Владимир Лошаченко - Белый тигр
— Как же так, кому верить?
— Успокойся, князь, я тебе помогу, но первое — ты поможешь с Ливонским и Тевтонским орденом, а второе — перейдешь под мою руку и все твое княжество, примет православие, все епископства уничтожим. — Погодь, я не закончил, земли латов и эстов, что сейчас под Орденом, возьмешь в свое княжество. — Да, границы твоей территории кое-где подправим.
Миндовг в полном обалдении переваривал услышанное. Другой на его месте глазки закатил бы в обмороке или бился в истерике, а он ничего, держится.
— Кстати, князь, насколько я знаю, у тебя проблемы с местными князьками и феодалами?
Тот, молча, закивал, наливая себе в кубок творимого вина.
— Так я тебе помогу, применим радикальный метод.
— Ась?
Я красноречиво провел ребром ладони по горлу. Миндовг растерянно пробормотал:
— Если перерезать всю знатную вольницу, кто народом управлять будет?
— Да, не бери в голову, князь, половину повесишь, остальные вмиг присмиреют, но для профилактики, периодически казни ярлов.
— Как? — взволновался Миндовг.
— Молча — последовал мой краткий ответ. — Мы с тобой позже обсудим меры по укреплению твоей власти, а сейчас разбегаемся. — Готовим проект договора, завтра утром его подписываем. — Да, князь, за какое время войско свое соберешь?
— Думаю, дней пять понадобится, Государь.
— Ну, добро, моим воинам отдых перед походом не помешает.
На том и расстались.
Весь день Карчи с двумя чиновникам скрупулезно составляли проект договора, учитывая каждую мелочь. К вечеру договор составили и утрясли с литовской стороной. Утром 8 июля 1254 года Тракайский договор между Русью и княжеством Литовским, был подписан. Он включал в себя не только военную помощь в случае войны, но и четкую границу территорий, а также развитие экономических отношений. По случаю подписания сего важного для обеих сторон документа — закатили пир.
Во все стороны Литовского княжества полетели конные гонцы, страна должна знать об эпохальном событии.
Пировали два дня, воины принимали непосредственное участие, но в меру. Под тентами, на сколоченных лавках, за длинными столами, покрытыми парчовыми скатертями, сидели мои военачальники и приближенные князя Миндовга.
Погуляли на славу, ни что так не сближает людей, как чарка вина и задумчивая беседа — старая истина, общение всегда на пользу. Подозвал сидевшего вдалеке капитана Муромского.
— Аникей, что с полком, как у барышень учеба?
— Дык, Государь, все нормально, по твоему приказу поставили на каждую сотню опытных унтеров-гвардейцев. — Девки жуть упорные, с ног валятся, а воинскую выучку постигают.
— Молодцы, их не обижают часом?
Гвардеец хохотнул.
— Ой, прости, Государь, они всех обижальщиков-кавалеров плетьми перепороли.
— Га-га-га.
Я вытер набежавшие слезы.
— Ну, вы блин, даете. — Аникей, скоро в поход, твой полк впервые примет участие в сражении, а рыцари парни серьезные, драться умеют. — Не подведи, амазонкам передай, я на них надеюсь. — У тебя все пулеметы на повозках?
— Так точно, Государь.
— Гоняй пулеметчиков особо, пусть тренируются до изнеможения — боеприпасы не экономь, нужно будет, подкинем.
— Все сполню, Государь.
— Ну, иди, пируй Аникей.
— Девчонкам замуж надо, ребятишек рожать и тетешкать, а они саблями машут, воюют. — Нет, кончится сия опупея, с тевтонами и прочими плохишами и все — этот полк воевать больше не будет. — Замуж бы их выдать — мечталось мне за столом.
Подозвал сестричек.
— Садитесь рядом со мной.
— Нам не положено, Государь, мы телохранители.
— Это кем же не положено, а ну сядьте, а не то в угол, на горох поставлю.
Девчонки захихикали, умащиваясь рядом на лавку.
— Девочки, скажите, вы задумывались о своей будущей жизни, какие у вас планы, о чем мечтаете?
Сестрички-красавицы переглянулись.
— А ты не будешь сердиться, Господин?
— Нет, конечно, мы ведь всегда откровенно разговариваем, на правду не обижаются.
— Государь, мы хотели родить от тебя детей, пусть они будут похожи на тебя во всем, да пребудет с тобой милость Всевышнего — они закончили фразу, опустив глаза в землю.
— Милые мои, но на мне свет клином не сошелся — вам нужно замуж, иметь своих мужей…
Свою здравую мысль я не закончил — девчонки расплакались.
Что за черт, не выношу женских слез — почему плачете, разве я вас чем обидел?
