений. Это не «силы быстрого реагирования» - гражданское население. Которое пашет землю, пасёт скот, ловит рыбу, любит жён, воспитывает детей… Множество важных повседневных дел. И бросить вот так всё вдруг сразу...
Племя провело необходимые шаманские пляски и жертвоприношения, совет старейшин и избрание трёх главных предводителей, наслушалось героических песен о том, как их предки лихо резали всяких чужаков. Наконец, подморозило. Похрустывая свежим утренним ледком, воодушевлённые своим островным военным богом Тарапита, ополченцы отправилось освобождать родину от иноземцев.
К этому моменту треть экипажей и половина полона погибли. Здесь любое воспаление, сопровождающееся высокой температурой, называют лихоманкой. Переохлаждение в первые часы, воспаление лёгких, смерть - основной путь «жертв кораблекрушения» в наших водах зимой.
Командир эскадры Лепко умер. Выстрень, приняв командование, приказал всем боеспособным выдвигаться к перешейку. И воспроизвёл «битву на торфяном поле» с необходимыми изменениями.
2 - 2.5 тыс. эстов двигались с севера, дошли до южного края дефиле и попали под кинжальный бой с флангов пневмопулемётов с густым потоком арбалетных стрел в лоб. Пытаясь выскочить из смертоносной вьюги, ополченцы бежали на забереги. И проваливались на тонком льду.
Узость перешейка не позволяли противнику «растекаться», заставляли действовать сомкнутым строем. Что может быть лучшей целью при дистанционном бое?
Затем озверевшие крестоносцы кинулись добивать язычников.
Выстрень и
