Испытание морем - Дмитрий Викторович Распопов

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — поклонился турок. — конечно, я согласен.

Позвав парня, я отдал ему приказы, и он пошёл с доктором на улицу, чтобы проводить его до дома и ним же вернуться обратно.

— Зачем столько много ему пообещал? Я прошлому платил двадцать флоринов, и он был счастлив, — проворчал глава рода.

— Я и вижу, что только он и был счастлив, — проворчал я, — ладно, попрошу пока дядю, чтобы нашёл комнаты рядом с вашими для доктора и вернусь.

— Спасибо Иньиго, — дедушка улыбнулся, — в этом доме с твоим появлением, снова закипела сила молодости. Если отец будет возмущаться, скажешь, что я разрешил. Этот твой врач мне самому понравился больше прошлого.

Я позвал Бернарда и отправился на поиски дяди, найдя его у отца.

— По какому праву, ты распоряжаешься в этом доме? — сеньор Диего резко переключился с него на меня, когда меня поднесли ближе.

— Дедушка разрешил, — зашёл я сразу с козырей, и он, зло посмотрев на меня, проглотил свои следующие слова.

— Если дон Иньиго умрёт из-за твоего доктора, тебя ждут последствия, — бросил он и ушёл.

— Дядя помогите мне пожалуйста, — попросил я тяжело вздохнувшего священника, — нужно устроить врача, и чтобы не я приказал об этом. А то моё слово вызывает здесь один сплошной негатив.

— Конечно, идём Иньиго, — быстро согласился он и перекрестился.

* * *

Всего три дня потребовалось новому врачу, чтобы дон Иньиго набрался сил. Правильно питаясь и отдыхая, а также делая короткие прогулки по коридору пользуясь поддержкой доктора, он встал с кровати. Так что родственники, уже было готовящие хоронить дедушку с удивлением кланялись, когда он пусть и ещё не совсем в форме, но уже страшно довольный мной и доктором, сидел у фонтана и опустив руку на струю воды смотрел, как она хочет улизнуть от него.

— Твой отец, — тихо сказал он, поворачиваясь ко мне, — мне жаль это осознавать и уходить с этим грузом на сердце, но он не хочет примирения, он требует от тебя покорности.

— Её не будет дедушка и вы это прекрасно понимаете, — я пожал плечами, принимая этот факт, как данность, — у меня свои дела, свои тайны, и он не заставит меня делать то, что не вписывается в мои устремления.

— Он станет главой рода Иньиго, после моей смерти, — старик помрачнел, — ты будешь обязан ему подчиниться или будешь изгнан.

— Попрошу усыновить меня Козимо Медичи, — я спокойно пожал плечами, хотя сердце тревожно вздрогнуло, от таких новостей. Мне бы, конечно, не сильно хотелось изгнания из рода.

— Ты зря так спокоен, — он покачал головой, — хотя конечно тебя это изгнание коснётся в меньшей мере, ты титульный арагонский дворянин, большее всего это ударит по самому роду.

— У меня встречное предложение дедушка, — задумчиво сообщил я, — пока вы живы, давайте предложим посчитать сеньору Диего, сколько он потратил на моё содержание за всю мою жизнь. Я выплачу ему всю эту сумму целиком, и мы навсегда забудем друг о друге. Обещаю никогда больше не приезжать в Гвадалахару и не просить у него помощи.

Дедушка чуть осел и грустно покачал головой.

— Хорошо, я спрошу у него, — наконец сказал он, — почему-то думаю, что он согласится.

Дон Иньиго оказался прав, отец, который был очень зол на меня, за самоуправство в доме и вызов, который я ему бросал своим поведением, насчитал какие-то баснословные тридцать тысяч золотых и радостно заявил, что навсегда оставит меня в покое, если получит эти деньги.

Деньги были огромные, а все мои богатства сейчас были пущены в оборот раскручивающегося бизнеса ломбардов и банков, так что свободной наличности осталось крайне мало. Поскольку бизнес только набирал обороты, то доходы от него были пока весьма скромны на фоне огромных трат, которые мне приходилось делать, чтобы пускать алмазную пыль в глаза всем, с кем я встречался, для поддержания своего статуса богача. Так что мало по малу, все мои средства, полученные от продажи индульгенций, а также от сделки с Альфонсо V в Неаполе и доходы с Аликанте, когда я конфисковал себе всё имущество дворян, занимавшихся работорговлей, стремительно таяли.

Поэтому заявленные отцом тридцать тысяч сейчас для меня были огромными деньгами, почти на пределе моих текущих возможностей, но взвесив на невидимых весах свободу и отсутствие ко мне претензий со стороны будущего главы рода, я молча выписал вексель и передал его дедушке, когда он вернулся с положительным ответом от сеньора Диего и его жены.

— Также пусть подпишет отказ от всех претензий и расписку в получении денег, — включил я в себе банкира, и протянул ещё два свитка, — чтобы потом после вашей смерти, он внезапно не передумал.

— Хорошо Иньиго, — дедушка был мрачным всё это время, — я уже не удивляюсь тому, откуда у тебя такие деньги, но побуду между вами курьером, только чтобы вы перестали ругаться и раскалывать наш род ещё сильнее.

Больше, чем дедушка, удивился сам сеньор Диего, когда ему вручили всю запрошенную им сумму, не став даже торговаться и спорить. Он тоже молча подписал расписку о получении денег, а также обязательство, что я теперь «свободный художник» и он не будет привлекать меня к делам рода, а также требовать подчинения. Отныне я просто номинально числюсь у Мендоса, без изгнания из рода, и поэтому не могу вести свои дела, прикрываясь именем рода. Я специально сгустил краски, чтобы он подписал, не внося свои правки в документ, а уже вечером приказал своим помощникам готовиться к отъезду.

Следующим утром я простился только с дядей и дедушкой, которые вышли меня проводить. Никто из родных больше этого не сделал, страшась гнева сеньора Диего.

— Доктора далеко не отпускайте дедушка, — напутствовал я старика так, будто он был ребёнком, — я не смогу быстро приехать, если с вами опять что-то случится.

— Слушаюсь, дон Иньиго, — издеваясь надо мной, поклонился глава рода с лёгкой улыбкой на губах.

— Дядя, ну хотя бы вы за ним присмотрите,