Фаворит - Константин Георгиевич Калбанов
Зато амулет «Кошачье зрение» я старался придумать вполне себе серьёзно. Вот уж что пригодилось бы часовым на постах. Ночи-то стоят безлунные, и не смотри, что небо вызвездило, темень такая, что хоть глаз коли. Однако я в этом так и не преуспел.
Поэтому решил использовать древнее средство, а именно собак. Благодаря тому, что унтера у меня одарённые, каждый десяток обзавёлся своим псом с узором «Повиновение». Неподкупные и верные до последнего вздоха сторожа, содержание которых обходится всего лишь в лишний паёк, зато польза несомненна.
Использовать их в бою, как я уже говорил, практически бесполезно, а вот в качестве охраны лагеря уже совсем другое дело. Так спать куда спокойней. Главное, чтобы какая дурная кошка сюда не забрела. Ага. Плавали, знаем. Вот татарам куда проще, у них за сторожей лошади, эти за ненавистным племенем гоняться не будут…
Сначала залаяла одна собака с северной стороны, затем другая, и вскоре лай стоял такой, что только держись. Однако бобики на других направлениях получили вполне недвусмысленный мыслеобраз относительно своей зоны ответственности, а потому продолжали нести службу, и их голоса в этот хор не влились.
Следом за лаем с севера послышался дикий рёв тысяч спешившихся татар, которые с гиканьем и улюлюканьем бросились в атаку. Я не смог вычленить болезненные выкрики, но как-то сомнительно, чтобы никто не угодил в волчью яму и хотя бы не вывихнул или потянул себе ногу.
Над лагерем запели трубы, играющие сигнал отражения штурма. По всему периметру в воздух взлетели ракеты. По виду самые обычные, что сейчас повсеместно пользуют для фейерверков. Однако они несли начинку, способную гореть в течение минуты, и моими стараниями обзавелись парашютиками. Ничего сложного и освещение, конечно, значительно уступит известным мне образцам, но как же это облегчает жизнь.
Едва подступы осветились, как тут же пророкотали картечницы, в отличие от гаубиц, выставленные на валу. Оно, конечно, рискованно, но в случае внезапного нападения эта мера поможет сбить первый натиск. Следом затрещали винтовочные выстрелы. Стрелки на северном валу открывали огонь, не дожидаясь команды, едва оказавшись на своих позициях.
Что до меня и моих парней, то мы поспешили к палатке великой княгини. В случае внезапного нападения наш пост был подле неё, а ещё мы значились личным резервом полковника Уфимцева. К слову, его палатка находилась в стороне от её высочества. И это не дань безопасности, так как щиты на них столь серьёзные, что опасаться прилёта бомбы, способной накрыть их разом, не приходится. Подобный подход связан скорее уж с нежеланием толкаться плечами.
А эт-то ещё что такое⁈ Я остановился и, невольно перехватив двустволку, изготовился к стрельбе. При этом обернулся в сторону южного вала, откуда донёсся рокот картечниц, а следом затрещали винтовки, но уже более слаженно. Отвлекающий удар на севере и основной с противоположной стороны? Очень может быть. Сильный одарённый, конечно, может видеть не только у себя под носом, но кто же станет держать их в карауле. Только татары не ожидали, что мы станем использовать собак и способны превратить ночь если не в день, то в сумерки.
Я хотел было уже броситься к южному валу, но остановил себя. Вернул ружьё на сгиб левого локтя и, тихо ругнувшись, поспешил к палатке Марии. Кровь так и бурлит, хочется действий, видеть врага и разить его. И да, не боевыми плетениями, а именно огнестрельным оружием. Как же давно я уже не участвовал в бою! В последний раз это было на Заситинском редуте. Л-ладно, на валах разберутся и без меня.
В воздухе послышался нарастающий то ли шелест, то ли шорох, и на лагерь обрушились тысячи стрел. Я уже видел подобное во время дневного боя. То, что сейчас ночь, не имеет решающего значения, потому что мой магический прибор ночного видения работает исправно, и я вижу, как туча оперённой смерти накрывает лагерь.
Отовсюду слышится тупой и звонкий перестук падающих стрел. Но помимо этого в отличие от прошлого раза в ночи послышался скулёж пострадавших собак. На них, как на лошадях, амулетов нет, и несколько бобиков, лишённых защиты, стали единственными жертвами татар.
А нет. Те решили ещё сильнее нам подгадить и начали пускать горящие стрелы. Предполагаю, что потери нападающих от использования огня, явившегося отличным ориентиром для стрелков, сейчас зашкаливают. Но противник, похоже, решил, что оно того стоит. Напрасные ожидания.
Уж на лечение или предотвращение возгораний запрет Уфимцева точно не распространяется. Одарённых в нашем лагере хватает, и большинство из них огневики, да ещё и имеющие запас Силы, поэтому практически любое возгорание душилось на корню. Даже если это была стрела, вонзившаяся в землю. Я сам усмирил пяток таких и погасил возгорание палатки, хотя уберечь парусину от дыры и не вышло.
Когда я со своей группой подбежал к штабной палатке, Уфимцев был уже на месте и раздавал команды. Причём держался так, словно идут обычные учения по отражению внезапного нападения. И надо сказать, это давало свои плоды. Выстрелы звучали всё гуще и слаженней, а значит, несмотря на расчёт татар, врасплох застать полк не получилось.
Обстрел горящими стрелами прекратился, чего не сказать об обычных. Впрочем, сейчас усилия лучников в основном сосредоточены на валах. Наши бойцы своим слаженным и интенсивным огнём показали, что заслуживают особого внимания атакующих.
Подошла Мария в сопровождении Астафьевой и Столбовой. Девушки поздоровались со мной, коротко кивнув. Хм. А ведь, похоже, Столбова снизошла до моей персоны. Не то чтобы приняла меня как равного, но по меньшей мере холодности в её взгляде и поведении стало поменьше. Скорее всего, это из-за связи между мной и Долгоруковой. Появилось в Арине нечто вроде — я знала, что этим всё и закончится.
Ага. А вот и командир третьего батальона прискакал. Люди Лаптева оказались не у дел, так как согласно боевому расчёту находились в резерве. Ну вот как такое стерпеть, когда совсем рядом кипит схватка.
— Господин полковник… — начал было он.
— Что вы тут делаете, господин майор? — оборвал его Уфимцев.
— Прошу разрешения поддержать южное направление.
— Не вижу в этом необходимости. Возвращайтесь к батальону и ждите моего приказа.
— Но…
— Я всё сказал! — резко оборвал майора полковник.
И правильно сделал. Можно подумать, только у него руки зудят. У меня, между прочим, тоже неслабо подгорает. Но ничего, не дёргаюсь ведь. А вообще удивительно, чего это Уфимцев такого неуёмного подчинённого себе подобрал. Кто-то сильно попросил? Вот уж не думал, что
