Светлейший князь - Михаил Шерр

— Петр Сергеевич, какие перспективы остальные ружья переделать?

— Потихоньку будем переделывать, сначала за штуцера возьмёмся. Хорошо, что у многих ружей и всех штуцеров калибр одинаковый. Я промерил все штуцера и ружья и отобрал одинаковые. Ружей штук семьдесят.

— А какой калибр получается,?

— Семь с половиной линий.

— Это получается, — умножить в уме не получилось, я быстро сделал это на бумаге. — Семнадцать с половиной миллиметров.

— Нам хотелось, чтобы и господин капитан присутствовали, — гвардейцы без проблем перешли на обращение товарищ, а вот остальным это давалось с трудом, Петру Сергеевичу в частности.

— у Ерофея Кузьмича большое событие, у меня язык не повернулся его с собой приглашать.

— Это мы уже наслышаны, мне Аннушка успела шепнуть.

— Зато подарок какой ему будет, как ты Яшенька думаешь, обрадуется наш капитан таким игрушкам? — спросил дедушка Фома.

— Думаю от радости как дитя малое прыгать будет, — ответил Яков Фоме Васильевичу.

— Хорошо, это мы скоро увидим, будет прыгать али нет. А сейчас вы, Яков Иванович, — решил я вернуть разговор на грешную землю, — скажите мне вот что. Сколько вы снарядите патронов дня за три скажем.

— Если отложить всё, то сотни полторы. Штук пятьдесят пироксилиновых, как их надо называть,… второй номер, и первый номер штук сто. Идеально если бы этим сейчас занялся Лаврентий. Он гарантированно это сделает и нужное качество будет, а заодно, я просто уверен, придумает всю нужную механизацию.

— Хорошо, давай так и поступим. Твоя задача к понедельнику освободиться от всех дел и заняться золотом. Как только станет Енисей, мы должны снарядить торговый караван в российские пределы. Торговать нам по большому счету пора не чем, может статься так, что кроме золота у нас ничего не будет. Тесть мой правда предлагает корень нашего ревеня, Леонтий Тимофеевич уверяет, что наш ревень не хуже китайского. Но ясно это будет через несколько недель, когда выкопанные им корни высохнут. Так что золотишко нам не повредит.

— Сложную задачу ты Григорий Иванович, ставишь, — Фома Васильевич с сомнением покачал головой.

— Не спорю, но, — я сделал паузу и внимательно посмотрел на своих собеседников. — Золото здесь есть, это факт. Одно место мы знаем точно. Самородного тут, скорее всего, кот наплакал. В основном я думаю рудное и должно быть немного золотых песков, на одном из найденных самородков следы песка.

— Я тоже так думаю, можно даже сказать, уверен, что так, — согласился со мной Яков.

— Замечательно, что ты, Яков, согласен. Расклад такой. Скоро покров. Думаю будет первый снег. Лечь он сразу не ляжет, но зима близко. Недели за две-три ты должен найти выход золотоносной жилы, такой, что бы можно было его разрабатывать зимой. Ванча подъедет через два-три дня максимум. И в понедельник вы должны начать поиски. Людей бери сколько надо. А вот когда ты найдешь нужную жилу, а еще лучше золотой песок, мы попробуем интересную штуку. Сразу говорю, как точно это делать не знаю, но это должно работать.

Я подробно рассказал об идее горного инженера девятнадцатого века Петра Аносова, плавить золотоносный песок, он получал сплав с высоким содержанием золота, которое затем извлекалось с помощью серной кислоты. Я же предложил попробовать плавить любую золотосодержащую породу.

— Ты, ваша светлость, так уверенно говоришь, что здесь есть золото, объясни почему? Во многих горных местах иногда находят самородочки, но жил там не находят, — засомневался Фома Васильевич.

— Ты знаешь, Фома Васильевич, кем были первые русские люди, появившиеся в краях южнее Красноярска? — Фома Васильевич пожал плечами. — Так вот, господа, это были кладоискатели. Они находили древние курганы, раскапывали их и находили в них золото. И это золото было местным. И в нашей долине тоже есть курганы, до них правда чёрные копатели не добрались.

— Логика твоя понятна, Григорий Иванович. Я постараюсь найти золотоносную жилу.

— О. другое дело, видно, что ты Яков Иванович, проникся важностью текущего момента, ищи. А мы с Петром Сергеевичем покумекаем, как нам золотистый чугун плавить.

— А кислоту эту, как её забыл, — Фома Васильевич сморщился, вспоминая название.

— Серная. Лабораторным способом я её получаю без проблем, для опытов нам хватит.

— А если у нас с Григорием Ивановичем получится с золотистым чугуном, кислоты надо будет не мало, — сказал Петр Сергеевич.

— Пока вы будете возиться с чугуном, я Петр Сергеевич, налажу её производство, не сомневайтесь, пирит у нас точно есть и его не мало. А технологию получения кислоты из него я знаю.

— Пирит кстати, спутник золота. Это еще одно подтверждение того, что здесь золото, — я по — учительски поднял вверх указательный палец

Фома Васильевич поднял вверх руки:

— Сдаюсь, ваша светлость, убедил.

Петра Сергеевича убеждать было не надо, естественно веря мне на слово, он все больше молчал и внимательно изучал мои записи. Я все свои мысли излагал на бумаге и всегда во время наших бесед мы пользовались моими записями. Закончив чтение, он подвел итог нашей «золотой» беседы:

— Думаю всё это реально, если конечно Яков Иванович найдет нужную жилу.

— Отлично, ваше мнение, Петр Сергеевич, мне просто бальзам на душу. А теперь скажите, какие перспективы создания следующей паровой машины?

— Работаем и к Рождеству думаю, сделаем. А вот с коксом и доменной печью сложнее, кокс пока не получается, вернее получается не совсем то, что нужно.

Ночью мне не спалось, я вспоминал свою жизнь там в двадцатом веке, все, что произошло со мной уже здесь в 18 веке. Сейчас я был просто счастлив: на моей груди спала прекраснейшая из женщин, с которой я был одним целым; меня окружали люди, приятные мне во всех отношениях; дело, которым я занимался, как и мой образ жизни, мне просто нравились; у меня получалось все, за что я брался.

Я вернулся к мысли о людях, меня окружающих. Как говориться одни рояли в кустах. Петр Сергеевич просто гениальный инженер и организатор, да и