Владислав Савин - Красный тайфун
А после я узнал, что японский майор просил вернуть его солдатам оружие. Чтобы, если «китайские свиньи» посмеют напасть, поддержать нас. И тогда я окончательно понял — что завершилась эта война. Раз уже вчерашние враги объединяются — значит, те противоречия в прошлое канули, а новые, совсем иные, и между другими сторонами, появились. Кончилась бесповоротно эта война — и кажется, надвигается новая. Но справимся и сами — без японцев.
Их отправили эшелоном через три дня. Затем разъехались и китайцы. Но не все — «товарищ Фэнь» остался, после того как с ним побеседовал приехавший товарищ из Особого отдела, вместе с какими‑то китайскими мордами. Официально, для связи с местным населением, и как переводчик. Хотя подозреваю, что наши на той стороне тоже что‑то секретное проводят — ну, когда надо, и меня озадачат, сообщат.
Пока что «товарищ Фэнь» ведет беседы с нашими офицерами. Разливается в благодарности к СССР, за освобождение от японской оккупации — и настойчиво интересуется, собираемся ли мы уходить из Китая. А еще озабочен, что мы линию раздела зон «границей» назвали — значит ли это, что Сталин решил Маньчжурию и Пекин забрать себе?
Отвечаю — про Пекин речи не было. А Маньчжурия, это вообще‑то Маньчжоу — го, такое же суверенное государство, как Монголия (как нам в политотделе разъяснили). Был это изначально забытый богом край империи Цин, и подняли его сначала мы, русские, построив Харбин и КВЖД, затем японцы, вкладываясь в Маньчжурию — ну а ваше там что, кроме какой‑то части населения?
Говорит — КВЖД, и русские концессии, были по отношению к Китаю колониальным бизнесом русского царизма. А коммунисты не должны своим признавать наследие царского режима. Оттого, мы рассматриваем эти территории лишь как временно утраченные, и благодарны Советскому Союзу за то, что он взяли их на сохранение в столь трудное для Китая время — но будет по справедливости, когда мы у себя восстановим порядок, то нам будет все возвращено.
— Про это ничего не знаю — отвечаю я — как товарищ Сталин решит, так и будет. Кто мы такие, чтобы волю Вождя не исполнять?
И не о чем дальше спорить! А то помню, еще в Маньчжурии какой‑то местный кадр, тоже коммунистом назывался, и по — русски говорил хорошо — но спрашивал, а намерен ли СССР Китаю Монголию вернуть, и Тувинский край. Доложили о том в Особый отдел, как положено — и того типа как корова языком слизала. А после особисты еще и наших трясли, с кем тот толковал — так что, лучше язык не распускать! Достаточно того, что товарищ Сталин в своем программном труде «Государство и социализм», разобрал подробно национальный вопрос в современных условиях! Сказав, что марксово «пролетарии не имеют отечества» было справедливо в веке девятнадцатом, когда уровень развития ведущих промышленных государств был примерно одинаков. А когда развитие пошло неравномерно, что и сделало возможным победу революции в одной стране, как заметил Ленин — то и национальные границы между миром капитала и коммунизма обрели характер линии фронта между общественными формациями. Но и внутри — вот есть же целесообразное разделение территории между армиями, корпусами, дивизиями? Именно так и следует рассматривать границы между дружескими странами социализма — по принципу полезности для общего дела. Ведь очевидно же, что Китай сейчас, даже при победе наших «красных», будет слишком слаб, чтобы еще и за Маньчжурию взять ответственность, вести ее по правильному пути? А вот СССР это — по силам!
Хотя это пока мои личные размышления, о которых промолчу. А вдруг товарищ Сталин со своей высоты другое видит, а я в чьи‑то умы смуту и разлад внесу?
Так что наше дело малое — обеспечить, чтобы как Вождь и Партия скажут, чтобы так и было. А что по этому поводу будут за бугром думать, это не наши проблемы!
— А я в Россию, домой хочу. Я так давно не видел маму.
Думаешь, Скляр, мне в свой Тамбов не хочется? Скорей бы тут прояснилось, в Китае — воюем, или нет? Если да, то разнести тут всех врагов к чертовой матери, и домой скорее. А если нет, то сразу домой.
Новости по радио нашему, московскому — весь СССР сейчас, как большая стройка. О восстановлении городов и заводов говорят, как прежде о боях и победах. Скоро уже раны этой войны залечим, и вперед к коммунизму пойдем. Прямым курсом — а не как Китай, с его тридцатью годами Гражданской, переросшей в Отечественную!
