Евгений Сартинов - Последняя Империя
— Я его знаю, это Канакбаев, декан факультета, где училась Ленка! — крикнул Иван в зал. — У него жена русская и зять тоже.
Седая голова декана лишь несколько секунд виднелась над толпой, потом его повалили, и лишь водоворот человеческого муравейника указывал место гибели человека. А из машины выволокли женщину, потом вторую. Иван по-прежнему слышал их крики, но слов разобрать было уже невозможно. Множество рук сразу начали рвать с женщин одежду, толпа поволокла несчастных к широкому парапету фонтана, и обнаженное белое тело одной из жертв лишь на секунду попало в поле зрения Пименова, потом скрылось за спинами возбужденных погромщиков.
— С-суки! — пробормотал Иван и рванулся в прихожую. Оттуда он вернулся с охотничьим ружьем в руках. Увидев это, жена кинулась навстречу, перехватила оружие обеими руками. Упав на колени, она заголосила:
— Не надо, не надо, Ванечка! Они же убьют нас! Убьют!
— Все равно подыхать! Жрать нечего, воды нет! Нас так и передавят здесь по одиночке!
— Ваня! — уже безо всяких уговоров заорала Анна, и, повиснув всем телом, вырвала ружье из рук мужа. Плюнув со злости, Иван снова подошел к окну. Драма уже подходила к концу. Растерзанное тело декана бросили на крышу машины, и вскоре она запылала погребальным костром. Около фонтана толпа продолжала кружиться вокруг насилуемых женщин. Анна подошла к окну, глянув вниз, нервно передернула плечами и плотнее укуталась в шаль.
— Хорошо, мы Ленку в Саратов к сестре услали, как чувствовали, — сказала она фразу, в сотый раз прозвучавшую за эти три дня.
— Да, это точно. Не рванулась бы только она сейчас сюда, а то еще подумает, что спасать нас надо…
Их разговор прервала требовательная трель звонка. Супруги вздрогнули, переглянулись. Иван бесшумно проскочил в прихожую, успев шепнуть жене только одно слово: — Ружье!
А в дверь уже во всю дубасили руками и ногами.
— Открывай! — донеслось до Пименовых. — Эй, Иван, отдавай Ленку!
— Кажется, это Ерик из сорок шестой квартиры, — шепнул Иван жене. — Он давно на нашу дочь глаз положил.
— Сволочь! — всхлипнула Анна.
Железная дверь звенела под напором тел, с потолка сыпалась штукатурка.
— Хрен вы нас так возьмете, — пробормотал Иван, взводя курки.
Патроны он зарядил еще трое суток назад, когда в Алма-Ате началась вся эта заваруха. А началась она как-то сразу, неожиданно, одновременно во всех районах города. Толпы молодых парней с автоматами в руках появились с утра, они штурмом взяли ГОВД, мэрию и основные объекты города: вокзалы, аэропорт, почтамт. Почти все нападавшие были выходцами с юга Казахстана, молодыми малограмотными парнями, трудившимися на заводах бывшей столицы на самых неквалифицированных работах. У них оказался и свой вождь, некто Усто Баллауддин, бородатый мулла, заявивший, что Южный Казахстан отделяется от Северного и входит в конфедерацию народов мусульман Средней Азии.
На помощь восставшим рвались силы талибов, с трудом сдерживаемые в Киргизии бросаемыми в топку войны силами быстрого реагирования России. А в Алма-Ате сразу же начались погромы. Грабили и убивали не только русских, но и видных казахских ученых и общественных деятелей, не попавших в благонадежные по мусульманским понятиям.
Эти трое суток семья Пименовых провела дома, запершись на все замки и потихоньку подъедая небольшой запас продуктов. Самой большой проблемой была вода. Водопровод перестал работать в первый же день погромов, многие не успели запастись ею. Горожане набирали воду из фонтана, он еще пульсировал влагой, но появляться на площади русским было небезопасно. На глазах у Пименовых троих русских мужиков, появившихся около фонтана с ведрами в руках, убили эти молодцы с автоматами. Спасла Ивана и Анну от жажды их соседка, Айгуль, принесшая ведро воды.
— Вы не выходите, — шепнула она, протягивая воду. — Я, если что, еще принесу.
Дверь держалась из последних сил, она уже болталась под ударами тел, когда тяжелый, мощный рев со стороны улицы заставил Пименовых выскочить на балкон. Они увидели уже удаляющийся силуэт большого самолета, но красные звезды на крыльях не оставляли никакого сомнения, откуда он прилетел.
