Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история - Костин Константин Константинович

— Девчонка сбежала от тебя, что ли?

Ну вот, сглазил.

— Да нет. Обещал проводить и забыл, — чуть упростил я картину.

— Понятно… — таксист опять замолчал. То ли в принципе не очень разговорчивый, то ли понял, что здесь нет интересной истории с ревностью, побегом, погоней по крышам и стрельбой из двустволки.

Мы подкатили к длинному желтому зданию, чуть спрятавшемуся за рядом невысоких зеленых деревьев. Арки, квадратная башенка с часами… Ба, да я же здесь уже был! Я на этот вокзал впервые приехал в Афосин. Ну, в принципе правильно — поезда в столицу уезжают с того же вокзала, на какой приезжают из столицы.

— Шеснадцать восемсят! — таксист щелкнул по окошечку с суммой.

Нифига себе шиканул… да и черт с ним. Деньги заработаем.

Я отсчитал нужную сумму и рванул к вокзалу.

Где там ее искать, где там ее искать…

Из динамиков играет неопознаваемая мною музыка. Платформа с навесом. На путях стоит поезд. Синие вагоны, на которых «логично» написано «Красная стрела»[4].

— На столицу? — спросил я у ближайшего человека, ткнув пальцем в поезд.

— На столицу, как вы выразились, молодой человек, он в полночь уходит. А сейчас — из столицы пришел…

Зануда.

— А в столицу поезд где?

— На второй платформе.

— На вторую платформу подан поезд номер восемьдесят два Афосин Крома нумерация вагонов с головы состава, — тут же подтвердил шипящий динамик.

— А я на какой? — я лихорадочно закрутил головой.

— А вы, молодой человек, тоже на второй. Только спиной к искомому поезду находитесь.

— Спасибо!

Я резко развернулся. Вот и поезд, вот и двинувшаяся к нему толпа: тетки в белых платках, с корзинами, военные в фуражках, мужики в кепках… Блин, как в этой каше найти Нитку?

И тут я увидел ее.

Черта с два бы узнал: Ланита натянула на голову белый платочек и, в платье в горошек, выглядела как такая девочка-девочка из деревни. С аккуратным небольшим чемоданчиком.

Она обернулась… «Вот сейчас по всем законам жанра это должна оказаться другая» — мелькнула паническая мысль.

Нет, это была она.

— Ершан? А ты… как… зачем…? — Ланита залилась краской. Я смущенно опустил голову, посмотрел на ее черные туфельки, белые носочки… и тоже покраснел. Потому что вспомнил, что прошедшей ночью белые носочки — единственное, что на ней осталось из одежды.

— Ершан…

— Ланита…

Мы стояли и смотрели друг на друга, а вокруг нас проплывали люди.

[1] Песня «Фантом» группы «Чиж&Со». Да, песня народная, но конкретно эта строчка — все же из варианта «Чижа». Так-то песня народная, годов так 70х, и в первой строчке герой песни может, в зависимости от варианта, и бежать и идти и по проклятой земле, и по чужой и вообще по взлетной полосе.

[2] Советские такси в 1950х красили преимущественно в серой гамме. Серая краска дешевле.

[3] Первые радиоприемники в советских машинах появились в 193х годах, но на постоянной основе — только в «москвичах» и «волгах» шестидесятых годов. В «Победу» радиоприемники не ставились. Просто потому, что тогдашний радиоприемник — здоровенная гробина, который нужно впихивать в салон еще на стадии конструирования.

[4] Вагоны фирменного поезда «Красная стрела» начали красить в красный цвет с 1962 года, до этого были синими.

Глава 61

Я бегу по выжженной земле… Да блин! Привяжется же. Не по выжженной земле, да и не бегу я вовсе. Гуляю по Невскому проспекту, как самый натуральный… ммм… тот, кто обычно гуляет по Невскому.

Правда, здесь он называется вовсе не Невский, а очень даже Ленский. Да, здешняя Нева — это Лена. Ударение на «а». Интересно, а как тогда зовут здешнего Ленского? Невский?

