Исправитель. Книга 2. Операция "Ананас" - Дмитрий Ромов
Пропуск мой был уже недействительным, да и куда идти? К Зине? Вот уж спасибо, она сейчас в Москве к тому же. К коллегам по отделу? К Кошкину? Нет, на самом деле, был один человек, которого…
— Саша! — раздался возглас, прерывающий мою задумчивость.
Я обернулся и увидел этого самого человека. Настя. Это была она. Она стояла прямо передо мной и застенчиво улыбалась. Аппетитная, сочная, свежая, цветущая, просто кровь с молоком. На ней был тоненький сарафанчик, едва доходящий до колен, и светлые босоножки на сумасшедшей пробковой танкетке. Ходячий секс.
— Ты вернулся⁈ — разулыбалась она и в глазах её запрыгали огоньки.
Настя хлопала своими длиннющими ресницами и смешно морщила носик-пуговку.
— Привет, — весело ответил я. — Вот, решил посмотреть, как ты тут поживаешь. С проверкой приехал.
— О! — кокетливо покачала она головой. — Товарищ проверяющий, значит? Ничего поживаю. Обходной подписала.
Она помахала передо мной бумажками.
— Серьёзно? — удивился я. — Ты увольняешься?
— Серьёзно, конечно. Взяла с вас пример и решила уволиться. Да и что мне тут без вас делать? Тоска да печаль.
Она легкомысленно рассмеялась, и я понял, что тоска, если и была, давно развеялась.
— Я рад, что ты такая радостная. И куда дальше? Почему увольняешься-то?
— Куда дальше? Поеду обратно в деревню.
— Во как… И чем заниматься будешь?
— Не знаю, — пожала она голыми плечами. — Наверное, детей рожать. Я ведь замуж выхожу…
— Ну, ты даёшь! — с оптимизмом воскликнул я, но в сердце вдруг легонько кольнула иголка.
— Ага. Знаешь… такое дело… тут из армии вернулся мой одноклассник…
— Что-то поздненько он вернулся, нет?
— Его поздно призвали. Просто… у нас с ним раньше… как сказать… любовь была, а потом… Ну, в общем там история одна случилась, неважно. Одним словом, разбежались мы. Разбежались, я в город подалась, а он, значит, в совхозе работал сначала, а потом в армию ушёл. Ему отсрочку давали, потому как некем на работе заменить было…
Она на мгновенье остановилась, чуть задумалась, а потом махнула рукой:
— Да неважно. В общем, вернулся из армии, говорит, мол, неправ был, прости дурака, одну тебя люблю. И предложение сделал. Ну, а я согласилась.
— Что же, наверное, правильно, — развёл я руками. — Что я несу, конечно, правильно…
— Я вам говорила всякое, но вы уж простите меня, дура я была, глупая, а сейчас поумнела. Ну, сами взгляните, где вы и где я. Вы москвич, образованный, работа у вас ответственная. А я, может, и ничего сейчас, смазливенькая и «это самое» умею… Да только когда вам «это самое надоест», что останется-то между нами?
— Ты просто Василиса премудрая, — усмехнулся я.
— Нет, глупая, — махнула она рукой. — Правда, дура. Надо было от вас подальше держаться, а я вон чего понапридумывала. В общем, не сердитесь. И спасибо за всё…
— Это тебе, Настя, спасибо за всё.
— Ну, что вы… — чуть покраснела она.
В это время её окликнули:
— Настя!
Она обернулась и помахала рукой. Я посмотрел, кому она машет. Из голубой кабины грузовика, припарковавшегося на обочине, на нас смотрел крупный детина с короткой стрижкой.
— Славик за мной приехал, — радостно сообщила Настя. — Здорово, что я вас заметила, а так бы уехала и, может, никогда бы мы больше не увиделись.
— Я тебе счастья желаю, — искренне ответил я. — Счастья и любви. И детей побольше.
— Спасибо, — закивала Настя. — Я вас поцеловать хотела, но только при Славике это уж слишком будет, так что…
— Ну, что же, — усмехнулся я, — Славика лучше не расстраивать… В следующий раз, когда захочешь меня поцеловать, не теряй времени.
Она снова рассмеялась, громко и звонко.
Бабушка меня встретила, как всегда, пирогами. Правда, сегодня она была мрачной и хмурой.
— Ба, ты как себя чувствуешь? — насторожился я. — Может, давление померять?
— Нормальное оно у меня, — махнула она на меня рукой, даже не отреагировав на моё «ба». — Много ты в давлении понимаешь.
— Ничего не случилось? Ты прямо на себя не похожа.
Она вздохнула:
— Поешь сначала, потом скажу.
— Нет уж, говори сейчас, — нахмурился я.
— Женя звонила, — нехотя выдала она.
Начинается утро в колхозе…
— Чего хотела? — спросил я безо всякой заинтересованности. — Чтобы я позвонил?
— Мог бы и позвонить, не переломился бы, — сердито ответила бабушка. — Невелик труд.
— Ладно, — миролюбиво согласился я. — Позвоню как-нибудь.
— Вот и позвони… Колобок ваш разбился… Друг твой…
— Что значит, разбился? — нахмурился я.
— То и значит, слово вполне понятное. Да и чего ещё ждать было… Выпил и поехал на отцовой машине. Ну, и сам понимаешь. Женя говорит, плохой он, просит, чтоб ты приехал. Извиниться хочет за что-то. Куда⁈ Да доешь сначала!
Признаюсь, Колобок после определённых событий вообще перестал меня интересовать, но по-человечески, конечно, было жаль. Молодой ведь совсем, жить бы ещё и жить…
— Доем, ба, доем. Позвоню только и сразу доем.
Я подошёл к телефону и набрал номер Жени. Оказалось, что они поссорились, Колобок ушёл домой, накатил там и погнал на машине. Гнал, пока не врезался в трамвай. Врачи его вытащили с того света, и он вдруг переродился, стал другим человеком и всё осознал. Теперь вот желал очистить совесть и покаяться.
— Послушай, Женя, — сказал я, выслушав эту историю. — Я, конечно, схожу к нему. Он вне опасности сейчас?
— Да, — ответила она. — Но ему очень и очень плохо. То, что он делал жжёт его изнутри. Он ведь рассказал мне всё, что устраивал, про все козни против тебя. Сказал, что теперь ему ужасно стыдно. Сходи к нему, пожалуйста…
— Зачем, Жень? Всё это в прошлом, скажи, что я не в обиде и зла не помню. Пусть выздоравливает, но, главное, пусть пить завязывает.
— Сашенька, ну пожалуйста, ради нашей давней дружбы…
Я пообещал подумать, и Женя страшно обрадовалась, благодарила меня и даже прослезилась, будто я уже навестил её Колобка.
