Уилбур Смит - Смерть и золото
Наконец это ему удалось, и он осторожно отступил назад от графа, одернул мундир, привел в порядок медали на груди и восстановил приличествующий случаю вид, тогда как один из офицеров начал зачитывать приказ, написанный на свитке пергамента, и аплодисменты стихли, уступив место внимательной тишине.
Приказ был длинный и многословный, и его прочтение дало графу время и возможность собрать распадающиеся мозги в кучу. Первую половину приказа он пропустил, поскольку пребывал в шоке, но потом слова вдруг стали доходить до него. Его подбородок поднялся вверх, особенно когда он опознал некоторые собственные сочинения, эти маленькие словесные шедевры из его боевых рапортов. «Считая главным выполнение долга, пренебрегая всем, кроме чести» – это были его собственные слова, можно поклясться Мадонной или святым Петром!
Теперь он слушал с полным вниманием, а в приказе говорилось именно о нем, о графе Альдо Белли. Его втянувшаяся было грудь выпятилась, кровь снова прилила к щекам, бешеное бульканье в разгулявшемся животе прекратилось, в глазах снова блеснул огонь.
Можно было поклясться самим Господом Богом, что генерал принял за истину каждое слово, каждую фразу, каждую запятую и каждый восклицательный знак из его рапортов, а адъютант между тем уже протянул генералу обтянутую кожей коробочку, как для ювелирных изделий, и генерал снова подошел к нему, пусть с некоторой опаской. Шелковая муаровая лента опустилась ему на шею, и огромный белый эмалевый крест с изумрудно-зеленой звездой в центре и сверкающими мелкими алмазами по краям уже красуется на затянутой в мундир груди графа. Военный орден Святого Мауриция и Святого Лазаруса третьего класса.
Держась подальше от объятий графа, генерал клюнул его в обе зардевшихся щеки и тут же поспешно отступил назад и присоединился к аплодирующим офицерам, а граф стоял, надувшись от гордости и чувствуя, что сердце вот-вот взорвется.
– Теперь вы будете располагать такой поддержкой, – уверял генерал, грозно нахмурившись при сообщении, что его предшественник не предоставил в распоряжение графа достаточных сил, чтобы решить поставленные задачи. – Это я вам твердо обещаю.
Они теперь сидели втроем – генерал Бадольо, его политический советник и граф Белли – в маленьком кабинете, примыкающем к большой официальной приемной. Снаружи уже стояла ночь, окна закрыли ставнями, и единственная лампа была затемнена, так что бросала свет только на карту, расстеленную на столе, оставляя их лица в тени.
Коньяк отсвечивал темным золотом в хрустальных бокалах и огромном корабельном графине, стоявшем на серебряном подносе, голубоватый дым от сигар спиралями поднимался вверх, медленный и тяжелый, как патока в свете лампы.
– Мне понадобятся бронетанковые силы, – без колебаний заявил граф. Мысль о толстой стальной броне всегда сильно привлекала его.
– Я дам вам роту легких CV-3, – ответил генерал и сделал пометку в лежавшем перед ним блокноте.
– И авиационная поддержка.
– А смогут ваши саперы подготовить взлетно-посадочную полосу в районе колодцев? – Генерал показал место на карте, уточняя вопрос.
– Местность там ровная и открытая. Никаких трудностей не возникнет, – увлеченно произнес граф. Самолеты, танки, пушки – он получит все это! Наконец-то он станет командиром полноценного боевого подразделения!
– Сообщите мне по радио, когда полоса будет готова к использованию. Я вышлю вам эскадрилью «Капрони». А пока что прикажу подготовить конвой грузовиков с топливом и боеприпасами; также нужно будет проконсультироваться с авиаторами, однако, как я полагаю, стокилограммовые бомбы будут наиболее эффективным средством. Фугасные и осколочные.
– Да-да, – поспешно согласился граф.
– И горчичный газ – вам нужен будет газ?
– Да, о да, непременно! – ответил граф. У него была привычка никогда не отказываться от щедрых подарков, он принимал все, что ему предлагали.
– Отлично. – Генерал сделал в блокноте еще одну пометку, отложил карандаш, потом посмотрел графу прямо в глаза. Его взгляд горел таким яростным огнем, что граф перепугался и снова почувствовал нервное беспокойство в районе кишечника. По его мнению, генерал был ужасным человеком, он его просто пугал, прямо как непредсказуемый Везувий.