Решил, знаете ли, не тратить такое отличное настроение на безделье в комнате или на какие-нибудь дела. Решилось мое сомнение насчет паспорта, я проводил Нитку, правда на все провожание нам было ровно пять минут, за который я успел поклясться, что непременно встречу ее, если она напишет, написать самому, если получится, проводить ее до купе, вернее, до отсека плацкарты, убедиться, что по крайней мере, до столицы она поедет в приличной компании, а не с пьяными дембелями, попытаться чмокнуть ее в щечку, получить короткую словесную выволочку и вывалиться на перрон, улыбаясь до ушей. Нет, и после этого я никуда не ушел — нашел Ниткино окно и стоял под ним до самого отправления, пытаясь переговариваться с ней загадочными знаками, скрученными из пальцев и еще прошел несколько шагов вслед поезду, но тот слишком быстро рванул, да и бежать в толпе провожающих — не самая удачная мысль.

Что вообще со мной происходит и чего я такой счастливый?

С другой стороны… какая разница?

Мне хорошо.

И я решил не расплескать это блаженное состояние, для чего отправился знакомиться с Афосиным.

Как оказалось, чтобы от Кромийского железнодорожного вокзала добраться до здешнего аналога Невского, нужно было… выйти на улицу. Этот вокзал на проспекте и находился! В общем, я принял это за очередное проявление того, что сегодня — день счастья и зашагал в сторону Невы… тьфу ты, Лены.

На площади Борьбы, где в наше время я смутно помнил наличие обелиска, красовался зеленый сквер[1], куда я не пошел, потому что если на Невском сворачивать в сторону, чтобы осмотреть каждую интересную вещь, то до его конца ты не дойдешь никогда.

Вообще, по моему мнению, здешний Невский не так уж и сильно отличался от нашего современного Невского. Главное отличие, что сразу бросилось в глаза — очень мало автомобилей. Серые такси, черные автомобили, двуцветные автобусы, сине-желтые троллейбусы, коробочки зеленых грузовичков-полуторок, точно таких, как в фильмах про войну — и всего этого очень мало.

И очень мало — в сравнении с нашим миром — людей.

В остальном — почти все то же самое. Ну или я плохо запомнил Питер в свою последнюю поездку туда. Ну не запоминал я форму фонарей, цвет домов и ширину улицы!

Вот памятник какой-то женщине, скорее всего — аналог Екатерины Второй. Может, он и отличается чем-то, но убейте меня, я не скажу — чем.

И тут же нашлось отличие.

Над Гостиным двором красовалась огромная вывеска «Универмаг «Гостиный двор». И я долго залипал, пытаясь понять, что не так, пока не сообразил, что в нашем мире между Гостиным двором и проспектом нет липовой аллеи.

Дальше — опять все то же самое.

Бело-красная башенка с часами[2] — здесь тоже с часами и тоже бело-красная.

«Дом книги», с вытянутым куполом и шаром — точно с таким же куполом и тоже Дом книги.

На мостике через канал рыбачили несколько человек, хмуро глядя на воду. Переполнявшая меня радость — может, это из-за нее я не замечаю различий? — требовала поделиться и я подошел к ближайшему, пожилому рыбаку в кепке, с солидными моржовыми усами:

— Ну как, отец, клюет?

«Отец» буркнул что-то, что с равным успехом можно было понять и как «да» и как «нет» и как «пошел в жэ».

— Не поймал ничего?

— Почему, — соизволил ответить рыбак, — поймал недавно одного, в воду бросил…

— Маленький был?

— Да не, с тебя ростом…

Я успел представить этого осетра и не успел удивиться. Рыбак продолжил:

— …тоже все спрашивал, клюет, нет.

Тьфу. Попался на старую шутку. Хотя, может, здесь она еще и не старая и вообще родилась вот только что.

— Извините, — я даже и не подумал обидеться, — ээ… а что говорят рыбакам на удачу? Ни хвоста, ни чешуи?

— Это охотникам так говорят, ни пуха, мол, и ни пера. А рыбакам — «Клев на уду»[3].

— Клев на уду!

Приняв ответное бурчание за «До свидания», я продолжил путешествие счастливого человека по Невскому.

Тьфу ты — Ленскому!

[1] Обелиск «Городу-герою Ленинграду» поставили на площади Восстания только в 1985 году. До этого на этом месте был разбит сквер, который, кстати, можно увидеть в фильме «Приключения итальянцев в России»