Ронин - Роман Феликсович Путилов
— Привет.
— Здравствуйте.
— Мы уже на «вы»?
— Здравствуй.
— Тебя до дома довести?
— Зачем? Мне, кажется, что безопаснее всего держаться от тебя как можно дальше.
— Это тебе Наташа наговорила про меня? А она не рассказывала, как она оказалась в Городе?
— Нет. А как?
— Ну, захочет, сама тебе об этом расскажет, вы же теперь подруги. Она, кстати, у тебя последние дни жила?
— У меня. Сегодня улетела в шесть утра…
— Я знаю, но все равно спасибо.
— Так, я пойду? А то мне еще ехать далеко…
— Я же сказал, Настя — давай довезу до дома.
— Паша, а с тобой ехать безопасно?
— Три дня назад, на остановке общественного транспорта «Техникум» девушку двадцати трех лет затащили в машину трое неизвестных, после чего вывезли за город и изнасиловали. Как ты думаешь, как тебе безопасней добираться до дома?
— Ты умеешь находить весомые доводы. — Настя грустно улыбнулась и села на заднее пассажирское сидение.
— Кстати, предложение о работе еще в силе. — я сел за руль и завел двигатель.
— Паша, я не знаю. Мы с Наташей много разговаривали за эти дни…
— И что? Какие у нее ко мне претензии? Мне она ни о чем не рассказывала, просто в один не прекрасный день замкнулась в себе и практически перестала с тобой общаться.
— Паша, она тебя очень любит, но ей приснился сон, что тебя убили. Она сказала, что проснулась, когда тебя в гробу увидела и поняла, что дальше так жить она не может. Постоянное ожидание, что с тобой что-то случится просто сводило ее с ума. Если ты не ночевал дома, она в эту ночь практически не спала, каждую минуту ожидая, что, что сейчас позвонят или придут, и скажут, что тебя больше нет. Она даже твой телефон, что ты в общежитии протянул в квартиру, ненавидела, ей казалось, что именно на него ей позвонят и про тебя расскажут, что ты…
— Понятно… — перебила девушку и со злости нажал на педаль газа, вклинивая «японца» между машинами: — То ладно, с Наташей — дело прошлое. Я не могу ни себя изменить, не ее избавить от ее фобий, а жизнь, тем не менее, продолжается. Что у тебя с работой?
— Меня уволили за прогул, ну… когда это случилось. — Настя отвернулась к окну и поджала губы: — Скоро за комнату платить, а денег нет. Я эти дни побегала, но с моим опытом нигде не берут.
— Хорошо. Когда готова выйти на работу?
Настя помолчала, бросила на меня короткий, настороженный взгляд.
— Хорошо, я готова выйти к тебе. Скажи, когда выходить и что надо делать.
— Выходить? Скажем, через пару дней, мне надо подготовится. А делать… В первую голову, принимаешь все документы, делаешь анализ, потом начинаешь аудит, скажем, за год, ну и текущую, одновременно, бухгалтерский учет в магазине налаживаешь. То, что тебе рады не будут — это я тебе сразу говорю, но, надеюсь, что до рукоприкладства дело не дойдет. В общем, через месяц я хочу видеть понятную картину финансового положение магазина и, хотя бы в первом приближении, прозрачный учет, кассу, инвентаризацию. Любую, разумную, помощь я окажу. Если что-то надо для работы — звони, постараюсь достать и приобрести быстро. Вот в принципе и все.
— Ну, понятно. Начать и закончить. — Решительно кивнула головой девушка: — Но, в любом случае, мне деваться некуда, я готова приступить к работе.
— Отлично. После завтра, вечером, позвони мне на телефон в общежитие, я скажу, куда и во сколько приезжать.
Дальше ехали молча, так как больно общие темы разговора были тягостными для обоих.
А вечером в моей квартире зазвонил телефон. Я как раз, сидя на кухне, слушал трансляцию из Москвы, по проводной радиоточке, о том, что Верховный совет не одобрил вынесение на всенародное голосование проект новой Конституции, ссылаясь, что проект, выдвинутый президентом дает слишком много полномочий исполнительной ветке власти, когда очень тихо загудел телефонный аппарат. Радость и надежда, всколыхнувшие меня, погасли еще до того, как я взял трубку — «межгород» звонил совсем иначе.
— Здорово! — в микрофоне забасил жизнерадостный голос Руслана Конева: — Что не звонишь? Мне тут такого рассказали…
— «Депресняк» у меня. — оборвал я словоизлияния товарища: — С работы выгнали, и Наташа ушла. Сижу, третий день бухаю… Ты что хотел то, а то у меня водка греется, а ты знаешь, я теплую не люблю.
— Ты где сейчас? У себя? — «затупил» бывший коллега: — ты прервись, я скоро приеду…
— Ну, конечно, у себя, ты же мне звонишь. А приезжать ко мне на надо, я скоро спать ложусь, а то, с тобой, будем до трех часов ночи пить, а потом пойдем приключения на жопу искать. Если есть желание, то завтра с утра приезжай, а то я не знаю, чем в ближайшее время заняться. Планы есть, но мне нужен скептический критик, чтобы меня спокойно выслушал и все мои мечты обосрал.
— Ладно, давай завтра. Но, у тебя точно все нормально? — проявил неожиданную заботу бывший приятель.
— Слушай, ты не забывай, у меня на руках хвостатый иждивенец, которого дважды надо выводить гулять и дважды кормить. Я ему столько «по жизни» задолжал, что хочешь не хочешь, а надо существовать. Все, давай, завтра жду.
Я посмотрел на «иждивенца», что грустно смотрел на меня от батареи отопления. Демон переживал отъезд Наташи, как бы не тяжелее, чем я, спал, слишком часто скулил во сне, вздыхал, а спать укладывался, положив под голову ее домашний тапочек. Мне, к сожалению, тапочек под головой не помогал, надо было заниматься делами, либо медленно сходить с ума.
Утро следующего дня.
— Здорово. — Руслан вошел в квартиру, недоверчиво рассматривая меня, протянул пол-литровую бутылку «Русской» и пакетик, в котором лежало несколько пирожков. Очевидно, судебный исполнитель вновь был на мели, но выглядел он бодро.
Внимательно осмотрев меня и чуть ли не обнюхав, Руслан разделся и прошел на кухню.
— Садись, сейчас завтракать будем. Или ты не будешь? — подозрительно посмотрел я на него: — Пироги покупные или Тамара напекла?
— Ну, конечно Тамара. Строго сказала, чтобы я тебя угостил, а не съел по дороге.
— Как у вас с ней?
— Нормально, я у нее теперь живу. По утрам снег кидаю, дрова для растопки колю. Слава Богу, водопровод в дом проведен, а то бы совсем задолбался от этих простых радостей жизни в своем доме.
— Ну ты как-то заморенным совсем не выглядишь, даже лоснишься. Куртку я смотрю,