– Железный кулак, Белли, – сказал генерал, и граф с облегчением понял, что это злобное выражение на лице командующего относится не к нему, а к неприятелю. И сам принял вид ничуть не менее воинственный и угрожающий. Губы изогнулись и чуть разошлись в оскале, а когда он заговорил, то это больше напоминало рычание.
– Приставить клинок к горлу противника и вогнать его по самую рукоятку!
– Без всякой пощады, – добавил генерал.
– Пока все не сдохнут! – согласно кивнул граф. Сейчас он чувствовал себя в своей стихии, он только-только разгонялся и расходился, а сотни кровожадных лозунгов и призывов уже теснились у него в голове, однако он вовремя одернул себя.
Генерал вдруг резко сменил тему, оборвав начавший набирать силу обмен высокопарными возгласами.
– Вы, вероятно, удивлены, почему я придаю такое значение вашему прорыву в ущелье Сарди и захвату дороги в горы.
Графа ничто подобное вовсе не удивило, в данный момент он был занят тем, что сочинял подходящую случаю чеканную фразу вроде «пройти вброд через реки крови», так что смену темы беседы воспринял неохотно, однако тут же напялил на лицо выражение вежливого внимания, ожидая разъяснений.
Генерал сделал широкий жест рукой с зажатой в пальцах сигарой, указывая в сторону своего политического советника, сидевшего напротив него.
– Поясните, синьор Антолино. – И сделал еще один резкий жест, на что советник без промедления отреагировал, послушно придвинувшись к столу и выпрямившись, так что свет лампы упал ему на лицо.
– Господа, – начал он и прокашлялся, потом перевел взгляд своих светло-карих глаз, спрятавшихся за стеклами очков в стальной оправе, с одного собеседника на другого. У него было тощее тело, очень напоминающее скелет, на которое была надета сильно измятая белая льняная рубашка. Уголки воротничка сместились куда-то в сторону, вбок от выдающегося адамова яблока, а узел завязанного шелкового галстука съехал вниз и болтался где-то в районе второй пуговицы. Голова у него была практически лысая, но оставшиеся волосы он отрастил очень длинно и припомадил к яйцеобразной голове, к блестящему и покрытому веснушками черепу. Нафабренные усы с остренькими кончиками пожелтели от табака, а кожа лица от загара приобрела малярийно-желтый цвет, указывая на то, что этот человек всю свою жизнь провел в тропиках. Определить его возраст было почти невозможно – за сорок, но менее шестидесяти.
– Мы уже некоторое время занимаемся проблемой создания подходящего режима на завоеванных… ох, простите, на освобожденных территориях Эфиопии.
– Ближе к делу, – резко бросил генерал.
– Было решено заменить нынешнего императора Хайле Селассие человеком, симпатизирующим Итальянской империи и приемлемым для здешнего народа…
– Да бросьте вы, – снова перебил его Бадольо. Вербальные упражнения и увертки были ему чужды. Он был человеком действия и словоблудия не терпел.
– После длительных переговоров были достигнуты определенные договоренности и, могу добавить, была обещана помощь в размере нескольких миллионов лир, так что в политически выгодный момент нужный нам человек, владетельный и влиятельный племенной вождь, объявит о своем переходе на нашу сторону и приведет к нам всех своих воинов. В нужное время он будет объявлен императором Эфиопии и передаст Италии управление этими территориями.
– Да-да, понимаю, – сказал граф.
– Этот человек владеет и управляет частью территории, которая является непосредственной целью вашей экспедиции. Как только вы овладеете ущельем Сарди и войдете в сам город Сарди, этот вождь со всеми своими людьми присоединится к вам и при поддержке соответствующей кампании в мировой прессе будет объявлен королем Эфиопии.
– И как зовут этого человека? – осведомился граф, но советник вовсе не собирался спешить.
– Вам надлежит встретиться с этим вождем и впредь координировать с ним все ваши действия. Вам также надлежит передать ему обещанную сумму в золоте.
– Да.
– Этот человек является наследственным племенным вождем – расом. В настоящее время он командует частью армии, которая противостоит вам в ущелье Сарди. Но это положение скоро изменится… – Советник достал из портфеля толстый пакет, запечатанный восковой печатью, с рельефным оттиском орлов министерства колоний. – Вот вам письменный приказ. Пожалуйста, распишитесь в получении.
Он подозрительным взглядом изучил подпись графа, после чего, наконец удовлетворенный, продолжил свою речь равнодушным тоном ни в чем не заинтересованного чиновника.