Мао Цзе Дун. Освобожденный район Шэньси, сентябрь 1945. То, что не вошло в мемуары.
Разве тигр ненавидит добычу, которую убивает, чтобы съесть?
Еще полтора века назад Китай был самой большой и богатой державой Азии, а может и мира. Население Поднебесной было почти четыреста миллионов человек — больше, чем во всей Европе. В таких городах, как Нанкин, жило больше миллиона в каждом — и небо над ними было всегда закрыто дымом от очагов и мануфактур. А в долине Янцзы люди жили на воде, потому что суши на всех не хватало. И это было, когда Британия еще не стала империей, над которой не заходит солнце.
«Вы, живете далеко, за многими морями — но, смиренно желая приобщиться к благам нашей цивилизации, прислали свое посольство, почтительно доставившую нам ваше послание. Почтительное смирение с вашей стороны, которое весьма похвально. Что касается вашей просьбы об аккредитовании одного из ваших подданных при моем небесном дворе для наблюдения за торговлей вашей страны с Китаем, то это противоречит всем обычаям моей династии и никоим образом не может быть дозволено. Если я распорядился, чтобы дары дани, присланные вами, о государь, были приняты, то это было сделано, исключительно принимая во внимание чувства, побудившие вас прислать их издалека. Великие подвиги нашей династии проникли во все страны Поднебесной, и государи всех наций суши и морей посылают свои ценные дары. Мы же имеем абсолютно все. Я не придаю цены странным или хитро сделанным предметам и не нуждаюсь в изделиях вашей страны. Трепеща, повинуйтесь и не выказывайте небрежности».
Это ответил Император британскому посланнику, в 1818 году. И англичане приняли, как должное! Хотя должно быть, уже тогда составили свои черные и подлые планы. А мы тогда не поняли — что «хитро сделанные предметы» могут быть оружием. И не смогли противостоять варварам, когда они пришли с войсками, через двадцать лет.
Если ты не можешь дать отпор — тебя едят. Англичане, французы, затем к ним присоединились американцы, немцы, японцы. И русские варвары с севера — ведь именно из‑за поражения Китая во второй «опиумной» войне, Россия присоединила земли, на которых стоит Владивосток. Если англичане и японцы грабили открыто, то американцы и русские подло навязывали дружбу — и действительно помогали, вот только ради своей собственной выгоды, а не блага несчастного Китая! Впрочем, бескорыстной помощи не бывает — тот, кто тебе помог, после обязательно потребует что‑то взамен, и это может обойтись дороже, чем изначальный расчет по самой грабительской цене! Что ж, мы возьмем ваше, чтобы стать сильнее! И тогда — пойдет совсем другой разговор.
Ведь коммунизм — это такой же путь к императорскому трону, как восстание каких‑нибудь «красных» или «желтых» повязок века и тысячелетия назад. Или мятеж тайпинов — кто знает, если бы он кончился удачей, то не стал бы аналогом японской революции Мейдзи? Когда повелитель, в борьбе с соперником, опирается не на знать а на народ — не о том ли писал и европеец Макиавелли? И он, Мао, когда воссядет на трон (или как будет называться место правителя), то будет не худшим властителем Китая — значит, его победа в высших интересах Поднебесной.
Да варвары сильны. Они за месяц раздавили японскую армию, терзавшую Китай восемь лет — сполна отомстили за Маньчжурский инцидент, за Шанхай тридцать второго, за Нанкинскую резню. Но, в отличие от «опиумных» времен, когда европейцы выступали совместно — да, какие‑то разногласия были, по поводу дележа добычи, но не настолько, чтобы привести к войне! — то сейчас русские и американские варвары смотрят друг на друга с большим подозрением. И есть шанс стать обезьяной, смотрящей с дерева на смертельный бой двух тигров. А когда тигры убьют, или предельно ослабят друг друга, мудрая обезьяна станет победителем, даже сама не сражаясь!
Американцам уже отправлено предложение о сотрудничестве. Что обеспечит пространство для маневра — может быть, и русские станут уступчивее, очистят наконец Маньчжурию и Пекин? Только и другие стороны тоже ведут дипломатическую игру — информация, пришедшая от советских, и подтвержденная своими источниками на юге, говорит, что янки намерены использовать ни к чему не обязывающие переговоры со мной лишь для того, чтобы надавить на Чан Кай Ши — коррупция в его войсках и госаппарате приняла такие размеры, что если лишь одна десятая часть американской помощи доходит по назначению, а не в чей‑то карман, это считается очень хорошим результатом! Что ж, мерзавец еще ответит за все, когда придет время.
