Максим Калашников - Крещение огнем. Звезда пленительного риска
Клич витает над планетой. Инновации! Инновации!
Потому что меняются эпохи и жить по-прежнему уже нельзя. Тот, кто это уразумеет и приступит к действиям, выживет. Тот, кто не понимает – обречен. Вал кризиса сметет глупцов, цепляющихся за старое и отжившее свое.
Инновационная революция нужна и русскому миру.
ГЛАВА 7
Почему Петру Великому и Сталину было проще, чем нам сегодня?
Основы инновационной революции
В пятый раз мы, русские, сталкиваемся с необходимостью рваться вперед, преодолевая отставание от развитого мира. Снова стоит так: развитие или небытие.
Так было в правление Петра I триста лет назад. Так сложился расклад после поражения Российской империи в Крымской войне 1853–1856 гг., нанесенного нам англо-французским блоком. Подобную задачу пришлось решать Сталину. За подобное дело взялся Горбачев в 1980-е – но довел нас до краха и отката назад. И вот мы вновь должны решать ту же задачу: преодолеть отсталость.
Однако теперь дело крайне усложнилось.
Для успешной инновационной русской революции необходимо три основы.
Основа первая. Субъект действия. Сообщество людей, объединенных общим, страстным желанием победить в войне за Будущее – и обладающих умом, волей и ресурсами, чтобы добиться своего.
Основа вторая. Необходим Образ Будущего, новая Великая Идея (новый «изм» по Олегу Матвейчеву) – план всемирно-исторического значения по построению ослепительного, победоносного для нас Завтра. Именно воплощение такого грандиозного замысла, а не банальное объявление русских «высшей расой» и «государствообразующим народом» в каком-нибудь законе, и сделает нас господами мира. Мы станем высшими по факту, а не по своему произволу, и господство наше будет принято остальными не с ненавистью, а с благоговением и уважением.
Основа третья. Для воплощения нашей национальной мечты необходима соответствующая инновационно-технологическая революция. Ибо именно техника вызывает развитие новых производительных сил, что ломают старые формы политической, социальной, культурной «надстройки». Именно технологии, неузнаваемо изменяя жизнь, приводят к свержению с тронов старых кумиров.
Итак, читатель, в этой книге мне не хотелось бы останавливаться на первых двух основах. Признаюсь, что новый «изм» и образ желаемого Будущего мы вместе с Юрием Крупновым, Сергеем Кугушевым, Родионом Русовым и Игорем Бощенко создавали в серии книг. Это – «Оседлай молнию!» и «Вперед, в СССР-2», цикл «Третий проект» и «Сверхчеловек говорит по-русски», «Будущее человечество» и «Цунами 2010-х». Повторяться, читатель, не хочу. Скажу вкратце: мы – за создание новой эпохи, Нейромира-Нейросоца.
Дело в другом: у меня и моих товарищей стройное видение Будущего есть. А вот где оно у власть предержащих?
«Правительство должно быть центром выработки идеологии и стратегических планов. И утверждать федеральные программы с четкой постановкой задач, критериями оценки, объемом необходимых ресурсов, а не лезть в частности, не тонуть в ненужных деталях.
Министерства, как, собственно, это и задумывалось в начале административной реформы, должны реально управлять вверенными им ресурсами, самостоятельно издавать необходимые для этого нормативно-правовые акты.
Чертами завтрашней системы госуправления должны стать самостоятельность и ответственность, динамичное движение вперед, следование общей идеологии развития страны, эффективное использование ресурсов, смелые и неординарные решения, поддержка инициативы и инноваций, сменяемость кадров, и их компетенции, и кругозор.
Уважаемые коллеги, сегодня мы решаем важнейший для судьбы России вопрос – определяем стратегию ее развития до 2020 года. Очевидно, что только консолидированное, объединенное общим устремлением общество сможет ее реализовать в полной мере. И потому наши долгосрочные ориентиры должны быть понятны всеми, должны быть поддержаны гражданами страны…»
Это было сказано в феврале 2008-го. Что тем самым сказала власть с лицами Путина и Медведева? То, что у них первые восемь лет нового века не было никакого плана и никакого образа Будущего. То есть они профукали самое благоприятное время, когда цены на нефть стояли высоко. Когда им еще верили. И только через столько лет они соизволили что-то там разработать. А чем же вы раньше маялись?
