Г. Носовский - Шахнаме: Иранская летопись Великой империи XII-XVII веков
Сопоставим персидский рассказ с жизнеописаниями «Грозного», «Нерона», «Олоферна» и «Василия Блаженного».
□ Сразу отметим, что последний период жизни туранского царя Афрасьяба напоминает рассказ о Василии Блаженном. Согласно нашим результатам, Иван «Грозный» заболел, отошел от дел, отрекся от престола, стал блаженным, описанным в романовских источниках под именем Василия Блаженного, то есть Царя Блаженного. Практически то же самое рассказывается и об Афрасьябе. Он покидает свое царство, остается один, бежит в пустынные, дикие места, ведет отшельнический образ жизни, скрывается в пещере, скудно питается. Рядом с ним оказывается некто Хум, прямо названный в Шахнаме – отшельником.
□ Кроме того, в конце жизнеописания Афрасьяба проглядывают библейские мотивы. Афрасьяб гибнет как и ветхозаветный
Олоферн – ему отрубают голову мечом. Как мы показали ранее, здесь отразилась также гибель Ивана – сына Грозного.
□ Теперь обратимся к гибели «Нерона». Согласно «античным» классикам, Нерон, как и Афрасьяб, спасается бегством с поля боя. Его войска разгромлены.
□ Вместе с Нероном, как и с Афрасьябом, пытаются бежать несколько приближенных. В итоге они оказываются в пустынном месте.
□ В конце истории «Нерона» появляется вольноотпущенник ФАОН, предлагающий скрывающемуся Нерону свою усадьбу. А в «древне»-персидской версии, рядом со спасающимся Афрасьябом возникает отшельник ХУМ, который сначала пленяет царя, потом фактически отпускает его, но потом вновь ловит и убивает. Имена ФАОН и ХУМ, вероятно, близки ввиду перехода Ф-Х и Н-М.
□ Обе версии – и персидская и римская – подчеркивают «убожество» царя-беглеца в последние моменты его жизни . Он трусит, скрывается, притворяется и т.д.
□ Романовская версия считает, что «Грозный» прожил довольно долго и умер стариком. Аналогично, персидский Эпос сообщает, что Афрасьяб умер, будучи в весьма преклонном возрасте. В частности, подчеркивается белизна его седин, с. 488.
10. БЕЗУМИЕ КЕЙ-ХОСРОВА – ЭТО БЕЗУМИЕ ИВАНА ГРОЗНОГО = БИБЛЕЙСКОГО НАВУХОДОНОСОРА = ИМПЕРАТОРА КАРЛА
Вслед за историей Афрасьяба (Грозного) в Шахнаме поставлен большой сюжет об иранском царе Кей-Хосрове, с. 499-527. Выше Хосров уже отождествился у нас с царевичем Дмитрием Самозванцем, известным персонажем конца XVI – начала XVII века. То есть «Кей-Хосров» является современником Ивана «Грозного» = Афрасьяба. Очень интересно, что в обсуждаемом нами сейчас рассказе о Кей-Хосрове он отождествляется уже не с Дмитрием, а с Иваном «Грозным». Мы видим, что персидские летописцы путаются в жизнеописаниях персонажей, действовавших примерно в одно и то же время, и «перескакивают» с одной «биографии» на другую. Оставаясь, тем не менее (в данном случае), в рамках одной и той же исторической эпохи. Кроме того, летописцы иногда путали Иран (Западную Европу) с Тураном (Русь-Ордой, Рутенией). Поэтому одни и те же «монгольские» события XVI-XVII веков могли «раздваиваться» и попадать то в историю Ирана, то в историю Турана. В частности, Иван «Грозный» частично отразился в туранской истории как царь Афрасьяб, и он же частично отразился в иранской истории как Кей-Хосров. Поясним, что, согласно Шахнаме, Афрасьяб – туранец, а Кей-Хосров – иранец.
Итак, что же сообщает нам Фирдоуси о Кей-Хосрове в главе, первый параграф которой озаглавлен достаточно многозначительно: «Кей-Хосров охладевает к жизни». Как мы сейчас увидим, здесь будет рассказано о болезни Ивана Грозного, о его полном отходе отдел, об отречении от престола, о превращении в Блаженного Царя, то есть в Василия Блаженного. Причем все это описано Фирдуоси ярко и подробно. Тем самым, мы получаем замечательную возможность проникнуть более глубоко в детали событий XVI века, развернувшихся в Москве, в столице Руси-Орды. Отметим, что в данном разделе «Иран» – это Русь-Орда.
Сначала Кей-Хосров (то есть «Грозный», как мы вскоре увидим) охватывает мысленным взором всю свою гигантскую Империю. «И стал размышлять ПОВЕЛИТЕЛЬ ВЛАДЫК над тем, что свершилось, чего он достиг: "Мне страны покорности дань принесли от Рума до Чина и хиндской земли – и горные все, и степные края. Над сушей и водами властвую я, ВЕЗДЕ – ОТ ВОСТОЧНЫХ ДО ЗАПАДНЫХ СТРАН"…», с. 499.
Здесь все правильно. В середине XVI века Иван «Грозный» действительно стал ханом-императором огромной «Монгольской» = Русско-Ордынской Империи, раскинувшейся на нескольких континентах. Как писали некоторые летописцы, солнце никогда не заходило над Империей.
Далее Кей-Хосров вспоминает свою жизнь и приходит к грустному выводу, «что трон и корона? – Земная тщета!… Лишь к смерти лежит пред родившимся путь, будь пахарем он иль владыкою будь», с. 501. Разочаровавшись, тем самым, в идее власти, Кей-Хосров решает удалиться от дел: «И стражу приказано: "С этого дня ответствуй желающим видеть меня отказом.
