Сергей Симонов - Цвет сверхдержавы – красный. Дилогия
По указанию Хрущёва, в ходе подготовки к Суэцкому кризису испытания комплекса ускорили. На ноябрь 1956 года они ещё не были завершены, но результаты получались обнадёживающие, поэтому адмиралы Кузнецов и Горшков уговорили Никиту Сергеевича послать первый советский ракетный крейсер в боевой поход.
Позднее комплекс успешно прошёл испытания, но не был принят на вооружение, так как ракету КСС признали слишком слабой для поражения американских авианосцев.
Однако, что американскому авианосцу недостаточно, то английскому крейсеру – смерть. И «Адмирал Нахимов», несмотря на свою сверхзасекреченность, был отправлен вместе с остальной эскадрой крейсеров.
Собравшиеся корабли – по сути, всё ядро Черноморского флота – старательно изображали борьбу за живучесть линкора. Английские разведчики поначалу ежедневно, а то и по нескольку раз в день, проходили над эскадрой. Но затем, убедившись, что «красные полностью поглощены спасением своего ржавого корыта», как доложил Первому морскому лорду командующий флотом союзников адмирал Пауэр, перестали обращать на неё внимание, сосредоточившись на Египетском ТВД.
В налетах на Египет в период с 31 октября по 5 ноября участвовали 300 британских и 240 французских самолётов, выполнивших более 2000 боевых вылетов. Самолёты союзников применяли, главным образом, бомбы по 112 кг (250 фунтов) и неуправляемые ракеты.
Союзники в основном действовали небольшими группами по 4-8 самолётов.
Пока часть английских самолётов была занята патрулированием, остальные наносили сосредоточенные бомбовые удары по Порт-Саиду, где предполагалась высадка десанта. При этом английские лётчики столкнулись с неожиданно сильным сопротивлением египетских ВВС. (АИ)
Им противодействовала «египетская» авиация, благополучно переждавшая удары союзников на аэродромах Саудовской Аравии, и вернувшаяся на срочно отремонтированные после налётов союзников египетские аэродромы. Было организовано постоянное патрулирование в воздухе сменяющими друг друга группами МиГов под управлением наземных и воздушных постов ДРЛО, образовавших сплошное радиолокационное поле от сектора Газа, до Туниса. При этом ни один самолёт союзников не оставался незамеченным.
Укомплектованные советскими лётчиками эскадрильи МиГ-15 и МиГ-17 оказались той метлой, которая вымела британскую авиацию из воздушного пространства Египта. С 1-го по 5 ноября произошло множество воздушных боёв между «египетскими» истребителями и английскими палубными самолётами.
«Вампиры» и «Си Хоуки» не могли сражаться с МиГами на равных. А в условиях управления воздушной обстановкой с дирижаблей ДРЛО, висящих в глубине египетской территории, защитники Египта имели возможность быстро концентрировать силы на опасном направлении и создавать численный перевес. Опыт советских пилотов и техническое превосходство их истребителей привели к тому, что советские лётчики в этих боях потерь не имели.
В боях участвовали и несколько египетских лётчиков из числа успевших освоить МиГ-15. МиГ-17 на тот момент мог управлять только один египтянин.
Египетские лётчики в основном летали ведомыми у советских коллег. Такой «выгул за ручку» быстро помог им почувствовать себя увереннее, а русские часто пропускали их вперёд во время атаки, прикрывая и давая возможность открыть боевой счёт. Так египетский народ получил собственных героев, которыми можно было гордиться.
К 5 ноября около 20% палубной авиации союзников было уничтожено в воздушных боях над морем и побережьем. Бомбардировщики «Канберра» и «Вэлиант», действовавшие по ночам за счёт более совершенных прицельно-навигационных систем, несли существенно меньшие потери. Но они не годились для оказания непосредственной авиаподдержки готовящемуся десанту.
Эффективность вражеских ударов с воздуха существенно снижалась из-за грамотно организованной постановки прицельных радиопомех. Станции автоматической постановки помех, разработанные в ходе подготовки к операции, сканировали эфир в поисках переговоров английских пилотов. Станции ДРЛО определяли момент выхода самолётов на боевой курс и давали команду на постановку помех. Внезапно врывающийся в наушники скрежещущий вой отнюдь не улучшал меткости бомбометания.
