Олег Измеров - Дети Империи
Ничего этого не было. Более того, до отъезда Виктор не заполнял никаких бумаг, нигде не расписывался и ему даже не делали прививок, что выглядело весьма странным. Вместо этого ему дня полтора накачивали словарный запас, дали отдохнуть и выспаться, среди ночи выдали вещи из его реальности и в сопровождении Хандыко отвезли на аэродром, где его уже ждал небольшой двухмоторный пассажирский самолет. В самолете Виктор тоже заснул. Он предполагал, что они летят в Брест, но самолет сел на какой-то военной базе подо Львовом, где они с Хандыко позавтракали в столовой и пересели на "Старт-В", то-есть внедорожник с кузовом от "Старта" и вездеходном шасси. В машине Хандыко дал Виктору пачку рейхсмарок купюрами разного достоинства и немного алюминиевой разменной монеты.
— Распишитесь в ведомости в получении, — сказал он. — А то еще чего доброго, опять побежите часы продавать, а на них еще фюреру глазеть.
— Нет, часы продавать не буду, — ответил Виктор, машинально думая, у кого бы там посмотреть курс обмена. — Да, Георгий Иванович! А вы вот так меня без инструктажа направляете?
— А какой инструктаж? Там вы сами по себе бродить не будете.
— Ну… как с кем обращаться, уживаться. Они же нацисты все-таки.
— Виктор Сергеевич, а в вашем мире как вы с нацистами уживаетесь? В бывшем СССР? В Прибалтике у вас нацисты, ветераны СС парады проводят, на Украине тоже есть нацисты, и даже у вас в России есть нацисты…
— Так у нас же не все нацисты.
— И там не все.
— Ну а насчет того, как себя вести, чтобы не уронить престиж нашей страны?
— Вы же взрослый человек. Вы уронили престиж Российской Федерации за время своего пребывания в СССР?
— Вроде нет… не знаю. А если они меня начнут провоцировать, склонять к сотрудничеству?
— Тяните время, насколько они вам это позволят. Когда прижмут — соглашайтесь, но торгуйтесь, выдвигайте свои условия, требуйте гарантий. Подписывать можете что угодно. В двадцать первом веке, как вы понимаете, это всерьез никто не примет. Активных действий не предпринимайте, но держитесь наготове. Не раскисайте, не теряйте самообладания, не впадайте в панику.
— Это и так понятно.
— Поэтому это вам и не разъясняют. Что вам еще сказать? "Помните, что от выполнения вашей задачи зависит судьба человечества"? Вы это и так помните.
— Да, конечно… Ну, а если они захотят меня кровью повязать?
— Маловероятно. Палачей или террористов у них и так хватает. Сделать такие дикие ставки, чтобы так бездарно использовать — вряд ли. Вот как аналитик, который прекрасно знает слабые точки советской системы и наблюдал в действии технологию ее развала — в этом качестве вы для нас действительно можете быть опасны. Так что Гиммлер, скорее всего, захочет сделать из вас убежденного нациста.
— Из меня — нациста? У меня дед погиб на войне!
— Нацизм хорошо приспосабливается. Впрочем, увидите сами.
Дорога уперлась в лесной ручей, через который был переброшен небольшой пешеходный мостик. На другой стороне мостика стоял мужчина лет сорока в темно-коричневом фасонистом однобортном пальто и шляпе с узкими полями. Его худощавое лицо с итальянскими усиками озарила широкая улыбка, и он приветливо помахал рукой. Чуть подальше виднелся красный двухместный спорткар с откидным черным кожаным верхом, похожий на большую рыбу с большими выступающими глазами-фарами и блистающей хромом решеткой радиатора в виде двух овалов, напоминающей то ли раскрытую пасть, то ли воздухозаборники реактивного истребителя.
— Ну вот, уже приехали. Перейдете на ту сторону, и там вам скажут, что делать. Не теряйтесь. Главное, не теряйтесь.
— А где же контрольно-следовая полоса, столбы и прочее?
— Вам они здесь нужны? Тогда, пожалуйста, не задавайте лишних вопросов. Ну, ни пуха!
— К черту…
Под промоинами в снегу предательски журчала вода. Перила на мостике были с одной стороны, и Виктор все время смотрел под ноги, чтобы не поскользнуться на бревнах. Как только он ступил на другую сторону, мужчина с усиками подал Виктору руку и вежливо приподнял шляпу.
— Виктор Сергеевич? Меня зовут Дитрих Альтеншлоссер, мне поручено быть вашим проводником на территории рейха. Прошу вас, — и он указал рукой в коричневой кожаной перчатке в сторону машины. По-русски он говорил без малейшего акцента.