В обратный путь их отправляй, при сем доброту и учтивость являй". И царский кушак свой у всех на виду он сбросил и скрылся, рыдая, в саду. Светильником разума к богу ведом, святое свершил омовенье…
Неделю молился и ночью, и днем, душою витая в пределе ином. К началу второй Кей-Хосров изнемог, покинув молельню, вернулся в чертог, и снова, душой просветленный, взошел на свой лучезарный наследный престол.
[Витязи допытываются о причинах поступков Кей-Хосрова]
Поступками царскими изумлены вожди боевые иранской страны, различные строят догадки, томясь тревогой, пред царскою дверью толпясь», с. 501-502.
Вскоре Кей-Хосров появляется на троне и рыцари приближаются к нему с недоуменным вопросом: что происходит с великим царем? Они увещевают его: «Не время тебе унывать, тосковать», с. 503. Спрашивают – не прогневали ли они своего повелителя, что им надлежит сделать…
В ответ Кей-Хосров говорит, что никаких внешних причин для его уныния нет, что Царство прочно как никогда: «НЕ СЫЩЕШЬ, ОБЪЕХАВ ЗЕМНОЙ ВЕСЬ ПРОСТОР, НИ ПЯДИ, ГДЕ ПЕРСТЕНЬ МОЙ ВЛАСТЬ НЕ ПРОСТЕР», с. 504. Еще раз подчеркнута необъятность Империи – она распростерлась почти по всей земле. Однако Кей-Хосров так и не объяснил своим приближенным – что происходит с ним самим.
В результате, «покинув дворец властелина страны, герои встревожены, удручены. Везиру дворца Кей-Хосров повелел, чтоб тот перед входом дворцовым воссел. Отныне вступить к властелину в чертог никто – ни чужой, ни родной – уж не смог. И царь, лишь окутала мир темнота, отверз для молитвы горячей уста…
НЕДЕЛЯ ПРОШЛА, НО ЦАРЯ НЕ ВИДАТЬ; тревога объяла иранскую рать. И вот на совет собрались мудрецы, покрытые славой герои, бойцы…
Услышал тут Гив от Гудерза: … «Владыка – для витязей двери закрыл, должно быть, он с дивом союз заключил. Я долго властителя увещевал, к нему, для его же спасенья, взывал. Все выслушал, но без ответа слова оставил; В ТУМАНЕ ЕГО ГОЛОВА. Страшимся, не сетью ли дива… ОПУТАН НАШ ЦАРЬ», с. 504-506.
Придворные и рать напуганы поведением Кей-Хосрова. Во все стороны рассылаются гонцы к мудрецам. Через некоторое время витязи, мудрецы и волхвы приходят к царю: «Поведай же слугам твоим: отчего ты нас лицезренья лишил своего? Прикажешь – осушим глубины морей, прах мускусом станет по воле твоей, гранитные горы, и те сокрушим…», с. 507.
Кей-Хосров милостиво беседует с пришедшими, благодарит их за поддержку и верную службу, однако по-прежнему не объясняет вразумительно – что же с ним происходит. Лишь обещает, что вскоре «"Я с тайны своей покрывало сниму. Ступайте же, радостью дух озаря, и впредь не тревожьтесь о доле царя!" В печали ушли исполины, воздав почет и хвалу властелину держав», с. 507-508.
Время идет, и смута усугубляется. «Неделя шестая настала, и Заль с Ростемом примчался; гнетет их печаль… Несутся вперед мужи, от Зереспа ведущие род. И вот уж они пред вождями, бледны, безмерной тревогою удручены; и горькие жалобы их раздались: "С пути совратил, знать, Хосрова Иблис!" Толпятся бойцы перед царским дворцом, НО ШАХА НЕ ВИДЯТ НИ НОЧЬЮ НИ ДНЕМ. В неделю лишь раз открывается дверь, и нас допускают к владыке. Теперь, о витязи, знайте, ХОСРОВ УЖ НЕ ТОТ, ЧТО РАНЕЕ, радостью лик не цветет. Увял кипарис, долу никнет глава, лик, прежде румяный, желтей, чем айва. Не ведаем мы, отчего он поблек: злой глаз ли на шаха несчастье навлек, померкла ли шахского счастья беда, грозит ли иранскому краю беда". Речь мудрую Заль, отвечая, повел: "Должно быть, ЦАРЮ ОПОСТЫЛЕЛ ПРЕСТОЛ, порою здоровье сменяет недуг, веселье в печаль обращается вдруг"…», с. 509-510.
Перед нами – достаточно яркая картина болезни «Грозного» = Кей-Хосрова. Романовская версия тоже сообщает, что «Грозный» сильно изменился внешне, утратил интерес к власти, отошел от дел, много времени проводил в молитвах.
Далее Фирдоуси подробно рассказывает о совещаниях иранских витязей и мудрецов. Они пытаются вразумить и излечить больного царя, но все напрасно, с. 510-513. Наконец, витязь Заль, глава мудрецов, после личной беседы с Кей-Хосровом, подводит грустный итог: «Знать. РАЗУМ ПОКИНУЛ ЦАРЯ… Знать, мерзостный див СМУТИЛ ЕГО. С БОЖЬЕЙ СТЕЗИ СОВРАТИВ», с. 513-514. Иранцы соглашаются с Залем: «ТЫ прав… речей таких не держал ни один из царей… О если бы душу владыки ты спас!», с. 514.
