Дмитрий Шидловский - Орден
– Не совсем. Для того чтобы нейтрализовать яд, мне действительно пришлось впасть в транс на час. Потом я дождался, пока мое тело положат в часовню, усыпил часовых, прижав им артерии, как учил тебя, и ушел.
– Ты ушел в другой мир?
– Вначале да. Но скоро вернулся и затворился в лесу. Мне надо было о многом подумать в одиночестве, а миры, в которые я выходил тогда… они все были такие шумные…
– Почему ты сразу не связался со мной?
– Извини, Артем, я немного виноват перед тобой. Но тогда, когда я понял, что отравлен, я одновременно понял много очень важных вещей, которые в конечном итоге привели меня сюда. Мне надо было побыть одному. Тебе тоже был полезен этот опыт. Ты понял тогда, что все, что имеет форму, преходяще и может быть утеряно в любую минуту.
– Очень жестокий урок, Генрих.
– Очевидно, ты просто не усвоил материал на других, более мягких уроках, – пожал плечами Рункель.
– Хорошо, – сказал Артем, – но сейчас ты решил найти меня. Зачем?
– Меня просто заинтересовало, почему ты так долго не идешь ко мне.
– Идти к тебе? – Артем опешил. – Как?
– Да очень просто. Ты же видел, сразу за кустами роз.
– Ты смеешься надо мной.
– Ничуть. Ты уже готов ко многому, и только твоя уверенность, что у тебя это не получится, держит тебя. – Генрих взглянул Артему в глаза.
Артема вдруг охватила непонятная веселость.
– А ну пошли, – крикнул он, ухватил Генриха за руку и потащил.
Через пару шагов они оказались в Древнем Риме на форуме. Со ступенек какой-то пожилой человек что-то говорил, а толпа внимательно его слушала.
– А, предпоследняя речь Цицерона, молодец, Артем, – похвалил Генрих. – Что еще?
Артем рванул, и они оказались на вершине скалы. Было прохладно, ветер трепал их одежды, а под ногами скрипел снег. Под ними через перевал проходила закованная в железо армия.
– Переход Ганнибала через Альпы, но, может, пойдем куда-нибудь, где потеплее, – улыбнулся Рункель и изобразил, как будто ему действительно холодно.
Они сделали шаг, и под их ногами захрустел прибрежный песок. Слева от них густой стеной к пляжу подступали пальмы, а справа три корабля стояли на якорях, и от них уже отваливали шлюпки.
– Высадка Колумба в Сантьяго-де-Куба, у тебя хороший вкус, – произнес Генрих. – Пойдем дальше?
Артем кивнул и сделал шаг вперед. Под их ногами зеленела болотистая травка. Рядом пробегало асфальтовое шоссе с выбоинами, на противоположной стороне стояла автобусная остановка, а за ней ларек. За ларьком угадывалось садоводство. На скамейке сидели мужик в майке, тренировочных штанах и кедах и женщина неопределенного возраста с испитым лицом. Они передавали друг другу бутылку пива «Степан Разин» и отхлебывали из нее по очереди. К скамейке шел мужик в кирзовых сапогах, промасленных штанах и необычайно грязной рубахе.
– Эй, Валька, – загундосил мужик, – ты мне когда десятку отдашь?
– Да пошел ты, – злобно отозвался мужик в кедах.
– Ах ты, сука, – рявкнул мужик в сапогах, налетая на обидчика и хватая его за майку.
– Пидор вонючий, – взвыл мужик в кедах, нанося удар в глаз нападающему.
– Ой, люди, помогите, убивают! – заголосила женщина. – О, черт, – произнес Артем, обхватывая голову руками и садясь на траву.
– Ничего, бывает, – ласково потрепал его по загривку, как маленького, Генрих. Артем поднял глаза и увидел, что они снова в саду Генриха, у ротонды с фонтаном. Генрих продолжал его успокаивать: – Ты нашел тот мир, из которого пришел. Ну что делать, если нам встретилась такая сцена? Ты думаешь, в Древнем Риме не было пьяниц, карфагенские солдаты никого не насиловали, а команды Колумба состояли сплошь из отважных моряков, ищущих открытий? Им деньги нужны были, Артем, а кое-кто и от виселицы бежал. Заслуженной, между прочим. Просто о тех временах у тебя по книгам создалось романтическое представление, а в свой мир ты меня привел в такой, каким запомнил. Или, вернее, в то, что тебе врезалось в память глубже всего.
– Генрих, нам этого не остановить, – сказал Артем, глядя на него снизу вверх. – Что бы мы ни делали: давали им мудрых правителей, ставили жестоких, подчиняли их странам соседей, помогали их соседям оккупировать их, – здесь мы ничего не изменим.
– Вот поэтому я ушел из этого, – мягко улыбнулся Генрих. – Хотя то, что совсем сделать ничего нельзя, я бы не сказал. Вода камень точит. Да и потом, не все же такие. Эти просто в глаза бросаются.
– Те, которые не бросаются, тоже хороши, – криво усмехнулся Артем.
