Раиса Сапожникова - Моя Крепость
— Есть, нечто, называемое Божьей волей, дети мои, — повторила очень всерьез Леонсия.
— Можно отрицать ее, можно забыть, можно просто не обращать на нее внимания. Но она все-таки приходит. К каждому в свой срок.
— Нет, Роланд, если ты думаешь, что принцесса забыла свой долг, забыла о чести стать королевой Египта и прославить свой род, то ты ошибаешься. Она ничего не забыла. По-прежнему гордо она восседала на великолепном животном — прекраснейшей из белых верблюдиц, что специально были выращены для нее. Она ни словом, ни даже взглядом не выражала внимания к славному меченосцу из своей ближайшей охраны. И только однажды, услыхав от одной из сопровождавших дам его имя, она еле слышно шепнула про себя: «Надир»...
«..а..и-и-и-и!!!» — откликнулся в воспоминании Роланда неистовый женский крик.
— Было бы странно ожидать, что богатый караван пройдет длинный путь по пустыне нетронутым. Страшны серые пески Сахары, необъятны ее просторы, убийственно злое солнце, но алчности людей границ нет. Вы были бы удивлены, узнав, сколько разбойников может выжить в пустыне... отнимая капли воды, пищи, жизни у других людей.
И на караван принцессы напала такая банда. Среди этих шакалов были, верно, и отщепенцы племени туарегов, и местные черные дикари, и даже белые хищники с берегов моря, пираты или работорговцы.
Атака была отбита. Опытные и умелые воины, туареги сумели отсечь разбойников в стороне от самого каравана, позади его, и не допустили грабителей ни до богатств, ни до драгоценностей, ни до живого груза — прекрасной царской невесты и ее дам.
Но многие из них пострадали. И когда воины вернулись, молодая принцесса не увидала среди их лиц того, кого хотела видеть живым. Надир ибн Таруман не вернулся к ее белой верблюдице.
Принцесса остановила караван. Несмотря на настойчивые советы воинов и требования старших дам, она упрямо запрещала движение и приказывала еще и еще раз обыскивать поле боя. Нашлись тела всех, кто погиб в сражении. Но Надира они все-таки не нашли.
Через сутки караван ушел дальше. Долг, честь, величие рода... Принцесса ехала навстречу судьбе. И только посреди ночи, во сне, на рассвете и по вечерам, засыпая под балдахином, тихонько шептала одно слово: «Надир...», как будто мечтала увидеть его в сновидении.
Графиня сделала паузу.
Ни единого звука не раздалось в комнате. Глаза леди Хайд неотрывно сцепились с глазами Роланда, а выражение лица Родерика потеряло всякое сходство с его обычной жизнерадостной миной.
Даже старый граф изумленнно замер, не отрываясь от завораживающей сказки своей жены.
— Караван в свой срок дотянулся до места. Столица великого царя встретила принцессу громом музыки и радостным гулом тысячных толп. Сам великий султан оказал ей высший почет, он со своей свитой ждал на самой границе, — продолжила Леонсия эпическое повествование.
— Наконец, принцесса увидела жениха. Султан был, как всем отлично известно, уже в годах. В его гареме жило множество женщин, в том числе сто наложниц, полдюжины дочерей и две законных жены, каждая из которых родила ему достойного сына. Но стать даже третьей супругой великого императора означало навеки прославить собственный народ, и это давно знала молоденькая принцесса. Тем более, что добрый султан встретил ее с почтением, улыбкой и лаской. Он одарил ее множеством драгоценностей, с полным почетом представил своему двору, женам и полководцам.
Прекрасная и утонченная дочь туарегского вождя не желала уронить свою честь. Ни единого взгляда она не бросила в стороны, где теснились мужественные молодые красавцы, верная гвардия повелителя. Она честно и верно стремилась выполнить долг жены.
Но когда восхищенный султан потребовал, чтобы царственная невеста высказала хоть одно-единственное желание, которое он счел бы за честь выполнить ради любви к ней, девушка попросила его: а нельзя ли попробовать отыскать человека? Его имя — Надир...
Он с готовностью пообещал. Ради такой принцессы он готов был на все, а служили ему люди умелые и надежные. От Аравии и до западного океана он мог засылать лазутчиков и найти хоть бы и песчинку в знойной Сахаре... Это было всего только дело времени.
А время шло своим чередом. Прекрасная дочь вождя стала второй императрицей, уступая первое место лишь одной женщине — матери наследника престола, той, что сама была дочерью легендарного Саладина.
