Халхин-Гол, до и после. Часть вторая - Фарид Ахмеров
- Зачем, Фарид Алимжанович? Вы ведь его узнали.
- Дорогой Иван Иванович, я знал старика семидесятипятилетнего. И потом, не знаю почему, во мне сейчас звучат слова одного из чекистов 23 века из произведения наших фантастов, братьев Стругацких : "Мы — работники КОМКОНа-2. Нам разрешается слыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одно не разрешается: недооценить опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы просто обязаны предположить, что где-то рядом объявился черт с рогами, и принять соответствующие меры вплоть до организации производства святой воды в промышленных масштабах". Комкон-2, так у них ЧК называлось. Я потом дам тебе почитать. Нам тоже нельзя допускать появления чертей в доме.
- Я всё понял, товарищ подполковник, только мне придётся доложить Лаврентию Павловичу обо всём этом.
- Вот это правильно. Начальство должно быть максимально информировано. Максимально полно и максимально правдиво.
И вот сидя за рабочим столом Владимира Ивановича, сытый и довольный, чистый в чистом, Владимир Дмитриевич продолжал своё повествование. Правда был ещё эпизод в рабочей столовой, Нехорошев попросил положить ещё одну порцию.
- Это для Сашеньки, - сказал он Левицкому, и Владимир Иванович, не будучи в курсе всех обстоятельств жизни Нехорошева, не обратил внимания на слова подопечного. А Ахмеров, когда увидел в руках Нехорошева судки с едой, хотел спросить, но Владимир Дмитриевич вновь сказал, что это для Сашеньки.
Что-то щёлкнуло в голове у Ахмерова, видимо сработали какие-то воспоминания из рассказов Жорки Нехорошева о прошлом и Фарид Алимжанович, как бы мимоходом сказал: - «Это для вашей супруги?».
- Да, для Сашеньки. Она в интересном положении и после того, как я устроился в ВИСХОМе, а она смогла уйти с работы, мы решили дать ей возможность посмотреть Москву. Тем более, присмотреть за ней в Ташкенте было некому. Вот она и приехала ко мне в Москву. На две недели нам разрешили пожить в общежитии ВИСХОМа.
А потом случился этот конфуз. Сашеньку, из милости к беременной женщине, оставили на некоторое время, а мне велели освободить койку. Вот я и хочу её покормить.
Фарид Алимжанович вспомнил, что свою дочь, Александру, Георгий Владимирович назвал в честь покойной матери. Хотя к тому времени Владимир Дмитриевич был уже разведён с «Сашенькой», о которой так заботится, и женат на другой женщине и тоже разведён. Неисповедимы пути господни и судьбы людские.
- И сколько времени вам разрешили там располагать Сашеньку? Извините, не знаю как её по отчеству. – Это Владимир Иванович, как всегда взглянул в корень проблемы.
- Вчера она должна была съехать, но так как некуда, дали ещё один день на поиски решения. Денег нет, билетов нет, в Ташкент не попасть, квартиру не снять. А теперь и с паспортом моим проблема. По справке никто на работу не берёт, общежитие не дают. Вот я и бросился под вашу машину.
- Да, в Ташкент ни вам, ни нам пока не попасть, что будем делать, Фарид Алимжанович? - как к старшему по должности, которому придётся отвечать за всё, обратился Левицкий, - может, поможем земляку?
- Конечно, поможем. Да и инженеры у нас на дороге не валяются, или почти не валяются. Возьмёшь к себе в помощники отличного разработчика, Владимир Иванович? Только вот, где поселить их с супругой?
- Возьму, товарищ Ахмеров, - уже серьёзно и официально принял на себя свою долю ответственности Левицкий, - а поселить можно на том же этаже, где я сам поселился. Там есть свободная комната, не большая, но светлая. Я думаю, вам хватит?
- Да что вы, товарищи, мне бы только угол для Сашеньки, а сам я выкручусь.
- Вот угол предоставить не могу, а то мне с вами в одной комнате будет тесно. Пусть будет отдельная комната. Правда, санузел в конце коридора, это метров десять, направо. С Вольфом Иосифовичем я договорюсь. Кровать, постель, тумбочку он выделит. Электроплитку выдам свою, чтобы греть еду по утрам, всё равно утром я только чай пью или кофе. Занавески и половики купите с первой получки на рынке, тут рядом.
- Владимир Дмитриевич, вы с Леонидом Исааковичем Розенблюмом над чем сейчас работаете, на какой стадии? – это Ахмеров решил удовлетворить своё любопытство по истории создания хлопкоуборочной машины.
- А вы и это знаете, - утерев слёзы благодарности за неожиданную помощь и очень сильно удивившись, если не сказать испугавшись, того что эти странные старики знают о нём почти всё, произнёс Нехорошев.
- Видите ли, молодой человек, - сделав важное лицо, решил сыграть Левицкий, - Фариду Алимжановичу, по работе, положено знать всё.
- С Розенблюмом мы работаем по теме механизации уборки хлопка. Только Лёнька, простите, Леонид Исаакович, занимается ерундой. Его эти тонкие, деревянные шпиндели с гвоздиками работать не будут.
- Конечно, - с иронией в голосе сказал Ахмеров, знающий, чем дело кончилось, - а вот ваш прямоточный аппарат с толстыми шпинделями, хотя тоже, деревянными, тот будет.
- Конечно, только подобрать надо сорт дерева твёрдый и узлы подшипниковые понадёжней разработать. Только, откуда вы всё это знаете, да ещё так подробно?- И Владимир Иванович начал озираться в поисках чёрта, по комнате.
- Не переживайте, Владимир Дмитриевич. Поезжайте на Дмитриевку, или где там общежитие ВИСХОМа, забирайте вашу Сашеньку. Кстати, отчество её вы нам так и не сказали. Судки оставьте здесь, потом подогреете и покушаете. Надо будет, ещё в столовой возьмёте. Товарищ лейтенант госбезопасности вас проводит. Да не пугайтесь вы так, нам можно доверять.
- Ивановна, - виновато потупясь ответил Нехорошев.
Глава 3. Будни.
- Здравия желаю, товарищ подполковник. Разрешите присутствовать, полковник Левицкий.
Фарид Алимжанович, аж вздрогнул от неожиданности. Давно к нему так не обращались, а тут Владимир Иванович решил приколоться.
- Фу, испугал, Владимир Иванович. Здравствуй, дорогой друг, что встал? Боишься заблудиться, что ли? Это же давно твой дом. Каким ветром, есть проблемы?
- Спасибо, здоровье в норме, проблем нет,
