Сергей Лысак - У чужих берегов
— Будем, Андрей Андреевич. Но только не сейчас, подойдем поближе. Николай Александрович, что на японце за артиллерия?
— С каждого борта по четыре шестидюймовки английского производства. Орудия стоят так, что замаскировать их трудно. Это не судно-ловушка. Зато сектора обстрела удобные. Четыре орудия противоминного калибра. Зарядили все, что можно, и ждали неприятеля. Но обошлось.
— И слава богу. Господа, на ловушке надо проделать то же самое. Пока наши «абордажники» будут заниматься грабежом этого «галеона», побудьте еще в роли канониров.
— Не волнуйтесь, Михаил Рудольфович, сделаем. Заодно саму систему скрытной установки орудий осмотрим. На будущее пригодится. Чувствую, что эта ловушка далеко не последняя…
Между тем все добытые трофеи уже были перенесены внутрь лодки, и «Косатка», осторожно маневрируя, подошла к судну-ловушке, ведя шлюпку под бортом. Снова лодка ложится в дрейф, и «абордажная команда» занимает места в шлюпке. Все воодушевлены предыдущим успехом и предвкушают очередную добычу. Несколько взмахов весел, и шлюпка направляется в сторону темного силуэта судна-ловушки. «Косатка» тоже дает ход и удаляется в сторонку, вахтенные на мостике по-прежнему внимательно наблюдают за морем. Кто их знает, этих японцев, что им на ум взбредет.
Михаил смотрел вслед ушедшей шлюпке и думал, что совершил глупость. Тоже поддался этой всеобщей эйфории. Поживились на вспомогательном крейсере неплохо, вот и надо было на этом заканчивать. На судне-ловушке такого все равно не будет, так как японцы покидали его не торопясь. Вполне могли забрать все секретные документы. Но теперь уже поздно, «абордажная команда» высадилась на второй «галеон». Успокаивает только то, что на воде он держится надежно, тонуть не собирается. Да и японцы так до сих пор и не появились. Дай бог, пронесет. А вот предчувствие не отпускает… С момента, как только шлюпка еще собиралась отходить… Нехорошее предчувствие. Совсем как тогда, перед атакой английского «Либерейтора», когда он неожиданно вывалился из облаков…
— Фокин, будь готов. Огонь открывать только по моей команде. Не торопись, целься в корпус в районе дымовых труб. Там котлы. Если они взорвутся, японцам уже не до боя будет.
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие! Только… а где же японцы?
— Я на всякий случай говорю, братец. Мало ли что.
— Слушаюсь, ваше высокоблагородие!
Разговор с комендором не укрылся от остальных на мостике. Сигнальщики навострили уши, а старший офицер все же поинтересовался:
— Михаил Рудольфович, думаете, появятся все-таки японцы?
— Предчувствие нехорошее, Василий Иванович. Как уже было не раз…
— Так, может, дадим нашим абордажникам сигнал к возвращению? Зачем судьбу дразнить?
— Пожалуй… Все, подавайте сигнал. Пусть возвращаются…
— Цель справа сорок пять, приближается!!!
Доклад сигнальщика ударил по нервам. Михаил поднял бинокль и действительно увидел медленно приближающийся силуэт миноносца. А следом за ним показался еще один. Когда они приблизились еще больше и развернулись бортом к «Косатке», то по силуэтам удалось точно определить, что это японские корабли, относящиеся к классу истребителей. «Косатку» они до сих пор не обнаружили. Сбросив ход, подошли к вспомогательному крейсеру, нисколько не таясь, осветив его прожектором. Один миноносец скрылся за корпусом крейсера, а второй лег в дрейф несколько в стороне.
Михаил рассматривал японцев в бинокль и проклинал себя за жадность. Одна цель скрыта корпусом вспомогательного крейсера и находится вне зоны поражения. Тем более, с двумя целями ему не справиться, даже если первый выстрел и выведет один миноносец из строя. Остается надежда на то, что если удастся вывести из игры одного противника, то второй вряд ли станет вести артиллерийскую дуэль с судном-ловушкой. Там орудия гораздо посерьезнее калибром, чем на миноносцах, а Кроун и Колчак отсиживаться в сторонке не будут. Тем более, попадание двух торпед этот «поплавок» уже выдержал. Возможно, выдержит и попадание третьей. Между крейсером и судном-ловушкой дистанция порядка трехсот метров, они по-прежнему соединены длинным буксирным тросом и дрейфуют вместе. «Косатка» находится на пару сотен метров дальше. Итого до лежащей в дрейфе цели порядка пятисот метров. Сможет ли Фокин всадить снаряд точно в корпус?
— Фокин, целься тщательнее. Огонь по готовности.
