Гроза над Бомарзундом - Иван Валерьевич Оченков
Дело это оказалось не таким простым. Если огонь разгорался, его было уже не остановить. И тогда они принялись расцеплять их, после чего с канонерок заводили буксиры и оттаскивали их на середину залива.
Как оказалось, Нейпир с Парсеваль-Дешеном слишком близко к сердцу приняли мое предложение о сдаче. С одной стороны, честь не позволяла престарелым адмиралам сдаться. С другой, перспектива оказаться в плену и пройти маршем на потеху праздной публики по Невскому проспекту им тоже не улыбалась. А потому, не видя возможности прорваться, они решились на авантюру.
Пока мы и солдаты Барагэ д´Илье дрались за выход к Энгезунду, посланный Нейпиром офицер с десятком матросов пересек остров Лемланд и, захватив у местных рыбаков лодку, отправился на поиски эскадры. Ему повезло, и скоро он оказался на палубе английского линкора. Ближе к ночи, корабли союзников подошли к Ледзунду и приняли на борт экипажи брошенных в Лумпарском заливе кораблей. А чтобы те не достались нам, на них был оставлен отряд из добровольцев в задачу которого входило сжечь эскадру, как только их товарищи окажутся в безопасности.
К несчастью, матросов для столь важной миссии выбрали не самых дисциплинированных. Скоро утомившись от ожидания, они пробрались в оставшиеся практически нетронутыми трюмы, и, разумеется, нашли там спиртное. На английских кораблях его всегда хватало. Ром для команды, бренди и херес для господ офицеров. Не отставали и французы с запасами бордо и виноградной водки. В общем, к полуночи большая часть потенциальных поджигателей оказалась мертвецки пьяной. И именно это помешало им до конца исполнить свой план.
Впрочем, об этом мы узнали позже, допросив немногих выживших. А пока приходилось только гадать, что же, в конце концов, произошло и пытаться спасти то, что все-таки успели подпалить. Сразу скажу, ущерб был велик, а далеко не на все спасенное следовало тратить силы. Например, паровой «Аякс» сгорел дотла, а превращенный в транспорт и потому никому не нужный французский парусный фрегат «Зенобия» достался нам практически невредимым. Но все равно добыча была исключительно большой. Винтовой блокшип «Бленхейм», «Аррогант», который доставил нам прежде немало проблем, еще два паровых фрегата и три шлюпа. А также вооружение и содержимое их трюмов.
Возможно, мне следовало организовать преследование, но когда утром фрегаты под флагом фон Шанца подошли к Ледзунду, союзников, что называется, уже и след простыл.
— И черт с ними! — счастливо улыбаясь, заявил мне после доклада Лисянский. — Это все равно победа, каких не было со времен самого Петра Великого!
— Вот уж не думал, что ты такой льстец, — устало отозвался я.
— Вы, кажется, совсем не рады? — удивился адъютант.
— Отчего же. Рад. Вот только теперь мне придется возвращаться в Петербург, а в этом и впрямь весьма мало веселого.
— Но вас встретят как героя!
— В том-то и проблема, Платон. Героев в нашем богоспасаемом отечестве любят исключительно мертвых. Живых же почему-то отправляют в отставку, с запретом посещать обе столицы. Вспомни того же Федора Федоровича Ушакова или хоть графа Суворова…
— Но вы же — великий князь!
— Это верно… ладно, не принимай близко к сердцу. Это я так, хандрю. Хотя перспектива любоваться сановными рожами и перезрелыми великосветскими кокотками меня и впрямь не прельщает. В море оно как-то спокойней…
Глава 30
В истории неоднократно случалось, что даже самые громкие победы впоследствии оборачивались тяжелейшими поражениями и наоборот. Хронические неудачники оставались в памяти поколений величайшими политиками и полководцами. Как мне кажется, все дело в, так называемом РR. Широко распространённом в оставленном мною будущем и практически неизвестном здесь.
Ну а поскольку ваш покорный слуга — человек продвинутый, грех было этим не воспользоваться. Так что, когда по Лемланду и другим островам продолжали отлавливать отставших от своих солдат и матросов противника, а высаженные на захваченные корабли призовые партии приводили их в порядок, я уже диктовал телеграммы во все ведущие газеты Германии и Швеции, а также Российское Телеграфное Агентство.
Возможно, когда-нибудь мне станет стыдно за такие хлесткие заголовки, недостойные члена правящей фамилии, но сейчас не до стеснений. «Англо-Французский флот капитулировал!» «Британцы бежали, бросив своих союзников!» «Эскадра Черного Принца пополнилась очередными трофеями!» Это еще самые приличные. Были и похуже.
Но одними сообщениями в прессу не обошлось. Едва закончилось сражение, я послал приказ в Кронштадт, Ревель и Гельсингфорс вывести парусные эскадры в море и направится к Аландским островам. Что бы, так сказать, продемонстрировать всему миру, кто в Балтийском море хозяин!
Кроме того, во всех ведущих газетах напечатали мой вызов на бой, посланный в лучших традициях рыцарской Европы, адмиралам Нейпиру и Парсевалю-Дешену. Дескать, приходите, померяемся силушкой богатырской! К слову сказать, в этом я вовсе не оригинален. Сходный трюк полгода назад — ранней весной — провернул с Николаем Первым Наполеон Третий, ведя с ним переписку, публикуемую в газетах…
Говоря по чести, если бы они ответили на эту провокацию, кто знает, чем бы все закончилось. Боевые качества наших парусников за это время лучше не стали. Дошли до островов и, слава богу! А, поймавшего кураж «Аландского отряда» для противостояния с союзниками могло и не хватить. Но… стоило союзникам вырваться из западни, как они первым делом переругались. В принципе понять господ адмиралов можно. Брать на себя ответственность за провал никому не хочется. Как говориться, у победы много отцов, а поражение всегда сирота!
В общем, пока мои противники думают не о подготовке к реваншу, а о том, как бы половчее измазать друг друга дерьмом, я и мой флот можем быть спокойны. Некоторое время союзники крейсировали в Датских проливах, а потом их отозвали.
Что творилось в то время в британском парламенте словами не передать! Виги вцепились в Тори, и все вместе в Адмиралтейство. Правительство Абердина в полном составе подало в отставку, после чего к власти пришел Пальмерстон. В сущности, это было для нас плохой новостью. Все же старина «Пэм» [1] серьезный противник, и давний ненавистник России. Как там написал безымянный автор? [2]
Вот в воинственном азарте
Воевода Пальмерстон
Поражает Русь на карте
Указательным перстом.
В стенах французского сената сумели обойтись без драм, и дружно высказались в поддержку императора. Все же Наполеон III сумел вышколить своих буйных французов. Но в целом все то же самое. Получив болезненный щелчок по носу, «просвещенные
