Г. Носовский - Шахнаме: Иранская летопись Великой империи XII-XVII веков
Приведем в качестве иллюстрации мнение одного из современных комментаторов. «Храм Огня – центр зороастрийского культа. Наиболее распространенным типом храма Огня были так называемые "чортаги" (букв., "четыре арки") – тесные, лишенные света помещения, КРЕСТООБРАЗНЫЕ В ПЛАНЕ… в которых поддерживался неугасимый огонь. Развалин "чортагов" на территории Ирана сохранилось немало…. Существовали и иные типы храмов, например царские коронационные храмы (в них священный огонь возжигался вдень празднования Ноуруза – иранского Нового года» [876:2е], с. 404-405.
Обратите внимание, что зороастрийские Храмы Огня имели форму креста (в плане). Все верно. Как мы теперь понимаем, они были посвящены Андронику-Христу = Зороастру, одним из главных символов которого был крест. В таких крестах-«чортагах» постоянно жгли огонь – тоже «солнечный» символ Христа.
3. ИРАНСКИЙ ЦАРЕВИЧ ГОШТАСП – СЫН ЛОХРАСПА (ИВАНА «ГРОЗНОГО») – ЭТО ЦАРЕВИЧ ДМИТРИЙ. ОБЪЯВЛЕННЫЙ ПОТОМ РОМАНОВЫМИ – САМОЗВАНЦЕМ. БЕГСТВО ЦАРЕВИЧА С РОДИНЫ К ЕЕ ВРАГАМ. СКИТАНИЯ ЦАРЕВИЧА
Хотя четвертый том Эпоса начинается с рассказа о Лохраспе (то есть об Иване Грозном или Борисе Годунове), но это повествование кратко. После него начинается большой раздел, посвященный царевичу Гоштаспу, сыну Лохраспа. Как мы сейчас увидим, Гоштасп является отражением Дмитрия, сына Ивана «Грозного». Потом Романовы лукаво объявили его Самозванцем, расчищая себе путь к власти.
Отметим, что в обсуждаемом сейчас разделе Шахнаме под «Ираном» следует, скорее всего, понимать Русь-Орду, метрополию Империи. Повторим, что в третьем томе Шахнаме Лохрасп – это отражение Ивана «Грозного», а в четвертом томе – не только Ивана «Грозного», но и Бориса Годунова. В истории бегства царевича Гоштаспа, царь Лохрасп, в основном, является уже отражением Годунова.
Вот что сообщает Фирдоуси. «Царь (Лохрасп = Грозный – Авт.) двух сыновей луноликих растил, достойных венца, преисполненных сил – Гоштаспа с Зериром… Еще двух царевичей тою порой возвысил Лохрасп, венценосный герой. Они среди знатных иранской земли свой род от царя Кей-Кавуса вели. Лохрасп этих юношей предпочитал Гоштаспу, все более их отличал. И ТЕМ БЫЛ ЦАРЕВИЧ ГОШТАСП УЯЗВЛЕН, ГОРЕЛ С ЮНЫХ ЛЕГ ЧЕСТОЛЮБИЕМ ОН. В ДУШЕ В КАЖДЫМ ДНЕМ ВОЗМУЩЕНЬЕ РОСЛО», с. 9-10.
Однажды царь Лохрасп устроил большой пир для иранской знати. На нем произошло важное событие, повлиявшее на течение иранской истории, приведшее к крупным событиям и войне. Мы цитируем.
«Поднялся Гоштасп, лишь хмельного испил. "О царь добродетельный, – он возгласил, – … Я верный слуга твой, притом не чужак… На поле войны, в богатырской борьбе не знаю противников равных себе… Когда Кей-Хосров охладел к бытию, тебе передал он корону свою, А НЫНЕ МЕНЯ ТЫ ВЕНЦОМ УДОСТОЙ, И
МНЕ УСТУПИ СВОЙ ПРЕСТОЛ ЗОЛОТОЙ. Клянусь тебе царский почет воздавать, тебя властелином и впредь называть"», с. 10.
Лохрасп явно не ожидал такой дерзости, а потому, ясное дело, удивился и в вежливой форме сделал выговор своему сыну. Завершил свой ответ словами: «"Ты молод, возвыситься не торопись, от суетных, дерзких речей воздерждись!"
Все выслушал молча Гоштасп; побледнев, покинул отца – в сердце горечь и гнев. "Добро! – повторял он, – чужим лишь даруй свою благосклонность, а с сыном враждуй!"
Гоштаспу служили три сотни бойцов… Созвал приближенных и, гневом палим, открыл затаенные замыслы им: "Умчимся в ночи! От царева дворца и взоры свои отвратим, и сердца!"
Мужи вопрошают: "Куда же пойдешь, убежище верное где обретешь?"
Ответил Гоштасп: «Проявили ко мне любовь и почтение в хиндской стране. Царь Хинда недавно письмо мне прислал, он мускусом так на шелку написал: "Тебя приглашаю пожаловать я, верь, будет законом мне воля твоя".»
В ночи, тяжкой палицей вооружась, с дружиной в дорогу пустился Гоштасп. ПОБЕГ ЕГО В ГОРЕ ЛОХРАСПА ПОВЕРГ, и радости свет для владыки померк. Вождей умудренных венчанный созвал, о том, что постигло его, рассказал. "Что сделал со мною мой сын! – говорит, – Я в сердце им ранен, позором покрыт"…
Потом он Зерира призвать повелел, сказал: "Десять сотен бойцов отбери, с тобою пусть выступят богатыри в путь к Хинду далекому; эта страна – приют колдунов, да погибнет она!"», с. 11-12.