– Но и ты, и я выросли именно среди таких, сплавляющихся по течению. И сами были в свое время хороши. Вспомни, как ты мечтал о своем «гольфе». И потом, разве не приятно тебе будет вывести тех, кто готов, вот на эту поляну?
– Генрих, незадолго до твоего появления я принял решение уйти. Я устал от того, что люди вокруг меня гибнут. Плохие, хорошие, никакие. Какую бы миссию я ни исполнял, вокруг реками льется кровь.
– Они сами приходят к этому, Артем. Никто не тянет их насильно в политику. Мы тоже пришли в это добровольно. Нас спасает то, что лично для себя мы ничего от этих интриг не хотим. А они стремятся к богатству и власти и нарываются на удар, потому что ослеплены золотом и не видят опасностей. Только и всего. Но мы можем действовать и не залезая в эту кашу.
– А мы можем?
– Конечно. Мы можем привести сюда многих. Надо только не тянуть за уши тех, кто не хочет. Да и потом, людям надо объяснить, что темные времена не вечны. Наступит время без войн, бедности и болезней.
– Наступит? – поднял брови Артем.
– Наступит, Игемон, – усмехнулся Рункель, похоже цитируя Булгакова. Действительно мистический роман. – И мы можем это время приблизить.
– Но как?
– Есть много путей. Один их тех, по которому идешь сейчас ты и раньше шел я. Есть другие. Ты снова можешь выбирать.
– Выбирать между чем и чем?
– Для начала выбери, в каком мире ты будешь жить.
Ты теперь можешь пройти в любой из миров. Если ты пойдешь в мой мир, то тебе даже не потребуется обеспечивать себя хлебом насущным. Вот, взгляни.
Барон подвел Артема к фонтану в ротонде. Фонтан вдруг перестал бить, вода быстро успокоилась, потом на ней появилась картина прекрасного города с садами и парками. Ее сменили другие: леса и горы, океан и парк… Тот самый парк с беседками, ручейками и мостиками, который видел Артем в давнишнем сне.
– Это может стать твоим домом. Сводить тебя туда я не могу. Это близко, тоже за кустами роз, – улыбнулся Рункель, – но если мы пробудем там хотя бы час, твоя несчастная супруга будет вынуждена ждать четыре дня. Забирай жену, детей. Там вас ждут приятная жизнь, хорошие люди, прекрасный климат. Но работать все равно стоит. Во-первых, надо же как-то развлекаться. Во-вторых, без работы и нового опыта человек деградирует. Любой, даже бог.
– Хорошо, я пойду туда. А что после?
– После выбирай, с каким из миров ты хочешь работать. Можешь вернуться в свой, в котором родился. Можешь с этим. Потом выберешь страну или род занятий, которому будешь покровительствовать. Я вот, например, занимаюсь точными науками. И у меня большие надежды на твоего сынишку, моего тезку.
– Нет, Генрих. Я хочу тот мир, где мы с тобой встретились. Хочу Ингрию, Петербург.
– Хорошо, давай посмотрим, по каким вариантам может пойти твоя Ингрия.
– И твоя.
– Я ушел от этого.
– Ну что ж… А какие существуют варианты и как мы можем ими управлять?
– Ну, – произнес Генрих, – вероятности какого времени ты хочешь увидеть?
– Объясни сначала, что такое вероятности.
– Все очень просто. Ты теперь должен мыслить не категориями интригана тайного ордена. Ты должен видеть основы. Тебя не удивило, как просто мы ходили по мирам. Ты даже сам водил меня. Смотри дальше.
– В своем мире я читал фантастическую книгу о таком мире, который отбрасывает отражения во Вселенную, образуя миры-тени.
– Близко, но не совсем так. Есть много индивидуумов, которые создают иллюзии. Иллюзии объединяются и формируют миры для своих творцов. Творцы начинают верить в реальность своих иллюзий и становятся пленниками этих миров. Освободиться от иллюзий – значит освободиться от оков одного конкретного мира и научиться ходить по мирам. Это мы с тобой. Когда это надоест, можно уйти в ничто, а потом вернуться. Ты сам себе хозяин.
– А как вернуться из пустоты, если там не за что зацепиться сознанию?
– Пустота – ничто. Пустота пустоты – нечто. Но об этом мы еще поговорим. А теперь слушай. Так же можно и улучшить жизнь в отдельных мирах. Если ты просто заставишь большую часть сознаний, обитающих в мире, работать позитивно, сама иллюзия улучшится. Мир станет спокойнее и богаче во всех смыслах.
– Так ты этим занимаешься?
– Такие, как мы, этим занимаются. Ты теперь понимаешь, почему наша деятельность не видна. Человеку, который живет только выпивкой и сексом, не постичь существование тайного ордена, оплетшего интригами всю планету и работающего на дальнюю цель. Но политики могут это постичь, потому что это их методы, хотя куда более глобальные. А вот кто может понять, что мир можно менять, рассказывая хорошие сказки, дающие надежду? Мышление людей и определяет, каким путем пойдет мир или его часть. Это и есть выбор одного из вариантов развития. Итак, альтернативы какому времени ты хочешь увидеть?