— Альтеншлоссер? Интересная фамилия. Австрийская? — Виктор попытался уменьшить дефицит информации.
— Теперь нет Австрии. Как нет Франции, Польши… Есть рейх, вечный рейх, — уклончиво ответил Альтеншлоссер.
— А вы гражданское лицо или военный?
— Только не пугайтесь. Мое звание — штандартенфюрер СС.
— А чего пугаться-то? Прямо, как у Штирлица.
Альтеншлоссер сделал слегка удивленную гримасу.
— Среди всех известных мне Штирлицев нет ни одного штандартенфюрера. Или бывшего штандартенфюрера. Не опишете подробней?
"Контактер не знал "Семнадцать мгновения весны"? Или этот Альтеншлоссер темнит?"
— Истинный ариец, характер нордический, выдержанный. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения. Безукоризненно выполняет служебный долг. Беспощаден к врагам рейха. В связях, порочащих его, замечен не был.
Альтеншлоссер громко расхохотался.
— Ценю ваше чувство юмора. Чувствуется, нас с вами ждет просто триумфальный успех. Зовите меня просто Дитрих. Мне можно звать вас тоже просто Виктором? Виктор, "фау" (он изобразил из пальцев букву V) — победа.
— Да пожалуйста.
— Как на взгляд человека из будущего? — спросил Дитрих, указывая на машину.
"Перехватывает инициативу в разговоре…"
— Стильно. И сочетание цветов символично: красное, белое, черное.
— Намекаете на партийное знамя? Просто итальянцы последнее время делают неплохие машины. Заводы итальянской, французской, чешской провинций сейчас в основном выпускают народные автомобили, а машины среднего и большого класса делают в Германии. Каждый житель рейха в будущем должен иметь свою машину. Прошу вас…
Впечатление от внешней элегантности машины несколько портила некоторая теснота; чтобы залезть внутрь, приходилось поворачивать кресло, отделанное черной и красной кожей.
В салоне Дитрих передал Виктору документ, похожий на паспорт или удостоверение, в черной непромокаемой обложке.
— Это ваш пропуск. Гостевой пропуск. Вы — тибетец из Лхасы, гость самого рейхсфюрера. Это сразу снимает вопросы с полицией и иными официальными лицами.
— Но я же не знаю по-тибетски. Что за тибетец, который говорит по-русски?
— Мой дорогой Виктор, если в пропуске написано, что вы — тибетец, то для всех вы тибетец, даже если будете говорить на иврите. У нас такая система. Полиция в любой точке рейха легко может связаться по видеотелефону с центральным банком информации, где лежит ваше электронное досье, и верить будут данным досье, а не вам. Это очень эффективно против партизан и шпионов.
— Понятно. "Если на клетке слона написано "буйвол", не верь глазам своим".
— Должны ли мы верить своим глазам, если видим волка в овечьей шкуре?
Виктор развел руками.
— Вам виднее.
— Это подтверждено огромным опытом. Но! Не у каждого есть видеотелефон к банку информации, только у полиции. Во избежание инцидентов всегда ходите с сопровождающим. Сейчас, к сожалению, между нашими империями плохие отношения и вы может столкнуться с непониманием. Если же все-таки окажетесь одни — ищите официальных лиц, хотя бы трамвайных кондукторов, они все осведомители. Еще вам необходимо носить на одежде вот это, — Дитрих достал две красные картонки с булавкой, на которой был изображен орел со свастикой и написано готикой "Ehrengast", — как это у вас называют по русски?
— По-русски это вообще не называют, это бейдж.
— Бейдж почетного гостя великого рейха. Чтобы не показывать пропуск каждому встречному. Статус почетного гостя дает вам право говорить не на немецком языке, не приветствовать членов партии и не отвечать на партийное приветствие. И вообще вести себя как иностранцу.
— Можно даже "ку" не делать?
— Я не знаю, что такое "делать ку". Видимо, в МГБ что-то напутали при вашем инструктаже.
"Значит, контактер не знает про "Кин-Дза-Дза!", или этот немец опять темнит".
— А у меня вообще не было инструктажа. Сказали, что у вас все расскажут.
"Пусть побольше объяснит. Может, что и выловится."
— Конечно, расскажут. Да, и еще на случай, если потеряетесь, и на разные мелкие расходы, — и Дитрих протянул Виктору пачку рейхсмарок.
— Спасибо, у меня есть.
— Виктор, вы аскетичны, как герой Древней Спарты, но в рейхе личных денег не бывает слишком много. Это не СССР. Берите, берите.
— Спасибо. Где расписываться?
— К чему эти мелкие торгашеские расчеты? У нас с вами отношения на доверии.
