Комбинация - Михаил Алексеевич Ланцов
— Ты слишком высокого мнения о людях.
— Повторюсь — погуляй по рынкам. Я вот это делаю регулярно. И мои люди. Прицениваясь. Даже, казалось бы, дремучий крестьянин абы какую копейку не возьмет. Знает ей цену. Тут старая, там новая, эта затертая, а тут обрезанная и так далее. Каждой — своя цена. А тут ты такой красивый, выкатываешь им медные монеты по в восемь раз заниженной цене. Это просто похоронит мелкую торговлю. Про то, что казна от такого разорится — я уже говорил. В моменте — да, выгода. В горизонте хотя бы нескольких лет — одни убытки и беды. Нельзя так делать.
— Леша… это все, конечно, правильно. — хмуро произнес царь. — Но что ты предлагаешь? Медь каждый год меняется в цене. В Новгороде цена одна, в Москве вторая, в Казани третья. Что — для каждого города свои монеты чеканить? Да переделывать их каждый год или два раза в год?
— Это достаточно легко решается.
— И как же?
— Первый шаг — нужно централизовать торговлю сырьем, создав Московскую биржу. Добыли медь на Урале? Хотят продать в Казани? А все одно торг вести в Москве. Пусть даже и по доверенности, не возя в пустую товар.
— Ну… допустим. Хотя это торг на местах похерит.
— Не похерит. Потому что на биржу надо выводит только крупные сделки важнейшими товарами. Мелочевку и всякое разное пускай на местах торгуют как знают. А ежели всплывет, что кто-то торг ведет крупными сделками в обход биржи, то карать нещадно. Вплоть до конфискации семейного имущества в казну, четвертования виновника и ссылки пожизненной семьи его на какую-нибудь дрейфующую льдину в океане. Чтобы другим не повадно было.
— Интересно. Но цена же все одно будет прыгать. Торг же.
— Будет. И это нормально. Но она не станет так сильно отличатся от региона к региону. А значит одна часть задачи решена.
— Зато вторая часть — нет. Монеты же перечеканивать все равно постоянно придется.
— Так убери жесткую привязку.
— В каком смысле?
— Ну… ты как хочешь сделать? Сто медных копеек приравнять к серебряному рублю? Так?
— Так.
— А можно сделать — рубль отдельно, копейки отдельно. С плавающим курсом.
— Не породит ли это путаницы?
— А то ее сейчас нет? — хохотнул Алексей…
Петр задумался.
Доводы о том, что его в народе будут считать обычным жуликом, дошли и произвели впечатление. Тем более, что к купцам и заводчикам он сам испытывал особую страсть. И получить такую репутацию, в том числе и среди них, ему хотелось в последнюю очередь…
Впрочем, эта задумчивость не смогла сразу победить жадность и желание быстро получить много денег. Пришлось царевичу больше месяца дебатировать с ним и его окружением. Уж что-что, а такие всякого рода мошенничества Алексей понимал хорошо. В какой-то мере это было его профилем там, в прошлой жизни. В рамках общего кругозора изучал то, что творилось исторически. Ну и на практике в хозяйственной сфере сталкивался постоянно… но это он. Царя же грели совсем другие мысли. Окончательно ситуацию переломил поход по рынку, куда они сунулись переодетыми. Чтобы не узнали. Вот тогда-то Петр Алексеевич и осознал весь ужас и пагубность предлагаемых ему идей отдельных дельцов…
Суть предложенной монетной реформы царевича сводилась к фактически утверждению серебряного стандарта. Базовой валютой страны утверждался рубль. Серебряный. Приведенный к нормативу рейхсталера[55].
Как счетный, так и фактический.
В серебре должен был чеканиться как сам рубль, так и его доли. До четвертака в полной пробе, далее до гроша, то есть, пятидесятой доли, в половинной. Чтобы не мельчить и живучесть монет была выше.
Копейки чеканились из меди в номинале 1 к 400. То есть, за один рубль серебром, должно было давать четыреста копеек медью. На старте. Потом, конечно, все уплывет. Также, как и с рублей, чеканились доли копейки: деньга и полушка. А в качестве золотой монеты шел червонец, приведенный к стандарту дуката.
Считаться же в ведомостях и отчетах предлагалось все в счетных рублях по текущему курсу. Да — морока. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что порождали расползающиеся фактические курсы жестко привязанных друг к другу по номиналам монет из разных металлов. Алексей прекрасно помнил, что эта дурная история сохранялась очень долго. Даже отчасти в советское время. Про империю и речи не шло, когда фактическая ценность монет отличалась от номинала практически постоянно. Что проявлялось не только при обмене на другие валюты, но и даже внутри страны. Меди давали больше за серебро, а серебра больше за золото… при равности по номиналу…
Кроме того, для ведомств, ведущих прием всякого рода платежей, был разработан достаточно простой способ оценки для отбраковки порченных и фальшивых монет. Двойное взвешивание. Сначала просто на весах, а потом на подвесе в воде, чтобы получить массу и объем. Ну и таблицы. Что позволяло довольно быстро и без проб «на зуб» определять качество монет. Не только новых российских, но и вообще…
Глава 9
1701 год, сентябрь, 2–10. Москва
Вот уже неделю посольство султана находилось в Москве.
Впрочем, для местных жителей оно смотрелось едва ли не более органично, чем люди в пышной европейской одежде. Слишком уж старая вроде как русская одежда сходилась в общей стилистике с одеяниями вот этих вот пришлых. Не полностью, понятное дело, но родство виделось невооруженным глазом.
Торжественный прием прошел буднично.
Начавшись, как и положено, со вручения даров.
Среди которых оказалось десяток отличных арабских жеребцов. Можно даже сказать элитных. Но царевич от этого только скривился. Такие южные лошадки в местном климате были не жильцы. Год-два, максимум три — предел. Да и то — если пылинки с них сдувать.
Вон — Василий Голицын закупил в Иране тысячу жеребцов. Отличных. Да только пока дошли до Москвы — около полусотни издохла. Попав в холода на нижней Волге.
Как там они себя будут чувствовать дальше — большой вопрос.
Во всяком случае Алексей прикладывал все усилия для закупки голштинской лошади или ее аналогов, в первую очередь из Польши, Саксонии, Бранденбурга и Мекленбурга, то есть,
