Княжич варяжский - Александр Владимирович Мазин
Глава 13. Дела политические и семейные
Киев
— Несколько тысяч? — с сомнением произнес Олег. — Вы уверены?
Сергей пожал плечами, Рёрех молча кивнул.
— И что же им там понадобилось?
— Ждали чего-то. Или — кого-то, — ответил Сергей. — Мы взяли одного… Поговорили немного. Только этот не знал ничего толком, а к тем, кто знал, не подобраться было.
— Хоревой, говоришь? — Великий князь задумчиво помял шею. — Они же вроде не там кочуют?
— Князь, степняки кочуют там, где трава гуще, — сказал Сергей. — А тут у вас трава не только густа, но и серебром присыпана. Особенно ближе к волокам.
— У нас, — поправил великий князь. — Ты, Вартислав, теперь тоже наш, раз подворьем на Горе обзавелся.
— У меня и в Новгороде подворье, — возразил Сергей. — И куда больше здешнего. Однако к новгородцам себя не причисляю. Я — белозерский.
Рёрех удовлетворенно хмыкнул. Понравилось.
— Однако, — продолжал Сергей, — Киев мне тоже не чужой. И то, что вдоль Днепра копченые промышляют, мне не любо. И если ты поднимешь дружину, чтобы дать им укорот, мы пойдем с тобой.
И оглянулся на Рёреха: ничего, что за тебя сказал?
— Пойдем, как иначе, — подтвердил тот. — Мы же с тобой родня, Хельгу. Поучим печенегов.
— Хотелось бы поучить… — медленно произнес великий князь. — Вот и соправитель мой, Игорь, то же говорит. А я сомневаюсь.
— Почему?
Это спросил Рёрех. Сергею и так было все понятно.
— Земли за Сулой не мои. Хузарские. Я за них своих людей класть не стану.
Сергей переглянулся с Рёрехом. А их дружинников класть, получается, можно? Они — не свои?
Олег смысл их переглядывания угадал.
— Я вас не биться отправлял. Только посмотреть.
— За хузар ты биться не станешь, я понял, — проговорил Сергей, глядя прямо в глаза великого князя. — А вместе с хузарами?
Не все они рассказали Олегу, далеко не все. Только необходимый минимум. Например, о взятой добыче — ни слова. И предупредили всех своих, чтоб помалкивали.
И не только потому, что опасались: Олег долю потребует по праву великого князя. А потому, что лишнее это. Не родные они Олегу. Союзные, да, но не более.
Так считал Сергей, и Рёрех был с ним полностью согласен. Не забыл Стемидыч ни того, как Олег подставил его в Самкерце, ни совместного похода в Византию.
Олег просил разведать, что там в устье Сулы творится. Они разведали. На этом все.
Поэтому и хеландий трофейный до Киева не дошел.
Вернее, дошел, но уже собственностью хузарской, а не варяжской. Сменил хозяина после встречи Рёреха и Сергея с тарханом Ноамом.
Тарханом Ноамом бар Раффой, ныне полномочным представителем хаканата в Киеве.
Встретились с ним варяги в укромном месте немного повыше городка Родня, хорошо памятного Сергею по «прошлой» жизни. Именно здесь скрывался от брата Владимира Ярополк.
Встречу организовал Машег, и речь пошла не только о продаже хеландия, но и о том, что Сергей узнал от покойного комита. А Машег, в свою очередь, стал гарантом того, что все сказанное Сергеем о сговоре ромеев и печенегов — истинная правда.
От главы киевских хузар Сергей скрывать ничего не стал. Рассказал в подробностях и то, как они обманули одних печенегов, чтобы оставить без финансирования других.
Рассказал — и не прогадал. Приподнял свой рейтинг сразу на несколько пунктов.
Рёрех предлагал не дарить хузарам ценную информацию, а продать, но Машег и Сергей его отговорили. «Дружба» с хаканатом была потенциально куда выгоднее мелких или даже немелких разовых выплат.
Хотя с выплатами тоже все хорошо вышло. Ноам хеландий купил. Целиком. С содержимым, оснасткой и командой рабов-ромеев. И купил дорого. Весьма. Его мешочек с золотом был потяжелее ромейского.
А еще тархан немедленно отправил гонцов к своим. Как оказалось, в каких-нибудь двадцати поприщах от Киева обреталось изрядное хузарское войско.
Хотелось бы верить: не для того, чтобы призвать к порядку обнаглевших киевских князей.
Так что, говоря о потенциальном союзе русов и хузар, Сергей не попусту языком трепал.
— Вместе с хузарами?
Сергей сумел удивить великого князя. Но на прямой вопрос Олег не ответил, сказал:
— Раз они считают эту землю своей, им ее от печенегов и чистить.
— То есть вместе с хузарами на печенегов ты не пойдешь? — спросил Сергей, сделав ударение на слова «вместе».
— Могу и сходить, — Олег прищурился, этак испытующе. — Было бы любопытно поглядеть, каковы они в битве.
Подтекст в словах Сергея великий князь уловил. И озвучил собственную позицию. Не только и не столько повоевать вместе, сколько прикинуть на будущее возможности потенциального противника.
Сам-то Олег напрямую с хузарами ни разу еще не схлестывался. Самкерц не в счет. Там условия были нетипичные.
— Завтра, — сказал великий князь, — я соберу совет. Совокупно и решим. Меж собой. Хузар не зову. С ними потом… Когда определимся. А вас, родичи, позову непременно. Завтра. И сегодня вечером. На пир. Зову всех. С дружинными.
Рёрех заулыбался. «С дружинными» — это значит всех своих можно взять, а не только «лучшую гридь».
Уважение же, оказанное дружинникам, автоматически переходит на их вождя.
Сергей тоже усмехнулся. Это последнее уточнение было не для Рёреха. Его дружина и так кормилась от щедрот великих князей киевских, поскольку размещалась в княжьих казармах. А вот бойцы Сергея жили отдельно, на своей собственной территории, и «прокорма» от княжьих щедрот им никто не выделял. Так что такое общее приглашение — своеобразный подарок. Ужинали на княжьих пирах так, что на сутки вперед хватало.
Что ж, попируем за княжий счет, если предложено. Заодно и связи кое-какие укрепить надо. Сергей рассчитывал обосноваться в Киеве всерьез и надолго. При этом жить здесь круглый год не планировал. Пока не планировал. А чтобы в отсутствие Сергея его людей не притесняли, надо обеспечить им автономную поддержку у киевской верхушки.
Более того, у Сергея даже имелся подходящий кандидат на должность старшего в Киеве. Жаль, конечно, терять такого отличного заместителя, но база в Киеве — это важно. Здесь центр Руси и ее будущее. Во всяком случае, на ближайшие лет сто. А что там дальше будет, уже потомкам Сергея разбираться. Наверное…
* * *
Ядвара потерялась. Когда была в плену, ей казалось, все кончилось. Позади — беда, боль, пустота, впереди — ужас,
