Черкес 2. Барочные жемчужины Новороссии - Greko
Озеро, почти все покрытое жидкой грязью, выглядело… забавно. Из него торчало множество голов — курящих, едящих, пьющих, смеющихся, поющих и стонущих.
— Более комичную сцену трудно себе вообразить, — оценил панораму Эдмонд, обмахиваясь своей шляпой.
Солнце палило нещадно, словно мы попали в ад. Между принимающими грязи сновали татарчата, разносившие еду и напитки, похожие на маленьких черных чертей. Некоторые дамы в сорочках до пят и ночных шапочках плавали на чем-то вроде надувных матрасов или циновок, а их слуги заботливо укрывали их зонтиком.
— Как же мы отыщем здесь Померанцева? — волновался я. — В грязь не полезу.
Старший группы, так нам и не представившийся, пожал плечами.
— Подождем на берегу! Никуда от нас не денется.
Я вспомнил польский фильм «Дежа вю», где главного одесского мафиози вычислили в грязевом санатории, окатив из шланга. Тут, на берегу, роль шланга выполняли кабинки-купальни. Воду то и дело подвозили. Смыть липкую грязь — дело непростое.
Вечерело. Летний зной отступал. Человеческих голов в озере становилось все меньше и меньше. Наконец, я вычислил вора, несмотря на то, что он измазал грязью лицо, будто тактической раскраской. Но бравого десантника из него не вышло — наоборот, жалкая ничтожная личность, как выразился бы о нем Паниковский.
— Померанцев! Прекращайте свои игры в прятки, — закричал я с берега. — Все равно вам некуда деваться! Не будете же вы ночевать в грязи! Еще утонете ненароком.
— Я боюсь ваших абреков! — жалобно ответил Вангелий, задрав вверх черные руки, похожие на уродливые ветки в зимнем лесу.
— Ничего с вами не сделают! Вам еще предстоит акции на меня переписать!
Поздно вечером мы добрались до дома Бобовича, которого караимы почтительно называли Хаджи Ага. Почему хаджи? Разве караимы совершают хадж? Я не стал уточнять, боясь допустить непростительную неловкость.
Дом был одноэтажным, с почти глухими внешними стенами. Но внутри был уютный садик, и свет из внутренних арочных окон в ажурных переплетах создавал уютную атмосферу, располагавшую к неспешной беседе. Мы так бы и поступили, если бы не обстоятельства дела и не трясущийся, отмытый от грязи, Вангелий, которого держали за руки караимы.
Хозяин дома, мужчина в самом расцвете сил, с усиками и небольшой бородкой на умном лице, быстро разобрался в сути проблемы, вошел в наше положение и грозно сказал Померанцеву:
— Я очень влиятельный человек в Гезлеве. Я был городским главой. Я принимал императора Александра Благословенного. Я совершил паломничество в Палестину, заслужив от всех караимов Крыма почетное звание духовного главы. В следующем году я жду в гости императора Николая. И ты, букашка, смеешь попирать своими костлявыми ногами булыжник моего двора? Ну, же! Повесели моих жен! Пусть они посмотрят из окошек гарема, как размозжат камнями твои загребущие руки!
Померанцев бухнулся на колени и взмолился:
— Пощади, гамах!
Бобович усмехнулся. Развернулся к стряпчему спиной и незаметно нам подмигнул. Щелкнул пальцами, подзывая слугу.
— Пригласите в мой дом моего друга, главу отделения Дилижансной конторы!
Бобович не соврал: он, действительно, оказался очень влиятельным человеком. Служащий Конторы явился по первому его зову и заверил все необходимые передаточные записи на оборотной стороне акций. Для надежности гамах расписался как свидетель.
Когда конторщик удалился, Бобович, поправив на голове свою высокую черно-белую шапку, грозно произнес, указав на Померанцева:
— Выбросьте эту грязь на улицу!
«Здесь, в Крыму, даже злодеи какие-то ненастоящие! Но что меня ждет в Черкесии?» — подумал я.
Когда от глупого Вангелия, упустившего свой шанс стать доверенным лицом Умут-аги, и след простыл, Бобович распорядился накрыть нам поздний ужин в саду.
Расположились под деревом, украшенным горящими турецкими лампами, за низким столиком. Нам подали холодный суп на кислом молоке с огурцом и зеленью и маленькие пирожки с бараниной в форме полумесяца. Далее последовал традиционный чай и сладости.
— Чем я могу еще помочь вам, дорогие гости?
— Вы уже с лихвой нам отплатили добром, достопочтенный гамах! — я приподнялся и поклонился караиму. — Но есть еще две просьбы.
— Я — весь внимание!
— Не трудно ли будет найти возможность передать эти акции в Ялту, в дом отставного капитана Мавромихали для моей сестры Марии? — я еще раз поклонился и положил с боем выбитые акции на стол.
— Не трудно! Продолжай! — благосклонно кивнул мне Бобович.
— Еще нам нужно добраться до Варны.
— Это уже труднее. Между Евпаторией и турецкими портами нет прямого сообщения. Завтра я посажу вас на пароход до Одессы в компании наших купцов, которые везут туда крымские яблоки. Очень доходное дело, между прочим… — он замер на секунду, затем продолжил. — Далее вам лучше проследовать по суше до Дуная и там сесть на австрийский пароход, который ходит строго по расписанию.
— Почему не морем до Варны? — решил вмешаться Спенсер и уточнить.
— Потому что вы не сможете точно рассчитать время отплытия из Одессы. Хочу предупредить вас сразу: покинуть пределы Империи — нелегкое дело. Вам придется собрать много подписей — от полицейского начальника до портового офицера — и лишь затем вы получите нужную отметку в своем паспорте. Приготовьтесь заплатить пошлину и давать взятки. Иначе заставить чиновника делать свою работу невозможно.
— И много нам придется платить? — расстроено спросил прижимистый Спенсер.
— Вы — англичанин, вам выйдет дороже, — сообщил нам, как неизбежное, караим. — Рублей сто.
— Сто рублей⁈ — вскричал Спенсер. — Это же цена билета первого класса в Стамбул!
— Увы. Такова правда жизни, — развел руками Бобович. — Но это не все ваши грядущие трудности. От вас потребуют дать публичное объявление в газетах. Следует сообщить о желании покинуть страну, чтобы с вас могли взыскать долги.
— Но у меня нет долгов перед русскими!
— Тогда вам потребуется надежный поручитель! Или придется ждать три недели с момента публикации объявления.
— Немыслимо! Мои планы на дальнейшее путешествие не терпят столь длительной задержки.
— Найдите поручителя, — спокойно объяснил Бобович.
— Все мои русские друзья-аристократы сейчас находятся здесь, в Крыму.
— Быть может, консул Йимс поможет? — подсказал я.
— Консул подойдет, — подтвердил важно гамах. — Еще я порекомендовал бы выдать вашего спутника за вашего слугу. Вы серьезно сократите свои расходы.
— От всей души благодарю вас! — сказал я и смутился.
Моя фраза прозвучала весьма двусмысленно: фактически мне посоветовали вернуться к прежнему статусу. Круг замкнулся: как