— Наши! — восторженно заорал Пименов, и разрядил заряженное ружье в толпу на площади.
В ответ по нему также начали стрелять, но через несколько секунд снова раздался тяжелый, давящий гул летящего на минимальной высоте самолета. Дальний стратегический бомбардировщик ТУ-160 проходил над городом на высоте не более двухсот метров. От удара звуковой волны в домах вибрировали и вылетали стекла.
Несмотря на это, Иван не ушел с балкона, только зажал руками уши. Он видел как открылся продолговатый вырез бомболюка и вниз посыпались какие-то небольшие круглые предметы. Самолет скрылся за домами, а на улицах и площадях с ослепительными вспышками начали рваться свето-шумовые гранаты. Погромщики кинулись в разные стороны, некоторые из них на ходу бросали оружие. До ушей Ивана донесся истошный вопль.
— А, суки, не нравится! — заорал он.
Вскоре на площади не осталось никого, лишь с треском догорала машина убитого декана. Его жена, голая, с разбитым в кровь лицом с воем подползла к лежащему на парапете фонтана телу дочери. Голова девушки была неестественно откинута назад, широко открытые карие глаза смотрели в серое небо, а в воду фонтана из перерезанного горла сочилась иссякающая струйка крови.
Мать еще причитала над ее телом, когда на пустой площади появилась женская фигура в национальном казахском костюме и прикрыла мертвое тело простыней, а на плечи вдовы декана накинула пальто.
В это время в аэропорту Алма-Аты уже высаживался головной отряд мобильных войск России. Для подавления сопротивления исламистов хватило роты десанта. При виде спускающихся с небес рослых парней в камуфляже мятежники побросали оружие и попытались уйти в горы. Лишь их командир, бородатый мужик лет сорока, до конца ожесточенно отстреливался из пулемета в башне управления полетами. Когда же первые десантники ворвались внутрь, они увидели над его трупом надпись на стене: "Аллах акбар! Привет из Чечни!".
ЭПИЗОД 8
Мятеж южно-казахстанских сепаратистов и вторжение талибов застали Сазонтьева в Париже. Это был первый выезд одного из глав Временного Военного Совета за пределы России. Официально Главковерха пригласило министерство обороны Франции, но все знали, что большую заинтересованность в визите проявил сам президент Жак Лемьер.
Такого наплыва журналистов аэропорт Орли не помнил даже при визитах более высокого уровня. Телекомпании напрямую транслировали на добрый десяток стран все перипетии торжественного церемониала. Когда в открытой двери самолета показалась мощная фигура Сазонтьева, комментаторы восторженно взвыли. Много было пересудов о том, не явится ли военный министр России в Париж пьяным, основное пристрастие Главковерха было известно. Но Сазонтьев оказался трезв как стеклышко, подтянут и собран. На его погонах сияли большие маршальские звезды. Это звание ему присвоили специально перед визитом, дабы поднять вес министра в глазах французских военных и политиков.
Сам мундир новоиспеченного маршала представлял собой шедевр портновского искусства. Темно-синего цвета, с золотыми погонами, аксельбантами на правом плече, внушительной орденской планкой, серебряным крестиком Георгия Победоносца на шее, золотой звездой Героя России на груди. При всех этих регалиях Сазонтьев был внушителен и величав. Фуражка с золотым кантом и нещадно задранной вверх тульей еще больше увеличивала рост гиганта. По сравнению с ним министр обороны Франции Жак Шенье при росте метр восемьдесят пять смотрелся просто подростком.
Отточенным жестом отдав честь, Сазонтьев вместе с министром прошелся вдоль застывшего строя почетного караула. Затем они прослушали гимны, придирчиво рассмотрели торжественный марш одетого в старинные костюмы и кивера караула. Прежде чем покинуть аэропорт, Главковерх подошел к толпе колышущихся, как во время прибоя, журналистов.
— Скажите, генерал, почему вы приехали одни, где ваша жена? — крикнул один из них.
— Во-первых, не генерал, а маршал, — повысил голос Сазонтьев. — А жена моя осталась дома.
— Почему вы лишили ее Парижа?
— У нее сейчас ответственная пора, на днях она должна рожать.
— Кого ждете?
— Дочь.
— Как назовете?
— Викторией. Самое лучшее имя для дочери военного.
Кто-то из шустрых репортеров быстро подсчитал, что Виктория была зачата как раз во время прошлогоднего балканского кризиса.
— Вы зачали ее на борту "Петра Великого"?
— Может быть. Морская качка иногда способствует сексу.
— Вы приехали окончательно запугать Францию и весь Запад? Поставить их на колени?
