Сергей Лукьяненко - Роман-трилогия «Остров Русь»
Я решил продолжать игру до конца и зашел в шкаф. Следом втиснулись Кубату, Мак-Смоллет и Иванду. Честно говоря, в шкафу, хоть он и отличался большими размерами, стало тесновато. Кубату торжественно прикрыл дверцу и наступила тишина.
— Что теперь? — спросил Холмс. — Вам надо дернуть за рычаг, или произнести заклинание?
— Зачем же? — гордо спросил Кубату. — Мы уже приехали. Открывай дверцу, Смол... Мак-Смоллет!
— Не могу, руки заняты, — сдавленно ответил Мак-Смоллет. — Я Иванду держу.
— Герой, — согласился Кубату и толкнул дверцу — судя по звуку — ногой.
Я первым выглянул из шкафа, готовясь иронически улыбнуться Лестрейду. Но Лестрейда снаружи не было. Не было и полицейских.
Честно говоря, даже гостиницы «Бодливый бык» снаружи не было. Глазам моим предстал огромный зал, уставленный длинными рядами книжных шкафов. Я оглянулся, проверяя, рядом ли Холмс, и плавно опустился ему на руки.
— Что-то вы стали частенько падать в обморок, — с сочувствием сказал Холмс, обмахивая меня какой-то книжкой.
— У меня последствия афганского ранения, — нашелся я. — Где мы?
Холмс вздохнул.
— Как ни трудно мне это признать — но, видимо, в двадцать пятом веке. Оглядитесь, Ватсон.
Я встал и последовал его совету. Помещение, где мы оказались, было, судя по всему, большой библиотекой. При виде множества книжных шкафов я испытал некоторую радость — потомки наши были образованными и светскими людьми. За спиной у меня стоял здоровенный шкаф, из которого мы, судя по всему, и вылезли. Шкаф был слегка поломан — он стоял на трех ножках, вместо четвертой была небрежно подложена толстая книга. Я поморщился. Все-таки истинная культура до двадцать пятого века не дожила.
Библиотека располагалась в большом сводчатом зале, напомнившем мне средневековые замки. В окнах виднелся чудесный сельский пейзаж — ивы, березки... пальмы, бамбуковая рощица. Я потер глаза, но смешение растительности осталось.
— Где мы? — вопросил я.
— В Африке, — отозвался подошедший сзади Кубату. — Африка, двадцать пятый век. Вам нравится?
— Ничего, — вынужден был признать я. — Удивительно. Вы не лгали... Простите мои сомнения, сэр.
Кубату расцвел в улыбке.
— А по воздуху вы летаете?
— Еще как!
— А электричество нашло самое широкое применение в быту?
— Широчайшее! Правда, здесь, на острове Мадагаскар, оно не в чести. Здесь сохраняется патриархальный, я бы даже сказал, отсталый образ жизни. Зато тут в ходу магия.
— Я был прав, — оживился Холмс. — Развитие науки не мешает развитию спиритизма!
— Иногда даже способствует, — с неожиданно кислым видом согласился Кубату. — Что ж, господа, перекусим — и за работу?
Мы кивнули и прошли вслед за Кубату в еще более роскошный, хотя и мрачноватый зал. Там уже суетились Мак-Смоллет и Иванду, сервируя необъятных размеров стол. Меню отличалось некоторой странностью: нам подали соленое свиное сало и соленые же огурцы, свежее молоко и спелые бананы, вареное мясо с горохом. Я не сразу рискнул приступить к такому взрывоопасному обеду, но Холмс шепнул мне: «Ватсон, мы в гостях у потомков, соблюдайте их обычаи!»
И мы соблюли.
После обеда, когда Иванду подал десерт — зеленые бананы, манго, и восхитительную настойку на кокосовом молоке, мы закурили трубки и вернулись в библиотеку — для беседы.
— Я понимаю, — расхаживая вдоль книжных шкафов, заявил Кубату, — как вам хочется узнать о мире двадцать пятого века, о чудесных переменах в науке и культуре, обществе и искусстве. Увы, я пока не могу многое вам рассказать. Замечу лишь, что все народы Земли ныне объединились в единое государство, культура невиданно расцвела, а преступления очень редки. Поэтому мы и были вынуждены потревожить вас, Холмс, и вашего неизменного помощника — доктора Ватсона. Да. А электричество, Ватсон, нашло у нас самое широкое применение!
— И зачем же мы понадобились? — поинтересовался Холмс. — Как я понимаю, сказку о пропавших детях можно отложить в сторону. Речь идет о чем-то неизмеримо более важном...
Кубату всплеснул руками:
— Что вы, что вы! Речь именно о детях! И я почти не лгал вам — двух мальчиков, чьи родители — археологи, похитил жуткий злодей, маг и волшебник, обитавший прежде в этом замке!
Холмс сконфуженно потер переносицу.
