Алексей Шепелёв - За гранью
Вильнув, проселок выбрался, наконец, из леса и круто свернул направо вдоль опушки. Пятьдесят пять лошадиных сил шестицилиндрового мотора натужно взревели, поскольку дорога ощутимо стала забирать вверх. Слева метрах в пятидесяти виднелся обрыв, за которым начиналась Балтийское море, а впереди, на вершине холма, появилась темная громада древнего рыцарского замка.
— Неслабо, — подал голос Романов. — Интересно, сколько ему лет.
— Не больше шестисот, — ответил Ирмантас Мартинович. — Тевтонский Орден начал предпринимать попытки утвердиться на этих землях после тысяча двести восемьдесят третьего года, это в хрониках зафиксировано. Вообще, Конрад Мазовецкий пригласил рыцарей еще в двадцать шестом году. Но до восемьдесят третьего года они воевали с пруссами, на том берегу Немана. С другой стороны, вряд ли сильно меньше, поскольку, после вторжения крестоносцев в Жемайтию, им здесь очень нужны были опорные пункты.
Он не боялся рассказывать эти подробности матросам: об увлечении капитана третьего ранга историей было хорошо известно его сослуживцам, в том числе и тем, чей долг состоял в каждодневном поиске скрытых врагов. Конечно, Гаяускас отлично знал, что поиск врагов настоящих очень часто подменялся фабрикацией обвинений против ни в чем не виноватых, и в этом плане он представлял из себя довольно соблазнительную мишень. Однако, его умение не выпадать из общей массы по основным показателям и хорошее отношение со стороны командования Флотом (в последнем случае не обошлось без легкого, совсем легкого, магического вмешательства) ограждали его от неожиданного ареста довольно надежно (насколько вообще мог чувствовать себя надежно защищенным человек в Союзе Советских Социалистических Республик в сороковых годах двадцатого века) и позволяли ему даже мелкие чудачества типа увлечения историей. В конце концов, плохо ли, когда есть под рукой офицер, способный на довольно приличном немецком (сколько сил ему стоило превратить свой почти родной немецкий в довольно приличный — это отдельная тема) разъяснить пленному летчику, что Прибалтика никогда исконно немецкой землей не была, а немецкие пролетарии еще в 1534 году основали в городе Мюнстере коммуну и были разгромлены наемниками феодальной реакции только потому, что не владели всепобеждающим учением Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина и позволили одурманить себя религиозными предрассудками.
Конечно, ни Витьке Шалману, ни Роману и Николаю не могло прийти в голову, что, кроме увлечения древними временами, есть еще одна причина для знания их командира истории замка Лорингер. Тот, кто был известен им под именем Ирмантаса Мартиновича Гаяускаса, когда-то звался Густавом Альбертовичем фон Лорингером и был наследником хозяина этого замка. Впрочем, в последний раз он видел замок более тридцати лет назад, летом четырнадцатого, когда мама, как обычно, вывезла их с братом на отдых в родовое имение. В августе началась война, Лифляндия была оккупирована войсками кайзера, а в марте семнадцатого отца убили революционные солдаты, и одиннадцатилетнему Густаву пришлось принять на себя бремя Хранителя. Ради будущего пришлось забыть о прошлом, в вихре революционных дней юный Густав куда-то бесследно исчез, а в Кронштадской школе юнг появился племянник революционного матроса Ивара Липниекса Ирмантас Гаяускас.
Потом, повзрослев, он трижды пробирался в подземелья замка, где хранились тайны логров, оказавшегося на территории иного государства — независимой Литовской республики. Уезжал из Ленинграда якобы отдыхать на неделю в карельские леса, сам же, меняя внешность под магической личиной, тайными тропами, лесами, пробирался в окрестности замка, отыскивал дальние входы в подземелья, и там уже добирался до сокрытых в глубине тайных комнат, заполненных свитками и фолиантами с древними знаниями. Из предосторожности, он ничего не забирал с собой в Ленинград, но проводил два-три дня в тайниках, почти без еды и сна, только читая и впитывая логрские премудрости. К счастью, изрядная часть магии дэргов держалась не на заклинаниях, а была неотъемлемой частью их сущности, поэтому, не имея возможности толком изучать магию, Ирмантас все же мог многое.
Подниматься на поверхность, и даже выйти в подвалы замка он тогда не рисковал, поэтому замка в те разы он не видел. Не появлялся он в этих краях и в сороковом, поскольку окрестности Клайпеды тогда были частью Третьего Рейха, к тому же, просто переполненной войсками. И вот теперь родовое гнездо с каждой секундой приближалось, он чувствовал волнение, трепет, но не мог подать и виду, чтобы не возбудить подозрений.