— Слушаюсь, ваше…
Грохот орудийного выстрела с судна-ловушки раскалывает ночную тишину, и в самом центре корпуса миноносца появляется яркая вспышка. Тут же звучит грохот взрыва. Над миноносцем поднимается облако пара, и он начинает тонуть. Значит, снаряд все же повредил паровые котлы. Ай да «пассажиры»! Кто же из них стрелял? Кроун или Колчак? Второй миноносец все понимает правильно и не пытается сразу же выскочить из-за корпуса крейсера. Интересно, что он предпримет? Вступит в бой или сбежит? В этот момент гремит второй выстрел с палубы судна-ловушки, и снаряд врезается в борт вспомогательного крейсера, взрываясь в районе ватерлинии. Сильно поврежденный корабль сразу увеличивает крен и начинает тонуть. И тут из темноты выскакивает миноносец. Он удалился на какое-то расстояние, использовав корпус поврежденного корабля как щит, оставаясь вне зоны обстрела. И теперь выходит в атаку. Резкий поворот, и на палубе одна за другой вспыхивают две вспышки выстрелов торпедных аппаратов. Это совпадает с третьим выстрелом, но прицел взят не очень удачно — снаряд попадает не в борт, а несколько выше и взрывается над палубой, сметая все с кормы миноносца, но он сохраняет ход. И тут гремит сильный взрыв. Возле борта судна-ловушки взлетает в небо водяной столб. Одна торпеда в него все же попала, вторая прошла мимо. Миноносец проскакивает вперед и начинает разворот на обратный курс. Гремит выстрел его носового орудия. Но пока не ясно, есть попадание или нет. «Косатка» тем временем подкрадывается сбоку. Все внимание миноносца сосредоточено на судне-ловушке, и он развернут бортом к подводной лодке, которую до сих пор так и не обнаружил. И тут грохот выстрела своей 120-миллиметровки закладывает уши всем, находящимся на мостике. Снаряд бьет точно в середину борта миноносца, который окутывается паром и начинает терять ход. «Косатка» делает рывок вперед, стараясь зайти миноносцу со стороны кормы, чтобы выйти из сектора обстрела самого мощного носового орудия. Миноносец, окутанный паром, еще движется по инерции. С него раздается несколько выстрелов, но пар сильно мешает японским наводчикам, и снаряды летят мимо. На судне-ловушке тоже заминка со стрельбой. «Косатка» наконец-то выходит на кормовые курсовые углы потерявшего ход противника. И сразу же гремит выстрел палубной 120-миллиметровки. Снаряд врезается в корму миноносца. Дистанция стрельбы — не более четырехсот метров. На таком фантастически малом для морского боя расстоянии промахнуться призовому артиллеристу невозможно.
Михаил удерживал «Косатку» в одном положении — за кормой неподвижного противника, а унтер-офицер Фокин продолжал посылать в цель снаряд за снарядом, нанося чудовищные разрушения выстрелами вдоль корпуса миноносца. Если у японцев и оставались неповрежденными носовые орудия, то ввести их в действие они все равно не могли — подлодка находилась вне секторов обстрела. Вскоре очнулось судно-ловушка и внесло свою лепту в уничтожение противника, но это было уже излишним, миноносец тонул. Когда он окончательно скрылся под водой, «Косатка» дала ход и подошла к месту гибели корабля. На поверхности воды колыхались деревянные обломки, но людей не было видно. Очевидно, последние выстрелы с борта судна-ловушки уничтожили всех, кто сумел спастись.
Горячка боя еще не прошла, но Михаил потребовал тут же дать сигнал о возвращении «абордажникам». Хватит дергать судьбу за хвост, и так им невероятно подфартило.
— Все, дробь! Василий Иванович, сигнал «абордажникам». Срочно вернуться на борт. Фокин, молодец! Великолепный выстрел — с первого попадания лишил хода противника!
— Рад стараться, ваше высокоблагородие!
«Косатка» снова дала ход, приближаясь к судну-ловушке, от которого уже отошла шлюпка. Вглядываясь в темноту, находившиеся на мостике пытались определить — все ли живы? Михаил заранее вызвал доктора на мостик, и теперь он тоже с тревогой вглядывался в темноту. Но вот шлюпка под бортом, летят фалини на палубу. Первый вопрос у всех одинаков:
— Все живы?!
— Все в порядке, Михаил Рудольфович! Только вымокли, как цуцики, когда мина взорвалась. Японцы нам холодный душ на палубе устроили.
Пока идет выгрузка трофеев, офицеры снова поднимаются на мостик. Все мокрые с головы до ног, но живые и довольные.
— Раненых нет, Андрей Андреевич?!
— Слава богу, все целы, Михаил Рудольфович. Правда, кое-кто шишек набил, когда мина под бортом рванула. Неприятное, я вам скажу, ощущение. Да и японцы мимо стреляли, ни разу в нас из орудий не попали.
