Сделай сам – 1 - Константин Николаевич Буланов
И нет, своего собственного дома мы себе в Харькове пока не завели. Просто сняли у ХПЗ один из тех вопиюще дорогих «дворцов», что прежде долго пустовал. Самый скромный из остававшихся невостребованными у потенциальных квартиросъемщиков.
В итоге, спустя месяц активных волнений всё устаканилось, всех кого надо и не надо разогнали. Наиболее отличившихся «поджигателей» сослали на каторгу. Поболе 800 человек в итоге осудили и присудили общий штраф на возмещение ущерба аж в 800 тысяч рублей. Покрыть который, кроме как своей землёй, им было просто нечем.
Статистика. Как есть статистика, что голыми цифрами затмевает собою трагедии многих тысяч семей. Как тех осужденных крестьян, что не хотели помирать от голода, так и владельцев совершенно разорённых ими хозяйств. Так и живём.
А что до нас, до грешных. То мы опять стреляем, ё-моё! Мы — это я и старый друг мой — дерринджер.
— Бам, бам!
— Ай! Ой!
Капец! Везёт мне на спасенье всяких личностей! У Шпака — магнитофон, у посла — медальон… В том смысле, что сначала президента США от лишней дырки в организме уберег, а ныне то же самое проделал с местным губернатором. С местным — это с Харьковским, с князем Оболенским Иваном Михайловичем. Но объясню всё с самого начала, чтобы стало ясно и понятно.
В начале сотворил Бог небо и землю.
Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.
И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.
И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы.
И назвал Бог свет днём, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.
Вот по прошествии примерно пары с половиной миллионов таких дней с момента библейского сотворения мира, к нам и приехала взбешённая мама́. К нам — это в Харьков. А куда ещё ей было приезжать взбешённой? Только в Харьков! То есть к нам с папа́. Мы ведь отсюда ни дня не уезжали с тех самых пор, как прибыли из США. А ведь уже, блин, середина лета. Беда, беда, беда, беда! БЕДА!
— Кто мы?
— Женщины!
— Чего мы хотим?
— Не знаем!
— Когда мы это хотим!
— Сейчас!
Ну, вы поняли меня и общий мой посыл.
Однако в данном случае столь легко отделаться папа́ не вышло. Ибо мама́ уж точно знала, что хотела. А это, блин, ещё страшней!
Так забрала мама́ из моих загребущих лапок бедного отца в столицу для исполнения тем главного супружеского долга. Брошь с изумрудами заказывать у Фаберже! Давно обещанную между прочим! А вы о чём подумали? Я ведь сразу же сказал! ГЛАВНОГО! А не всякое там баловство. Тут брошь! Тут понимать надо!
На наше с батей общее счастье их путешествие в Санкт-Петербург продлилось относительно недолго и уже в конце июля, как раз ко дню официального запуска конвейера в работу, они вернулись обратно к своему замученному младшему сыну — то бишь, ясен пень, ко мне. Вернулись всей семьёй, с сестрой и старшим братом. Плюс заранее заказанные нами у себя же и подготовленные под бронирование машина. Чтоб, значит, на века запечатлеть торжественный момент для всех для нас для Яковлевых. Некоронованных царей авто и тракторов России!
Так мы и свели знакомство с князем Оболенским, что только в этом году был назначен руководителем сюда. Ему по губернаторскому статусу положено было участвовать в столь крупных и значимых для Харькова начинаниях, как пуск в работу первого в стране завода по массовой выделке новейших тракторов.
Там слово за слово со стороны мама́. Опять же в Харькове мы — Яковлевы, теперь солидная величина. И пригласил он всё наше семейство составить ему дружную компанию на представлении в театре сада «Тиволи». Давали там какие-то нынче модные малороссийские пьесы, в которых я, признаться честно, по факту их просмотра и прослушивания не понял ровным счётом нихрена. Одни лишь вопли мартовских котов да танцы с бубном. Ни чертежей, ни графиков, ни матрасчётов! Как это понимать прикажете мене? Вот-вот! Никак!
Да и папа́ заметно что был не в восторге. Небось, точно так же, как и я, не смог там рассмотреть идеи и технической задачи во всех этих сценических кривляньях. Короче высидели мы с ним эту жуткую пытку с трудом, да и свалили стразу вслед за губернатором, как только объявили антрактный перерыв.
И тут вдруг, блин, пальба!
Какой-то крендель прямо на наших глазах, всего с двух метров палит в губернатора. И… мимо! С двух метров! Промахнулся! Стреляя скрытно, из-за спины какой-то важной дамы, что тёрлась в обществе верхушки всей губернии! Олух! Как есть олух!
Второго шанса я ему не дал.
Поскольку на дворе стояло жаркое южное лето, на мне, понятное дело, кроме рубахи ничего и не было сверху надето, отчего привычно прятать ПЯММ-ы в скрытых кобурах оказалось просто невозможно. Вот и сменил я их временно на один из старичков дерринджеров. Тот хоть в кармане брюк нормально умещался, не вызывая всяческих вопросов, да лишь смущал своим оттопыренным видом молоденьких мадемуазелей. Проказниц этаких смешливых! Уж так махали веерами, так! Быстрее разве что стреляли глазками своими. Да всё по мне, по бедному 15-летнему мужчине! Арх!
Короче выстрелил в него я оба раза дробью. Буквально с метра. Чтоб наверняка. В него, понятное дело, не в губернатора, а в того до безобразия косого стрелка. А после на него все дружно резко навалились и чуть не запинали насмерть всей толпой такого дурака.
[1] Велит — легкая пехота в римской армии, что часто использовалась в роли застрельщиков (метателей копий)
Глава 25
Военные и их маневры
— Тяни! Стоп! Зажимай! Быстрее зажимай! Плоскогубцы! И-и-и-и! Есть! Достал! — Нет. Это мы не пулю извлекаем из чьего-либо организма в походно-полевых условиях, как кто-нибудь мог бы о том подумать. Это мы меняем у нашего семейного лимузина заклинившую тормозную колодку на заднем колесе. Поставили, называется, на него новейшую гидравлическую систему тормозов на пробу!
Я ведь, как-никак, дитя советского автопрома и, можно сказать, с бензином и маслом впитал одну простую мысль — «Проклятый частный собственник — то есть уважаемый владелец личного