Подведем итог. Царевич Гоштасп, сын великого царя Лохраспа, хочет занять престол при еще живом отце и требует власти. Отец, естественно, отказывается. Тогда возмущенный молодой царевич созывает свою дружину и вместе с ней покидает царство, направляясь в далекую страну Хинд, правитель которой заинтересован в том, чтобы привлечь Гоштаспа на свою сторону.
□ Поскольку предыдущий анализ показал, что сейчас мы находимся в потоке событий XVI – начала XVII века в Руси-Орде (Иране), то долго искать оригинал перечисленных событий не приходится. Перед нами – история Дмитрия Самозванца. Действительно, Дмитрий считался сыном «Грозного» (Лохраспа). По версии Романовых, «подлинный сын Дмитрий» рано погиб, а его место занял Самозванец, принявший его имя. Этот Самозванец, которого, по словам романовских историков, в действительности звали Григорий (Юшка) Отрепьев, спасается бегством в Литву и Польшу, рис. 7.2. Современные комментаторы пишут: «История самозванца, принявшего имя царевича Дмитрия, принадлежит к числу самых драматических эпизодов своего времени» [777], с. 155.
□ Фирдоуси говорит, что царь Лохрасп (здесь – Борис Годунов) приказывает направить десять сотен бойцов по следам бежавшего Гоштаспа (Дмитрия). Аналогичные события происходят, согласно романовской версии, и при Годунове: «Юшке Отрепьеву, видно, угрожала нелегкая участь. Патриарх говорил, что он спасся в монастыре "от смертные казни". Борис выражался еще определеннее: боярского слугу ждала виселица!» (777], с. 162.
□ Согласно Шахнаме, царь Лохрасп смущен и встревожен поступком Гоштаспа. Аналогично, по версии Романовых, Борис Годунов был испуган появлением Дмитрия Самозванца и стремился устранить его.
□ Отметим также, что царевич Гоштасп направляется в страну Хинд, правитель которой покровительствует ему и, тем самым, настроен враждебно к Ирану. Недаром Лохрасп, царь Ирана прямо заявляет, что Хинд – страна колдунов и что она должна погибнуть. Это соответствует картине конца XVI века, когда Литва и Польша («страна Хинд») оказались в оппозиции к Ивану Грозному и Борису Годунову. Началась Ливонская война, в которой метрополия Великой Империи попыталась привести к повиновению свои взбунтовавшиеся провинции.
Фирдоуси описывает обстоятельства бегства царевича Гоштаспа из Ирана достаточно подробно. Видно, что этому эпизоду иранские летописцы придавали серьезное значение.
«Царевич нахмуренный едет, в слезах», направляясь в Хинд, с. 12. Его настигает брат Зерир (вероятно, просто ЦАРЬ = ЗРР = Зерир). Они обнимаются, на стоянке был созван совет именитых мужей, дабы решить, что делать дальше. Один из них, обращаясь к Гоштаспу, спрашивает: «Ужели властителю Хинда слугой ты станешь? … Не чтут здесь (в Хинде – Авт.) Йездана священный завет, К ВЛАДЫКАМ ИРАНА ПОЧТЕНИЯ НЕТ. Не слышал никто о подобных делах, чтоб был у раджи (то есть у правителя Хинда – Авт.) в подчинении шах (то есть царевич Гоштасп – Авт.)», с. 13.
Вновь отмеченное здесь недоброжелательное отношение Хинда к Ирану подтверждает уже намеченное нами соответствие: здесь Хинд – это Литва и Польша (более общо – Западная Европа), а Иран – это метрополия Руси-Орды. Кроме того, точно подмечено то положение, которое займет бежавший царевич Гоштасп в Хинде – «будет слугой властителю Хинда». Все верно. Дмитрий Самозванец, бежавший в Польшу, действительно оказался в подчинении у польских властей.
Кстати, по версии Романовых, царевич Дмитрий (Отрепьев) бежал не один, а с несколькими спутниками. Это подтверждает и Шахнаме, говоря о бойцах, сопровождавших Гоштаспа в его бегстве из Ирана.
Рис. 7.2. Карта, составленная романовскими историками, и обозначающая путь следования Григория Отрепьева на Литву и Польшу и поход «Лжедмитрия» на Москву. Взято из [578], кн. 2, с. 724
Вот как далее описывает Фирдоуси бегство Гоштаспа (Дмитрия Самозванца). Эти сохранившиеся персидские свидетельства очень интересны, так как добавляют новые сведения в историю Дмитрия Самозванца, утраченные в искаженной романовской версии. Интересно, что, согласно Фирдоуси, беглый царевич, после некоторых раздумий и уговоров приближенных, решил все-таки вернуться к отцу, дабы еще раз потребовать от того добровольной передачи ему, сыну, царской власти. События разворачиваются так.
Один из мудрецов говорит Гоштаспу: «"Отец тебя пестовал, нежно любя, не знаю, чем мог он обидеть тебя".
"О славный, – Гоштасп отвечает ему, – я, знай, неугоден отцу своему. Кавусовым внукам он троны дарит. Когда мне уступит иранский венец, чтить буду его, словно идола – жрец. А коль не отдаст, – мне того не простить… ИСЧЕЗНУ, УМЧУСЬ Я В ЧУЖУЮ СТРАНУ, Лохраспу оставлю и трон и казну".