— Да, и моя дедукция дает сбои... Но как я могу вам помочь, ведь я не знаю вашего мира, языка, обычаев...
Кубату вздохнул:
— Холмс, весь ужас в том, что дети спрятаны не в настоящем мире!
— А какие еще бывают? — жадно поинтересовался я.
— Вам ли не знать, Ватсон! Вы писатель!
— Ну...
— Что вы делаете каждый вечер?
— Мою ноги перед сном, — признался я. Беседа с Кубату чем-то напоминала мне разговоры с Холмсом.
— Я не о том! Что вы делаете дальше?
Я почувствовал, что краснею, но спорить с потомком не решился.
— Ну... снимаю верхнюю одежду, одеваю кальсоны... По пятницам и средам... вам обязательно надо это знать?
— Да нет же, по каким дням вы спите с женой, мне не интересно. Хотя советую сменить пятницу на субботу, равномернее... Но интересует меня другое: когда вы пишите?
— По утрам! — обрадовался я безопасной теме.
— Вот! По утрам вы творите. Создаете Вымышленные Миры.
— Никакие не вымышленные, — обиделся я. — Правда и только правда.
— А если бы чуть-чуть присочинили? Написали бы книжку, где Шерлок Холмс — добродушный толстяк, разводящий орхидеи и разгадывающий преступления не выходя из дома?
— Заманчивый образ... — вздохнул Шерлок.
— Ну, это был бы вымышленный Холмс...
— Вот именно! Вы создали бы вымышленный мир!
— Но ведь только на бумаге!
— Все, что создает человеческий разум, существует в реальности! — важно заявил Кубату. — Едва писатель откладывает перо, как созданный им мир начинает жить сам по себе!
— Кошмар, — честно признался я. — Любая книжка так оживает?
— Да!
— И романчики ужасов, и непристойные французские сочинения?
— Да! Конечно, если книжка тупа и бездарна, то мир ее зачахнет, захиреет и станет нежизнеспособным.
— Простите, что перебиваю вашу интересную дискуссию, — произнес Холмс, — но позвольте узнать, в какой Вымышленный Мир злой чародей спрятал детишек?
— Вот это вы и должны выяснить, — торжественно заявил Кубату.
— Где свершилось преступление?
— Здесь, — Кубату обвел руками море книг вокруг.
— Да, — только и произнес я. Вокруг нас было не менее десятка тысяч томов. Все лучшее, что создал человеческий гений за два с половиной тысячелетия, собралось, вероятно, в этой библиотеке. Сколько их, оказывается, было — гениев!.. Но Бог мой, как же Холмс найдет нужную книжку?
— Позвольте узнать, — ничуть не смутившись спросил Холмс, — как происходит сам процесс путешествия в Вымышленный мир? Вероятно, действует чудесная и сложная машина?
— Работающая с помощью электричества! — добавил я.
Мак-Смоллет неожиданно хихикнул, но под строгим взглядом Кубату тут же принял серьезный вид.
— Увы, — признался Кубату. — Техника наша, даже с помощью электричества, не способна на такое. В Вымышленные миры можно проникнуть лишь с помощью магии. Этот самый злой колдун, в чьем замке мы находимся, скрылся в неизвестном направлении, но перед этим соорудил... э... э... магический шкаф!
И Кубату торжественно указал на тот самый шкаф, из которого мы недавно вылезли!
— Забавно, — ледяным голосом сказал Холмс.
Кубату нервно заулыбался:
— Ваша обида естественна, но ошибочна, дорогой Шерлок! Шкаф, как видите, слегка поломан — у него не хватает одной ножки. Если вместо нее подставить книгу — то можно зайти в шкаф и выйти в том мире, который описан в книге. Соответственно, войдя в том мире в любой шкаф, вы сможете вернуться обратно. Но, Холмс! Если подложить вместо художественной книжки реалистическое сочинение, как, например, рассказы доктора Ватсона о вас — то шкаф будет работать вместо обыкновенной машины времени!
— Так это МОЯ книга? — завопил я, поспешно выхватывая из-под шкафа несчастный томик. Да, это была моя книжка, содержащая не меньше трех десятков рассказов о моем гениальном друге. Я бережно погладил переплет и открыл томик. Так... Статья об авторе... Мне бросились в глаза слова: «Вспомним: спутнику главного героя романа большой дороги положено оттенять его качества»... Да, верная мысль! Что там дальше... «и доктор Ватсон исправно выполняет эту задачу.» Хм. Несколько грубовато... я ведь все же автор! Перелистнув страницу я наткнулся и на такую хамовитую фразу: «Правда, доктору Ватсону одажды довелось выслушать от своего друга слова одобрения.» Ничего себе! Холмс меня часто хвалит! Но прочитать хоть чуть больше я не успел. Кубату выхватил книгу у меня из рук и укоризненно покачал головой:
