Харуки Мураками - 1Q84. Книга 3. октябрь-декабрь
Усикава позвал официантку и спросил, что у них сегодня на десерт. Официантка ответила, что персиковый пирог. Усикава попросил принести его и кофе.
"Если это была не Аомамэ, - рассуждал Усикава, ожидая пирога, - то у меня уже никогда в жизни не будет возможности встретиться с женщиной по фамилии Аомамэ ".
Персиковый пирог оказался намного лучше испечённым, чем ожидал Усикава. С сочным персиком под хрустящей корочкой. Конечно, персик был из банки, но как десерт семейного ресторана вполне годился. Усикава съел пирог до последней крошки, выпил кофе и весьма довольный вышел во двор. Зашел в супермаркет, накупил продуктов на три дня и, вернувшись в съемную квартиру, сел перед фотоаппаратом.
Наблюдая за дверью дома, оперся на стену и под лучами солнца несколько раз проваливался в дремотное состояние. Но это его не беспокоило. Так как во время сна, скорее всего, не пропустил ничего существенного. Тэнго уехал из Токио на похороны отца, а Фукаэри, видимо, сюда уже не вернется. Она знает, что Усикава следит. Также очень маленькая вероятность и того, что загадочная женщина наведается сюда засветло. Она осторожна. Начинает действовать, когда стемнеет. Однако и когда стемнело, загадочная женщина не появлялась. Те же, как всегда, жители выходили пополудни покупать продукты, вечером прогуливались или возвращались домой более уставшими, чем когда шли на работу. Усикава только взглядом сопровождал их движение. Затвором фотоаппарата не щелкал. Снимать их больше не было нужды. Сейчас его интерес сосредоточился на трех лицах. Остальные были только безымянными прохожими. От нечего делать он обращался к ним, называя наугад выбранными именами.
- Господин Мао (своей прической этот человек напоминал Mao Цзэдуна), спасибо за вашу работу!
- Господин Нагамими, сегодня был хороший день для прогулки, не правда ли?
- Госпожа Агонаси, снова идете покупать продукты? Чем вы будете ужинать сегодня вечером?
Усикава следил за дверью дома до одиннадцати вечера. Потом широко зевнул и решил закончить сегодняшнюю работу. Выпил бутылку зеленого чая, съел несколько крекеров и скурил одну сигарету. Когда над умывальником чистил зубы, посмотрел на кончик выдвинутого языка, который давно не рассматривал. Его густо покрывал что-то похожее на мох. Как настоящий мох, оно отсвечивало легким зеленым окрасом. Он тщательно осмотрел этот мох под светом. Что-то зловещее. Оно крепко облепило весь язык и никак не собиралось отпадать. "Если так пойдет дальше, то я, возможно, стану Моховым человеком, - подумал Усикава. - Начиная от языка, кожа на теле обрастет зеленым мхом. Как панцирь черепахи, тихо живущей в болотистой местности ". От одной мысли об этом его настроение испортилось.
Усикава тихонько вздохнул, перестал думать о своем языке и погасил свет в уборной. В темноте неторопливо разделся и залез в спальный мешок. Застегнул доверху молнию и свернулся, как насекомое.
Когда он проснулся, вокруг было темно. Повернул голову, чтобы посмотреть на часы, но их не было на своем месте. На мгновение Усикава растерялся. Перед сном он обязательно проверял, где стоят часы, чтобы в темноте сразу узнать, который час. Такова была его многолетняя привычка. Почему же тогда часов нет? Сквозь щель в шторах со двора пробивался слабый свет, но он падал только в один угол комнаты. Остальное окутывала ночная тьма.
Усикава почувствовал, как все быстрее и быстрее забилось его сердце. Ноздри расширились, а дыхание стало более бурным. Как будто происходящее было продолжением неприятного и кошмарного сна.
Однако это был не сон. Всё происходило в действительности. Над ним, у головы, кто-то стоял. Усикава чувствовал его присутствие. В темноте возникла черная тень, и Усикава понял, что кто-то всматривается в его лицо. Сначала его мышцы замерли. Но через долю секунды Усикава пришел в себя и машинально попытался расстегнуть вниз молнию спального мешка.
Не теряя времени, незнакомец схватил рукой шею Усикавы. Так быстро, что тот даже не успел закричать. Усикава почувствовал на своей шее мышцы сильного и тренированного мужчины. Его руки безжалостно, как тиски, сжимали шею Усикавы. Мужчина не сказал ни слова. Даже не было слышно, как он дышит. Усикава извивался, сопротивлялся в спальном мешке. Руками раздирал его нейлоновую внутреннюю сторону, бился обеими ногами. Пробовал кричать. Но зря. Заняв удобную позицию на мате, незнакомец не шевелился, а только постепенно добавлял силы своим мышцам на руках. Действовал успешно. Все больше сжимал горло Усикавы - так, что тот еле дышал. В голове Усикавы, что оказался в таком отчаянном состоянии, мелькнул вопрос: "Как этот человек забрался в квартиру? ". Ведь дверь была на замке. Изнутри висела цепочка. И окно надежно замыкалось. "Как же он смог проникнуть в комнату? Если бы возился с ключом, то было бы слышно, и я, безусловно, проснулся бы ". "Он - профессионал, - подумал Усикава. - И в случае необходимости, нисколько не задумываясь, сможет отнять у человека жизнь. Опытный в таких делах. Может, его послали из "Сакигаке"? В конце концов, они решили расправиться со мной? Почитали, что я уже им не нужен, а только мешаю? Если это так, то они ошиблись. Ведь еще один шаг - и Аомамэ была бы в их руках ". Усикава пытался докричаться до незнакомца. Остановись, сначала послушай меня. Но голоса не было слышно. В горле не было воздуха, чтобы двигать голосовыми связками, да и язык застрял там, словно камень. Горло было теперь полностью пережато. Воздух не поступал в легкие. Они отчаянно хотели свежего кислорода, но его нигде не было. Усикаве казалось, будто тело отделилось от сознания. Тело корчилось в спальном мешке, а сознание погружалось в густую и тяжелую атмосферу. Руки и ноги внезапно онемели. "Почему? - спросил себя Усикава с ослабленным сознанием. - Почему я должен умирать в таком плачевном состоянии? " Разумеется, ответа не было. Впоследствии с потолка спустилась бескрайняя тьма и окутала все вокруг.
Усикава очнулся, когда уже не лежал в спальном мешке. Руки и ноги окоченели. Он чувствовал, что у него на глазах повязка, а под щекой циновка. Горло уже ничто не душило. Легкие, сжимаясь с шумом кузнечного меха, поглощали свежий воздух. Холодный, зимний. Получив кислород, восстановился кровоток, и сердце со всей силой рассылало эту красную жидкость до последних кончиков нервной системы. Усикава иногда кашлял, но главное внимание уделял дыханию. А тем временем медленно оживали руки и ноги. В глубине ушей было слышать, как бьется сердце. "Я еще живу", - подумал Усикава в темноте.
Он лежал ничком на полу с руками, связанными за спиной мягкой тканью. Так же связанными были лодыжки ног. Не очень сильно, но опытным способом. Усикава мог только перекатываться. Он удивлялся, почему еще живет и дышит. Это еще не была смерть. То было приближенное к ней, но не смерть. По обе стороны горла остались два клубки боли. Моча, вытекшая из него, начала остывать. Но Усикава совсем не испытывал от этого неудобства. Наоборот. Ведь боль и холод свидетельствовали, что он еще жив.
- Так просто ты не умрешь, - сказал мужской голос, словно прочитав настроение Усикавы.
Глава 23 . Аомамэ
Несомненно, там был свет
Наступила полночь, воскресенье перешло в понедельник, но спать не хотелось.
Аомамэ вылезла из ванны, накинула на себя пижаму и, забравшись в постель, потушила свет. Хотя она допоздна была на ногах, перевозбужденный организм не успокаивался. И делать она ничего не могла, поскольку инициативу в решении проблемы, не теряя времени, передала Тамару. «Так что, как бы там ни было, лучше лечь спать, а завтра утром, на свежую голову, снова подумать », - решила Аомамэ. Однако ни одна часть её сознания не дремала, а тело бесцельно требовало деятельности. По всей видимости, сон не собирался приходить.
Аомамэ примирилась с таким положением - вылезла из кровати и накинула на пижаму халат. Вскипятила воду и, приготовив крепкого чая, маленькими глотками стала пить его за кухонным столом. В голове всплывали какие-то мысли, но какие, она не могла определить. Как дождевые облака, они были объемными и густыми. Имели форму, но их очертания она не видела. Очевидно, между формой и очертаниями существовало несоответствие. С кружкой в руке Аомамэ подошла к окну и сквозь щель в шторах посмотрела на детскую горку. Разумеется, там не было ни души. После первой холодной ночи все - и качели, и песочница, и детская горка - было заброшено. Царила необычайно тихая ночь. Без ветра, без всякой тучки. И только над замерзшими деревьями плыли рядом две Луны - большая и маленькая. Хотя их положение вследствие вращения Земли менялось, они все еще находились в поле зрения Аомамэ, как и в предыдущую ночь.
Стоя так, Аомамэ вспомнила старый дом, куда зашел Фукускеголовый, и табличку с фамилией на дверях квартиры номер 303. На белой табличке двумя иероглифами была напечатанна фамилия Кавана. С мятыми уголками и местами с едва заметными пятнами от сырости, она не была новой. С тех пор как ее установили на двери, прошло много времени.