Шмыгая носиками, красавицы, давясь слезами, выдавили из себя — мы господину разонравились, о бедные, мы бедные.
— О, Господи, да успокойтесь вы, разве выйти замуж для вас плохо?
— Плохо, Государь, мы тебя любим, никто нам не нужен.
Ну, ешкин кот, самое печальное — они говорили правду, я четко вижу, когда мне лгут.
— Не отвергай нас, Государь, нам нет жизни без тебя.
— Успокойтесь, девоньки, наши отношения останутся прежними.
Девчонки радостно захлопали в ладоши и, замурчав по-кошачьи, кинулись целоваться — еле угомонил.
И тут они такое отмочили — не ожидал, хотя сам виноват, относительно, конечно, задал вполне безобидный вопрос.
— Как там ваш боевой коллектив? — Всего ли хватает? — Какие пожелания?
— Государь, — потупились красавицы — все наши девушки хотят переспать с тобой, не откажи им в столь малой просьбе, осчастливь своих верных амазонок.
Я поперхнулся вином.
— Что, вся сотня?
— Нет, Государь, весь полк.
— Мама родная, да вы, девочки, совсем ох…, то есть обалдели.
Возникла невольная ассоциация с 41 годом, Москва и мы с Семеном — два бычка производителя.
— Девушки, признавайтесь, наверняка не обошлось без ваших длинных язычков.
Сестрички слегка запунцевали, но головки гордо вскинули.
— Государь, всем хочется кусочек счастья.
— Ясно, надо подумать, вопрос серьезный.
Половчанки, радостно улыбаясь, встали за моей спиной — хороши чертовки. В своих полупрозрачных шальварах и распахнутых жилетках, с саблями и пистолетами за поясом — они производили впечатление разорвавшейся секс-бомбы.
У литовцем давно глаза повылазили, наши то более-менее привыкли, да и то изредка косятся, глотая слюну.
Заметил, что моих девочек данное обстоятельство весьма забавляет и, естественно, льстит — женщины всегда замечают мужское внимание.
Девичий полк — четыре тысячи прелестниц, да если мои жены узнают, загрызут насмерть, ну а кто сказал, что будет легко.
На этой философский ноте закончил свои колебания.
— Айгуль.
— Да, мой Господин.
— Сегодня пригласишь первую десятку телохранительниц в мой шатер, после пира.
— Слушаюсь Государь, а мордашка довольнехонькая, н-да… нам их не понять.
В общем, взял грех на душу — рассуждал я просто, девчонкам завтра в бой и не всем из него выйти живыми, так пусть напоследок порадуются жизни. Тем более, они сами изъявили желание отдаться своему Государю.
Воины за столами с каждым кубком вина вели себя все непринужденее — литовцы затянули застольную песню, затем наши спели, пели, пили и ели от души — на вертелах поджаривались туши быков и оленей. Гуляла вся армия, за исключением сторожевых отрядов.
Подозвав Федора, отдал приказ — перенести мой царский шатер вон в ту дубраву, немедля.
Выпив еще пару кубков вина и, пообщавшись с князем Иваном, незаметно исчез.
Сестрички подали лошадь, и мы неспешным шагом направились в лесок, к шатру.
Стояла дивная ночь, небо усыпано звездами, хороша природа в Прибалтике, но не то. Постоянно ощущался легкий дискомфорт, то ли запах моря, то ли болот, нарушал гармонию, да и почва — супесь, пополам с песком. Вот наши сибирские края, это да, такой природы и экзотики фиг, где найдешь — правда, говорят, в Канаде есть нечто похожее. Мало того, у нас полезных ископаемых, половина таблицы Менделеева.
Другие страны, кроме бананов и песчаных пляжей, ничего не имеют — те же Карибы, Таиланд, Мальдивы, море и песок с пальмами, а за счет туризма, в их банках оседают миллионы в американских рублях.
Простенько и со вкусом, люди зарабатывают на туристах. Только мы, убогие, не хотим сделать у себя нечто подобное.
Зачем нашим ворам у власти тужиться думать и что-то делать, проще украсть бюджетные деньги или получить откат от олигархов, а народ? Да хрен на него с большой горы, ну и остальное в том же духе.
Задумавшись, не заметил, как подъехали к шатру, соскочил с коня и бросил поводья слуге.
Так, сгоним хмель, ага нормалек, а чего я собственно туплю.
— Мадина, всю сотню амазонок сюда, стой, егоза, пусть прихватят шесть пулеметов MG-34, с боеприпасом по десять коробок.
Козырнув половчанка убежала, ну салага. К пустой голове руку не прикладывают.
— Так-с, а куда нам лучше отправится?
Пришла мысля — почему собственно не совместить приятное с полезным.