Удивительного в произошедшем мало. Глупо ждать чего-то иного от особей с интеллектом провинциальных чиновников. Стоит напомнить, что эта клика в 2000–2005 годах даже не заикалась об инновационном развитии. Они об этом даже не думали. Во власть-то ребятки поперли с желанием погулять всласть, капустки вот порубить. Первая их программа (так называемая программа Грефа на период до 2010 г.) была настолько бессвязной и «бесцельной», настолько переполнялась откровенным чубайсизмом, что ее теперь предпочитают и не вспоминать. Спохватились «собчекисты» достаточно поздно. Никакого «плана Путина» никогда не существовало: политика этой шарашки в 2000–2008 гг. напоминала струю писающего на ходу быка. И не стоит обольщаться по поводу того, какой образ Будущего могут наваять красавцы, у которых в голове сидит представление о превосходстве западного над русским. У которых своего образа грядущей, победоносной России, как ни крути, нет. А что есть? Какие-то картинки из либерально-рыночной мути, где вступление в ВТО совмещается с поддержкой отечественного производителя. Ну, и тому подобные взаимоисключающие вещи. Бардак в головах – штука страшная.
Тем не менее образ будущей успешной страны создавать придется. Но это – действительно отдельная тема.
А вот о четвертой основе – технологической – мы поговорим подробно.
Почему не годятся старые рецепты модернизации?
Почему Петру и Сталину, равно как и другим модернизаторам России до нас, было проще? Потому, что им приходилось действовать в более простом, «неглобализованном» мире. Если говорить очень просто, то Петру и Сталину было достаточно подсмотреть: что и как делают в Европе и США – и скопировать то же самое у себя, пускай и с учетом национальных особенностей.
Возьмем Петра. Ему надо было научить русских строить деревянные многопалубные, морские корабли. Завести мануфактуры (безмашинные производства с разделением труда), учебные заведения по образцу европейских, организовать регулярную армию вместо полуополчения московских времен. И Петр Первый вовсю копировал, используя голландские, немецкие, английские и шведские «лекала». То есть он всего лишь воспроизводил то, что имелось в развитых странах. Перед ним не стояла задача изобретать пароход, чтобы, обставив всех на свете, строить самодвижущийся флот вместо парусного.
Русские копировали западные и американские достижения после отмены крепостного права (с 1861 по 1914 г.). Им приходилось строить фабрики, доки, доменные печи и железные дороги, которые лишь повторяли имеющиеся на Западе образцы. Чего-то принципиально иного делать нам не пришлось.
По схожему сценарию шла и сталинская модернизация. Что такое стройки первых пятилеток? Это зачастую повторение великих строек в Соединенных Штатах. Днепрогэс – это копия гидроэлектростанций Америки. Завод «ЗИЛ» (первоначально – АМО) создавался как слепок с автостроительных заводов Форда. Микояновский мясокомбинат имел как оригинал большие мясохладобойни в Чикаго. Комплексы газетно-книжного издательства (типа «Правды», «Молодой гвардии» или «Московской правды» – с клонами по всем крупным городам СССР) «лепились» с американских больших издательств образца 1920–1930-х годов. Атомная промышленность СССР первоначально копировалась с американского Манхэттенского проекта. Начиная создавать реактивную авиацию, Сталин во многом копировал немецкие образцы. И так далее. Хотя при всем этом применялась первопроходческая социальная политика, которую вынужденно стали копировать и США, и западноевропейцы. Беспрецедентной была система лучшей в мире советской школы, пионерной выступала система здравоохранения, нацеленная на профилактику болезней. Однако в технологическом аспекте Сталину не пришлось делать чего-то дотоле невиданного. Впечатляющие исключения (вроде «Единой энергосистемы СССР», первой в мире АЭС, первых в истории космических аппаратов) – не в счет. Они не обеспечили нам большого отрыва от соперников, в том числе и потому, что советские верхи после Сталина не пошли на сплошной поток постоянных инноваций. Они забыли золотые слова Ленина о том, что мы можем победить капитализм, лишь превзойдя его по производительности труда. А такая стратегия требовала как раз беспрерывных принципиальных новшеств прежде всего в промышленности.
По пути копирования чужих достижений пробовал двинуться и Горбачев (1985–1991 гг.), но закончил развалом экономики и страны.
А что сегодня? Глядя на нынешний мир, убеждаешься: старые модели рывков в развитии современной РФ «заказаны». Нам заказан сам путь «модернизации», ибо оная – это копирование чужого опыта, пересаживание иностранного рецепта успеха на русскую почву. Мы – противники модернизации, но сторонники опережающего развития и инновационной революции.
