В гнезде Орла - Николай Никишин
Харму в первые в жизни не нашлось чем ответить. Он попрощался с Мюллером и вышел из его кабинета в очень подавленном состоянии. Разговор с рейхсфюрером СС оставил скомканные впечатления. У людей перед смертью в голове возникает слишком много странных и не всегда нужных мыслей. Мюллера осталось не много. 1 мая того же года, бывший начальник Гестапо покинет этот бренный мир. Тогда у его могилы директор Абвера вспомнит их последний разговор, но не придаст ему никакого значения.
[1] Карл Павлович Брюллов (при рождении и до 1822 года — Брюлло), — русский живописец и рисовальщик, наиболее известный представитель художественной династии Брюлловых, один из главных художников позднего русского классицизма первой половины XIX века; автор монументальных исторических полотен, также успешно работал как портретист и жанрист.
Глава 8
— Вы были правы, герр Мюллер. — У Харма был остекленевший взгляд, а руки были сложены в замок. — Я был слишком молод, чтобы вас понять…
Он сидел в деревянном кресле, обшитом бархатом, за столом в грандиозной Мраморной галереи рейхсканцелярии. Вернее, в том, что от неё осталось. После бомбардировок она сильно пострадала. Некогда величественное архитектурное сооружение, воплощавшее мощь и величие Рейха, лежало в руинах, вместе со страной. Харм сидел прямо по центру огромной дыры в стене. Его окружали остатки галереи, имитировавшей залы Версаля. Коридоры были облицованы плиткой из мрамора и порфира, некоторые двери отливались целиком из бронзы, стены изумляли красотой средневековых гобеленов. Великолепие колоннад, фронтонов, тяжелых канделябров. На стенах висели картины с изображением сцен великих побед и триумфов германских воителей в разные исторические эпохи.
В конце галереи была высокая шестиметровая дверь, ведущая в рабочий кабинет рейхсканцлера. Её створки были выполнены из красного дерева, обрамление – из немецкого мрамора с бронзовой доской, с инициалами Адольфа Гитлера и дубовыми листьями.
Каждая мелкая деталь в галерее было так тщательно проработана, вызывая восторг и гордость. Только кому гордится? Да и чем?
Харм продолжал смотреть через дыру в стене на полыхающий, залитый дымом город. Небо было чёрное от туч. Скоро должен был начаться дождь, потоки которого смоют осевшую на землю пыль, кровь, несбывшиеся надежды, обиды и горечь поражения в реку Шпре.
Директор Абвера ни о чём не думал. Он просто ждал.
К нему уже поднимался близкий и такой далёкий для него человек, который шёл с двумя молодыми людьми, которым внушил, что они вместе вершат великие дела. Верится в это с трудом.
— Здравствуй брат, — неожиданно, для Анны и Максима, произнёс Алексей Петрович оказавшись в Мраморной галерее, глядя, как глядя на полыхающий город смотрит директор Абвера. — мы с тобой всё-таки встретились.
— Не такой, встречи я ожидал, Алекс, — Харм усмехнулся и повернулся лицом к гостям. — Брат противостоит брату.
— Давно ты узнал, что я стою за повстанцами на Востоке?
— Слишком поздно что-либо предпринять. Юрген успел к этому времени сдохнуть. — Харм предложил своим гостям сесть рядом. — Вы все присаживайтесь, — он указал на стулья вокруг себя. — Особенно вы герр Аппель я о вас наслышан. Мой лучший агент точит на вас зуб. Интересно, почему? — директор Абвера рассмеялся, словно всё было в порядке, столица Рейха не была разрушена, а страна не погрязла в гражданской войне.
Пара присаживаться не стала. Алексей Петрович сел в кресло рядом с Хармом
Анна и Максим совершенно ничего не понимали. Харм Келлер оказался тем человеком, которого искал Алексей Петрович. Два брата, разъединённые войной, встретились друг с другом спустя восемьдесят лет. Они оба подходили под расовую теорию, и по этому его старшего брата увезли в Германию, а его самого взял под опеку немецкий врач. Уже работая в Абвере, Харм узнал от отца и матери, что он приёмный. С тех пор он искал любые сведенья о своей семье и нашёл. Только, как и Алексей Петрович, ими не воспользовался.
Теперь два старика называли друг друга братьями. Директор Абвера и лидер повстанцев. У судьбы действительно хорошее чувство юмора.
— Я очень давно ждал нашу встречу, — признался Алексей Петрович.
— Как и я. — ответил Харм. — Если ты знал обо мне, то почему не пришёл раньше?
— Аналогичный вопрос, — Алексей Петрович улыбнулся.
— Я всё-таки спросил первый.
— Хорошо, — Алексей Петрович облокотился на кресло. Вид разрушенного города его завораживал. Особенно на фоне грозовых туч, из которых начал накрапывать дождь. — Если я бы пришёл к тебе, то ничего этого не вышло.
— Ты имеешь в виду разрушенный Берлин и сотни тысяч унесённых бомбами человеческих жизней?
— Брось Харм, тебе никогда не интересовали люди.
— Что правда, то правда. Но всё-таки, оглядываясь вокруг, ты считаешь, что достигнутая тобой цель стоила всех жертв?
— Смерть Юргена внесла большие коррективы, — Алексей Петрович достал пачку сигарет и, прежде чем закурить, предложил одну Харму. — Приходиться идти на крайние меры.
— Не курю.
— Как знаешь. — Алексей Петрович прикурил от зажигалки с нацистским орлом.
— Ты не ответил на вопрос!
— Не стоило, — честно признался Алексей Петрович. — Всё-таки Юрген собрал бы вокруг себя верных генералов и при нашей помощи смог бы отстоять страну от атак японцев. Но вместо этого уже сейчас начинается делёжка власти.
