Дальше будущего нет - Ольга Корвис
В тот день на станцию принесли старый радиоприемник на батарейках. Где только нашли такой раритет? Они долго пытались поймать хоть какое-то сообщение, но слышали лишь треск помех. Но и это не мешало надеяться, что помощь когда-нибудь придет. Главное — дождаться.
В следующую вылазку пошел и Макс. Когда он начал собираться, к нему подошел Артем. Не отговаривал, только смотрел с тревогой. Парнишка теперь уже окончательно стал его подопечным. Алединскому удалось узнать, что Артему семнадцать лет, и он ходил в какой-то специнтернат недалеко от метро, его должна была старшая сестра забрать. Макс пытался осторожно разузнать, почему он в специальной школе. Артем только пожимал плечами и говорил, что не знает.
Алединский тоже не знал. Темка выглядел и разговаривал как обычный школьник. Разве что был очень тихим и робким. Он даже за едой один не мог сходить. Подойдет к людям и молча стоит, пока или не спросит кто, или Макс не придет. Артем словно пытался быть как можно больше незаметным, но в условиях выживания это только вредило. Умер бы в том тоннеле — никто бы и внимания не обратил. Пока запах не пошел бы.
Но это могли быть и последствия психологической травмы. Среди них была женщина, которая больше не разговаривала. Ее муж тщетно пытался достучаться до нее, но она полностью замкнулась в себе. А до удара, по его словам, все было хорошо. Как и у всех остальных.
— Я недолго, — пообещал Макс.
Он уже знал, что Артем очень боится оставаться один. Подумывал взять его с собой, но потом отказался от этой идеи. Наверху можно и напороться на таких же выживших — были уже стычки. Да и незачем ему видеть, во что там все превратилось. Успеет еще насмотреться, если помощь до них все-таки дойдет.
— Все нормально будет, — обнадеживающе сказал Макс. — Где наша не пропадала.
О том, что пропало уже все и везде, он как обычно не договаривал.
Когда Алединский поднимался наверх, его охватило странное чувство. Он одновременно готовился к худшему — увидеть вымерший и разрушенный город, полный разлагающихся трупов и мусора. И в то же время подсознательно надеялся, что именно сейчас, наконец, появятся машины служб экстренного реагирования или военные и отвезут их к другим выжившим.
С этой мыслью Макс вышел со станции и впервые увидел город после удара. С непривычки резало глаза. Небо было затянуто плотными облаками, но и пробивающегося сквозь них света хватало, чтобы ослепить людей, что больше недели прятались в темноте под землей. Механические часы показывали четыре утра. Глупо надеяться, что умирающий город живет по привычному распорядку, и они никого не встретят. Но так все равно было немного спокойнее.
Они шли по заранее проложенному маршруту. Какие-то места уже были совсем разграблены, где-то еще оставалась еда. Все полезное кидали по рюкзакам и сумкам. В торговом центре оказались свои правила. Внизу, где был огромный продуктовый супермаркет, прочно обосновались люди. Ко входу их даже близко не подпустили. Местные стояли, вооруженные кто чем и готовые оборонять свое.
На рожон никто не полез. Поднялись наверх. Повсюду все разбросано, иногда попадались мертвые тела. Макс уже почти привык к запаху новой жизни. Гниющий мусор, трупы, человеческие отходы, немытые тела. В аптеке среди опрокинутых стеллажей он нашел коробку влажных салфеток и пересыпал в рюкзак. Батарейки для фонаря, чистая одежда, еще одно одеяло, дождевики. В магазине со всякой мелочевкой Макс поднял с пола альбом для рисования и пачку карандашей. Тоже засунул в рюкзак — для Артема. Когда у них появился фонарь, школьник часто что-то набрасывал в своем артбуке. Его это отвлекало, и шуршащий звук в был всего лишь шелестом грифеля об бумагу, а не дрожью насмерть перепуганного пацана.
Все тащили на подземную парковку. Там нашлась машина на ходу. Ключи прятались в руке трупа — под трепещущим покровом опарышей. Дороги забиты, но кое-как поближе проехать можно. Жаль, что машина, скорее всего, снова одноразовое удовольствие. Уже было так. Вернулись на машине, оставили вроде бы в укромном месте, но не спасло. Не угнали, но выбили стекла и прокололи шины. Теория разбитых окон теперь была справедлива для всего города.
На парковке Алединский прошелся между брошенных машин.
Недалеко от выезда за черным внедорожником он увидел лежащего на животе мужчину в грязной и рваной полицейской форме. Одна его рука была неловко вывернута и скрыта под телом. На затылке — глубокая рана, как от сильного удара. Череп проломили. В другой раз Алединского могло бы замутить, но сейчас впору было вспоминать прибабахнутую тетку из телевизора с ее неунывающим “это норма!”. Вот такая у них теперь норма в реалиях конца света. Но все-таки стало немного не по себе. Не от смерти и не от зрелища перемешанных с кровью и волосами мозгов. Труп был совсем свежий. Алединский перевернул тело на спину и увидел, что полицейский сжимал в руке пистолет. Макс помедлил. Он когда-то ходил в тир, стрелял и из пневматики, и из боевого. Только не думал, что ему доведется применить свои знания на такой практике. Алединский разжал руку мертвеца и вытащил оружие. Поставил пистолет на предохранитель и бросил в рюкзак. О своей находке он решил не говорить. За свое здравомыслие он еще мог поручиться, а вот за других на станции — нет. Догнала ироничная мысль — так наверняка рассуждал каждый из них.
Макс обшарил тело. Больше ничего полезного не нашлось, и он вернулся к остальным. Сел в забитую до отказа машину и медленно поехал к станции. Мельком подумал — раньше о такой тачке лямов за пять он только мечтать мог. А теперь использует как тележку из супермаркета. Он притормаживал, дожидаясь свой конвой. Люди цепко смотрели по сторонам — все были готовы отбивать добычу, если кто-то на нее позарится.
По дороге Алединский увидел вывеску магазина сантехники. Подумал, что он бы сейчас, наверное, душу продал, чтобы залезть в ванну или принять душ. Или хотя бы окунуться в озеро, не зараженное радиоактивными выбросами. Удовлетворение простейших потребностей стало недоступно. Макс не раз задумывался, что можно было бы попробовать уехать за город — в дом родителей