Пилоты пробовали выключать радио перед атакой. Но в этих случаях они не слышали предупреждений ведомых об атаках МиГов. Что так, что этак – получалось плохо, но работающее радио хотя бы повышало шанс выжить.
Также против Египта велась мощная психологическая война. На Кипре располагалась британская радиостанция, которая вела круглосуточные передачи, агитируя египтян свергнуть Насера и допустить обратно прежних хозяев страны и канала.
В ночь с 3 на 4 ноября самолёты союзников сбросили на Каир около 500 тысяч листовок, призывавших египтян к капитуляции.
Египетский флот после «блистательной победы» 1 ноября больше в море не выходил. Это было предусмотрено планом Рокоссовского и Насера.
Первой оплеухой, сбившей спесь с британского льва стал разгром патрульного отряда кораблей в Красном море. Второй, с первого взгляда – не столь существенной, но, в действительности, гораздо более тревожной, была атака на британскую радиостанцию на Кипре. В ночь с 3 на 4 ноября, когда британские самолёты разбрасывали листовки, небольшая группа людей турецкой наружности окружила здание радиостанции и без лишних эмоций, деловито забросила в окна пару десятков бутылок с «коктейлем Молотова». После чего на стене дома напротив написали краской: «Кемаль и Гамаль – отец и сын! Смерть Израилю! Аллах акбар!» нарисовали полумесяц со звездочкой и разбежались. (Кемаль – имеется в виду первый президент Турции Кемаль Ататюрк, весьма популярный в Турции политик. Турецкая община на Кипре довольно значительна.)
Приехавшие пожарные обнаружили, что тушить, в общем-то уже нечего. Вся аппаратура сгорела. Также в огне погибла ночная смена, обеспечивавшая круглосуточное вещание.
Очень немногие в Англии сумели быстро осознать значение этого происшествия. И их голос не был услышан. А значение было большое. Во-первых, атака произошла на Кипре, считавшемся среди союзников безопасным тылом. Во-вторых, атака свидетельствовала о подъёме общемусульманского движения. В условиях наполовину турецкого Кипра это был очень тревожный знак.
Турки были вообще ни при чем. Единственный турок в составе группы был местный проводник, который заодно написал лозунг на стене. Атаку провела группа советского спецназа, проникшая на Кипр под видом наёмников компании «Southern Cross». В составе группы были офицеры и сержанты спецназа родом из республик Средней Азии. Но атака действительно стала запалом для антибританских выступлений на острове.
Принимались и значительные дипломатические усилия для погашения конфликта. 1 ноября в 17.30 началось заседание Генеральной Ассамблеи ООН. Оно затянулось заполночь. На заседании была принята резолюция, призывавшая все участвующие в конфликте стороны к прекращению огня и отводу вооружённых сил за линии официальных границ.
На заседании американская делегация выступила категорически против применения силы. Советские представители не возражали, более того, они голосовали «за», вместе с американцами. Советский представитель в ООН Аркадий Александрович Соболев получил из МИДа исчерпывающие, хотя и невероятные по своей сути инструкции: «Поддерживать мирные инициативы США, если они не противоречат интересам СССР».
Не то чтобы Великобританию и Францию эта резолюция сильно смутила. Западные державы привыкли класть с прибором на мнение ООН и мирового сообщества, если это мнение с их интересами не совпадало. Но представители коалиции были ошарашены «предательством» своего заокеанского босса. В их рядах возникла паника, вначале тихая. Несмотря на подавленное настроение, англичане решили вторжение не отменять. И просчитались.
Президент явно чувствовал себя обманутым и был крайне раздражён. По свидетельствам очевидцев, Эйзенхауэр использовал в адрес лидеров Великобритании, Франции и Израиля «казарменную лексику». Однако он был в тот момент озабочен сохранением «евроатлантической солидарности». Потому официальное заявление президента содержало относительно смягченные формулировки. В телефонных разговорах с английским премьером Иденом Эйзенхауэр подчеркивал, что ситуация между США и их европейскими сателлитами не является конфликтом, а больше напоминает «семейную ссору».
Эйзенхауэр, как опытный штабист, проанализировал доступную информацию об операции союзников, сразу отметив недостатки их плана, и заключил, что военная акция подготовлена относительно неплохо в тактическом отношении, но в стратегическом – проработана недостаточно, а потому обречена на неудачу.
