Наши уже не придут 5 - RedDetonator
Глава двадцать вторая
Любовники Кали
*28 февраля 1939 года*
— Я считаю, что это мир для нашего поколения, — оторвав взгляд от текста соглашения, произнёс Чемберлен. — Мы благодарим вас от всего сердца. Идите домой и хорошо выспитесь.
Толпа, собравшаяся на Трафальгарской площади, взорвалась восторженными аплодисментами.
Ценой этого соглашения стала Польская республика, уничтоженная в ходе скоротечной войны. И Невилл считал, что это малая цена соглашению с Гитлером.
Договор о ненападении, подписанный в рамках 3-й Берлинской конференции, стал венцом британской дипломатии. Вторая великая война, между Великобританией, Францией и Германией теперь невозможна и последняя может полностью сфокусироваться на настоящей проблеме этого мира…
Поездка в Берлин считалась Невиллом крайне удачной. Британская общественность, судя по проведённым опросам, поддерживает политику умиротворения европейских диктаторов.
— Едем в Букингемский дворец, — распорядился Чемберлен, севший в служебный «Daimler Straight Eight». (1)
Большевистская Россия — это не Европа, европейские дела её не касаются, но она слишком большая, чтобы просто игнорировать её.
Комитет начальников штабов предоставил Чемберлену доклад, который зачитал начальник Имперского Генерального штаба, генерал Джон Верекер, 6-й виконт Горт.
В этом докладе приводятся все добытые разведкой сведения о боеспособности РККА, её материально-техническом обеспечении, примерной численности и способности вести длительную войну.
Общая картина складывается пугающей. У СССР превосходство в численности действующей армии и мобилизационного ресурса. Промышленность развита хуже, чем в Германском рейхе, но потенциал роста у неё гораздо выше, за счёт огромных подконтрольных пространств.
Численность населения СССР, по официальным данным, составляет 394 миллиона человек. Из них 189 миллионов проживают в РСФСР, а ещё 87 миллионов в Китайской ССР. Остальные 118 миллионов населения проживают в других союзных республиках.
И в этом главная уязвимость СССР — чрезмерная полиэтничность. Они сильно ослабили её влияние с помощью широчайшей автономии, но межнациональные противоречия — это то, на чём всё ещё можно сыграть…
Всё-таки, Невилл считал этот странный государственный конструкт колоссом на глиняных ногах. (2) По его мнению, просто невозможно держать в единстве и согласии такое количество разных народов. Если такое и возможно осуществить, то только с помощью острого штыка и кованого сапога, как в десятках империй прошлого.
У него, как и у многих его коллег, находящихся у власти, устоялось мнение, что, действительно, достаточно лишь пары точных ударов в основание, чтобы эта уродливая глыба рухнула…
Подкрепляла это мнение та особенность малых народов, в большой степени проявившая себя в последнее время — центробежная сила. Сепаратизм, национализм, фашизм, изоляционизм и прочие «измы», заволокли политическое небо Европы.
— Чего уж говорить об этом «новообразовании»… — прошептал Невилл с усмешкой. — Все их лозунги, о единстве, равенстве и братстве — это для черни. Мы это уже проходили чуть больше века назад. Всё это быстро пройдёт, когда чернь поймёт, что её обманывают. И она снова вернётся в своё стойло, перед этим растоптав своих «освободителей».
Уже сильно за вечер, но король ожидает его в своём кабинете. Естественно, не один — с ним были лорд Галифакс и Дэвид Ллойд Джордж, 1-й граф Дуйвор, виконт Гвинед, а также сэр Хью Фрэнсис Пейджет Синклер, глава SIS.
Чемберлен уже давно чувствовал, что над его головой сгущаются мрачные тучи. Его Величество начал больше времени проводить с Дэвидом Джорджем, а также прислушиваться к лорду Галифаксу. Невилл в последние годы концентрировался только на том, что происходит в Европе — он считает, что его игра сегодня завершилась блестящим успехом.
— Проходите и садитесь, премьер-министр, — указал король Георг VI на свободное кресло рядом с Синклером.
— Приветствую вас, Ваше Величество, — изобразил полупоклон Чемберлен. — Приветствую вас, лорды и джентльмены.
Ллойд Джордж посмотрел на него неопределённым взглядом, в котором не было ни толики добродушия или приязни. Их старый конфликт, случившийся почти вечность назад, до сих пор гложет обе стороны.
Лорд Галифакс степенно кивнул в знак приветствия, окинув Невилла холодным взглядом. Но это не признак личной неприязни, а просто он смотрит так на всех.
Адмирал Синклер же отсалютовал ему стаканом с неким янтарным напитком.
Присев, Невилл невольно запустил некий заранее подготовленный сценарий, причём главным актором в нём выступил сам король.
— Как съездили? — спросил Георг VI.
— Весьма успешно, Ваше Величество, — довольно улыбнулся Невилл. — Рейхсканцлер Адольф Гитлер будет придерживаться достигнутых договорённостей, закреплённых в пакте о взаимном ненападении. Нам удалось унять его аппетиты. Более того, он теперь разделяет наши взгляды на мир.
— Интересно, — произнёс король, не проявивший к его словам должного интереса.
— А что вы скажете, мистер Чемберлен, об Индии? — скорчив саркастическую гримасу, спросил Дэвид Ллойд Джордж. — Какие меры вы предприняли, чтобы прекратить кризис, воцарившийся там?
— Я бы не назвал это кризисом, — не дал Невиллу ответить Хью Синклер. — Это больше похоже на полномасштабное восстание.
— Вопросами колоний занимается специально назначенный человек, министр колоний Малколм Макдональд, — всё-таки смог вставить реплику Чемберлен. — Я занимаюсь лишь общим руководством и предпринимаю всё, что в моих силах. Но Европа сейчас гораздо важнее.
— Думаете? — нахмурил брови Георг VI. — Как могут быть чужие страны важнее наших собственных интересов?
— Если Европу охватит пламя, колонии — это будет последнее, что нас взволнует, — ответил на это Чемберлен. — Макдональд является компетентным министром и он скоро со всем…
— Ваш человек занимается Палестиной, — перебил его Дэвид Ллойд Джордж. — Почему я знаю об этом лучше, чем вы?
— Пока что, контроль за колониями взяло на себя моё ведомство, — добавил адмирал Синклер. — Но мы противостоим очень большим силам.
— Что вы такое говорите? — нахмурился Чемберлен. — Какое отношение MI6 имеет к Индии?
— Мои оперативники занимаются поиском и уничтожением лидеров мятежников, — улыбнулся Хью. — Наша главная цель — идеолог восстания. Это Николай Ежов, русский эмигрант, бежавший из СССР в 1931 году. Судя по всему, он сумасшедший, наслушавшийся индийских гуру и на этой почве породивший у себя в голове некое учение, основанное на любви к ближнему. Наши специалисты установили, что в этом «учении» прослеживается сильное влияние православного христианства и густо намешано ещё чёрте чего…