"Опель", наконец, преодолел дорогу и въехал на мост перед надвратной башней. Когда-то мост здесь был подъемным, но еще задолго до рождения Ирмантаса Мартиновича его заменили на обыкновенный, решетку убрали, добавив, правда, крепкие двухстворчатые ворота. Теперь, видимо в ходе боев, ворота исчезли, путь автомобилю преграждал легкий шлагбаум в красно-белую полоску, перед которым стоял часовой в плащ-палатке с автоматом ППШ на груди. Шалман затормозил, Гаяускас опустил окно, приготовив документы.
— Младший сержант Егоров! — отдал честь подошедший к дверце часовой.
— Капитан третьего ранга Гаяускас, — Ирмантас Мартинович протянул удостоверение. — Подполковник Мальцев должен быть предупрежден о нашем прибытии.
— Так точно, товарищ капитан третьего ранга. Проезжайте. Штаб полка в главном корпусе.
Вышедший из караульного помещения солдат уже отводил шлагбаум, освобождая проезд. «Опель» вкатил во внутренний двор замка и затормозил перед лестницей в трехэтажное здание, отстроенное вокруг главной башни уже во времена Ливонской войны.
— Ждите здесь, — скомандовал Ирмантас Мартинович подчиненным, выбираясь из машины под струи холодного осеннего дождя.
За дверями в холле его встретил старший лейтенант с новеньким орденом Славы на гимнастерке.
— Старший лейтенант Купцов! Товарищ подполковник ждет вас, товарищ капитан третьего ранга.
Купцов повел его через холл, вода стекала с шинели на изрядно попорченный паркетный пол, пропали гобелены, которые Ирмантас Мартинович помнил с детства, бесследно исчезли украшавшие ранее холл доспехи, в витражных окнах были выбиты большинство стекол… Штаб полка размещался в каминном зале, так же потерявшем за эти годы большую часть мебели. Большой стол, на котором были расстелены оперативные карты, скорее всего, попал в замок позднее, во всяком случае, Гаяускас его не помнил. От стола, вокруг которого столпились офицеры, навстречу ему шагнул невысокий пожилой командир с погонами подполковника на гимнастерке.
— Командир бригады торпедных катеров капитан третьего ранга Гаяускас. Ирмантас Мартинович.
— Подполковник Мальцев. Антон Федорович. Здорово вас намочило.
— Уже на пороге вашего замка. Хорошо вы тут устроились, — улыбнулся Ирмантас Мартинович, пожимая протянутую руку.
— Снимайте шинель. Корнев, сделай-ка горячего чаю товарищу капитану третьего ранга. С Вами сколько людей?
— Шофер и двое матросов охраны.
— Купцов, Василь Васильич, пристрой бойцов. А Вам, товарищ капитан третьего ранга, должен заметить, что не проявляете должной осторожности. Больше охранения надо было взять.
— Извините, не привык я по суше путешествовать. Все больше морем…
— Морем… Тут у нас по тылам полно всякой сволочи шастает. «Смерш», конечно, старается, но время нужно, чтобы порядок навести. Завтра утром выделю Вам сопровождение.
— Утром? Я собирался ночью выехать…
— Что-нибудь очень срочное?
— Да нет, очень срочного ничего нет.
— Тогда обождите утра. Меньше шансов нарваться на кого-нибудь. Сами понимаете, мне бы не хотелось терять солдат в таких стычках.
— Понимаю. Что ж, будь по-вашему, переночуем в замке. Почувствуем, так сказать, себя древними рыцарями. Но сначала к делу. Надо согласовать наше взаимодействие при уничтожении клайпедской группировки противника.
— Прошу к карте. Смотрите, у береговой линии противник закрепился на этих высотах. Здесь у немцев подготовлена линия обороны, бетонные доты, каждый участок пристрелян. Попытка штурмовать в лоб приведет к большим потерям, а танков и артиллерии у нас почти нет, основные силы переброшены к Неману. Авиация так же большей частью задействована на том направлении. Возникает вопрос, какую помощь может оказать нам Флот.
— Прежде всего, нами получен приказ: обеспечить блокаду курляндской и клайпедской группировки с моря и приказ этот неукоснительно выполняется. Вопрос о десантной операции решается на уровне командующих фронтов и Флота и, на данном этапе, никаких приказов о подготовке десанта не поступало.
— Речь не о десанте, а об огневой поддержке.
— Огневая мощь моего соединения, как Вы понимаете, не очень велика, а привлечение более крупных кораблей вне моей компетенции. К тому же, вокруг Клайпеды противник установил минные поля, конфигурация которых нашей разведке пока неизвестна. Поэтому, не ждите от нас невозможного.