Однако и принцесса через год произвела на свет сына, который стал любимцем отца. Так очень часто бывает с младшими сыновьями, кому досталось расти много позже братьев, уже давно ставших взрослыми и занятых делами совета, войны и государства.
Леонсия снова остановилась.
Ее рука нежно потянулась к голове Родерика и погладила его по волосам. Затем она глубоко вздохнула и, обведя слушателей пристальным взглядом, снова продолжила:
— Принцесса жила в полном довольстве, чести и уважении. Сам султан без малейших признаков лицемерия оказывал ей почет, как достойной супруге и союзнице, чье служение держит империю в мире и полном согласии. Ее счастье было залогом верности ее отца, родичей, всего рода туарегов. К ее услугам был богатейший двор, много слуг, музыканты, мудрейшие учителя для младшего принца, ее любимого сына.
И когда царь, навещая ее, задавал вопрос, не желает ли чего венценосная госпожа, дабы чувствовать себя еще более счастливой, она всегда отвечала: «Я всем довольна, мой государь, я безмерно вам благодарна, но не слыхали ли ваши люди чего-нибудь о том воине, что пленен был в дороге? Его имя — Надир...»
Нельзя сказать, что султан не искал пленника. Его люди прочесали путь остатков разбитой банды до берегов Средиземного моря. Известно было, что среди нападавших на караван были тунисские пираты, и они сумели добраться до берегов. Там, может быть, ожидал корабль, но его перехватили во множестве покидавшие Восток белые крестоносцы. Молодой, наверняка раненный или оглушенный пленник то ли сам расправился с жалкими тунисцами, то ли был вместе с ними захвачен и увезен на Север. В Европу. Может быть, в Англию...
Очередная пауза.
Ни у кого из слушателей уже не было сомнения, о чем и о ком идет речь.
— Султан продолжал искать. Юный принц рос, прекрасная королева ждала. Верила и ждала, не смотря ни на что. А когда султан, наконец, решил отречься в пользу наследника и покинуть свою страну, где он выполнил долги власти, его вторая жена, ни минуты не колебавшись, выразила желание следовать за ним.
Оставить престол, позволить своему сыну переменить веру, лишиться права открыто быть его матерью, — тут Леонсия крепко прижала к груди голову Родерика, — И жить в чужой стране на положении если не гостьи, то рабыни.
Все долги отданы, союзы подтвеждены, империя стоит крепко и правят ею крепкие руки. И лишь одно обещание царя осталось невыполненным: Надир. Надо еще найти Надира...
— И что?... — вырвалось из груди леди Хайд.
— ...И вот однажды, когда в крепости все ждали домой парочку легкомысленных... — мать усмехнулась дочери... — недостаточно взрослых и неосторожных путешественников, бывшая принцесса и королева тоже поднялась на башню. Когда же вернувшийся отряд приблизился, среди приведенных пленников она вдруг заметила лицо, почти что незнакомое, почти забытое и все еще... свое любимое лицо.
И тогда она закричала громче, чем когда-либо в жизни, во весь полный голос:
— Нади-и-и-ир!!!
Леонсия замолчала. Никто не произнес слова, и только Родерик в изумлении вертел головой, переводя взгляд с мачехи на отца. Граф обнял сына и первым покинул комнату. За ним, поцеловав дочь и нежно кивнув Роланду, вышла графиня.
Хайди и Роланд остались наедине. В их таких разных, но одинаково малоопытных мозгах потихоньку расходились новые волны, новые неожиданные идеи и о любви, и о верности, и о чести...
А что происходило на таинственном втором этаже женской половины — никто не знал и не видел, кроме дежурных часовых.
А они ничего не рассказывают.
Глава XVIII
Обедать пленников пригласили вместе с остальными обитателями казармы. На них только любопытно косились младшие оруженосцы, но вопросов не задавали.
Леди Марианна провела ночь в одном из альковов без всякого беспокойства.
Лишь один из захваченных — силач Джон — чувствовал себя не в своей тарелке и пытался сунуть нос то в кухню, то в оружейную, но там доставало народу, чтобы его удержать. Вилл и Фиц-Керн молча ждали, сидя в углу караулки.
Следующим утром после завтрака, щедро запитого элем, Торин передал приказ милорда: вести всех пленных в его покот. Он, дескать, намерен вершить суд.
Для этой официальной процедуры выбрана была графская столовая, где разместились на длинных скамьях все заинтересованные лица: сам лорд в резном кресле, его леди графиня, дети, а также еще бледный от потери крови Роланд и шесть рыцарей, участвовавших в схватке.
