Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга вторая. - Геннадий Борисович Марченко
Я прикоснулся кончиками пальцев к плечу африканки, этого хватило, чтобы она подняла на меня своё испуганное лицо с застывшими в глазах слезами.
— Я врач. I'm a doctor. Je suis médecin, — сказал я на русском, английском и французском.
Уж французским она наверняка владела, поскольку немало африканских стран долгое время являлись французскими колониями.
— Oui, oui, Dieu merci! Sauvez mon mari!
Я почти ничего не понял, что она ответила, так как моя познания во французском столь далеко не распространялись, но общий смысл уловил. Женщина будет очень благодарная, если я помогу её мужу. Увидев в толпе администратора – почему-то я был уверен, что этот импозантный мужчина в костюме при бабочке и с очками в золотой оправе и есть администратор – я обратился к нему:
— Скажите, у вас есть помещение с кушеткой, куда можно перенести больного?
Через пару минут общими усилиями мы доставили инфарктника в комнату отдыха персонала, где имелся немного продавленный топчан, на который мы и уложили представителя «Чёрного континента». Вернее, посадили, постаравшись, что он оказался в полусидячем положении. Сняли пиджак, жилетку и сорочку. Невольно обратил внимание на часы «Rolex» на левом запястье внепланового пациента. А ничего так в Африке местные зарабатывают. Не удивлюсь, если у него имеются несколько штолен с алмазными трубками. Хотя это прерогатива белых в какой-нибудь Родезии или ЮАР, но, может, страна этого товарища получила независимость, скинув ярмо колониального ига, и теперь коренное население вовсю пользуется природными богатствами. А это типа главный пользователь.
— «Скорую помощь» уже вызвали, — вытирая носовым платком пот со лба, сообщил администратор.
— Замечательно, — кивнул я, поймав на себе взгляд карих глаз Ирины. — Однако тут дорога каждая минута, и я попробую оказать человеку первую помощь. Попрошу всех покинуть помещение… Хотя жена товарища негра может остаться.
Ну а что, негр – он и есть негр. Сейчас не толерантное будущее, чтобы бояться лишний раз что-то брякнуть, а то человек, понимаешь, может обидеться. Да и сами негры сегодня насчёт того, что их так называют, думаю, не переживают.
Мою просьбу выполнили, администратор обещал стоять у двери и никого не впускать. Осталась только жена, на которой лица не было.
— Que voulez-vous faire? — спросила она.
Я снова угадал примерный смысл вопроса.
— Everything will be fine, — ответил я на английском, с которым дружил не в пример лучше, чем с французским. — Sit on a chair.
И показал на стоявший у стола стул. Она меня поняла, послушно села. А я активировал браслет и закрыл глаза, надеясь, что успею всё сделать до приезда «скорой»…
В дверь постучали, когда я уже заканчивал, оставались, если можно так выразиться, последние штрихи. Не открывая глаз, я услышал, как дверь открылась, и администратор немного взволнованным голосом произнёс:
— Я извиняюсь, тут врачи приехали. Они войдут?
И что мне сказать? Не впускай, дяденька, людей в белых халатах, они мне мешать будут?
— Пусть заходят, — процедил я сквозь плотно сжатые от напряжения зубы.
Послышался шум шагов, а я полностью сосредоточился на завершении бескровной операции, в результате которой я восстановил проходимость коронарной артерии и заместил повреждённую, некрозную ткань сердечной мышцы на здоровую. А вот времени на то, чтобы убрать рубец, уже не оставалось, но я посчитал, что не такой уж о и большой, угрозы жизни не несёт. Во всяком случае, будет служить наглядным подтверждением того, что инфаркт имел место быть.
— А что тут происходит? — словно сквозь туман услышал я женский голос. — Молодой человек, вы что это делаете? Вы врач?
Я открыл глаза, сфокусировав взгляд на враче. Та явно была старшей в бригаде и строго смотрела на меня поверх очков, позади неё стояла, держа в руке сумку-укладку, фельдшерица помоложе. А в дверном проёме топтались администратор и мои сегодняшние собутыльники, включая Ирину.
Потом перевёл взгляд на пациента. Будь он белым, я бы мог сказать, что его щёки порозовели. Или и правда порозовели… Во всяком случае, сейчас он дышал ровно, но как-то осторожно, что ли… Чувствовалось, что человек испуган, боялся сделать вдох полной грудью.
— Да, врач-кардиолог, — сказал я спокойно. — В данный момент оказал жертве инфаркта первую помощь. Можете забирать пациента, но, я думаю, его жизни уже ничего не угрожает.
— Он думает, — передразнила меня врачиха. — Если это инфаркт миокарда, то как раз угрожает. Что вы сделали, какие меры предприняты?
А вот и правда, по науке-то я ничего и не сделал. Не обеспечил приток свежего воздуха (правда, окна в каморке всё равно не было), артериальное давление не измерил (тонометра под рукой не оказалось), успокоительное (корвалол, валокордин, настойка пустырника) не дал, равно как и таблетку нитроглицерина. Таблетки и успокоительное я с собой не ношу, хотя, возможно, в местной аптечке что-то из этого имелось. Ну да не суть важно, врать не буду, да и сил нет, если честно. Вымотало меня это ускоренное спасение человеческой жизни.
— Вы извините, я очень устал. Просто забирайте товарища, и отвозите куда следует. А я пойду.
И пошёл. Правда, не совсем твёрдой походкой. За что был награждён от врачихи негромкой, но услышанной мною фразой в спину:
— Да он пьян, на ногах едва стоит.
Плевать, пусть думает, что хочет. Сейчас мне больше всего хотелось добраться до постели.
— Арсений, ты как?
Ирина, Гриша и Андрей тут же обступили меня, едва я вышел в коридор. Из зала как ни в чём ни было доносилась музыка, мимо бегали официанты с подносами, ничто не напоминало о едва не случившейся трагедии.
— В номер поднимусь, устал что-то, — сказал я и полез в карман, достал из бумажника две сиреневых бумажки. — Гриш, вот полтинник, должно хватить. Расплатись за стол, и ну и чаевых официанту подкинь. А я всё, спать… Спасибо, ребята, за компанию!
Вырубился я моментально, даже душ принимать не стал, успел только скинуть обувь и одежду, прежде чем рухнуть в постель.
В 7 утра меня разбудил Гриша.
— Сеня, вставай! Через два часа начинает работу
