Уроки черного бусидо Димы Сабурова - Алексей Викторович Вязовский
Народу в порту было много, суета сует и прочая движуха. Грузчики тащили и катили бочки, рыбаки сматывали снасти. Стоило нам спуститься с пирса на «землю богов», как вся движуха мигом встала. Священник успел «поймать рикшу», влезть в коляску — тут-то толпа нас и окружила. В меня начали тыкать пальцем, люди норовили прикоснуться к коже, даже потереть её. И всё это с широко распахнутыми узкими глазами. Шок и трепет.
Каннуси-сан принялся размахивать руками и что-то выкрикивать на плохом японском, но говорил он так ужасно, что его никто не понимал. Я в том числе.
Матросы встали по обе стороны рикши, постепенно оттесняя толпу. И тут женский голос крикнул:
— Это гёсе!
— Нет, это чёрный демон-они!
Тут же в нас кто-то кинул гнилой апельсин. Целили в меня, а попали в священника. Моряки церемониться не стали. Прикладами принялись расчищать дорогу — японцы же, обзывая нас по-всякому, разбегались в стороны.
* * *
Чайный домик — изысканное место развлечений для состоятельных людей — богатых купцов и чиновников княжеской ставки, находился в самом центре городского квартала Нагасаки.
«А ведь я ещё ни разу не провела тяною — чайную церемонию», — грустно думала Норико-сан. — «С самого открытия здесь играет музыка, танцуют красивые женщины, мужчины едят и пьют, но чаще всего это не чай, а саке». Девушки в кимоно развлекали гостей, исполняя традиционный танец и играя на сямисэне, ожидая момента, когда разгорячённые посетители отведут понравившуюся на верхний этаж. Сама же Норико сидела за ширмами, за низким столиком, покрытым золотой парчой с расположенными на нем курильницей для благовоний, вазой с сезонными цветами и подсвечником. Напротив устроился почтенный Каёши-сан — рыботорговец, что за последний год подмял под себя почти всю торговлю дарами моря в Нагасаки и окрестностях. Именно его люди скупали улов, выловленный окрестными рыбаками. Не чурался грузный, седой торговец и дел с пиратами-кайдзоку. Контрабанда, скупка краденого…
Всё это делало Каёши очень уважаемым человеком, которому попросту не укажешь на дверь. И потому Норико, мило улыбаясь и подливая саке в пиалу гостя, в пятый раз выслушивала историю о том, как он пришёл в Нагасаки голый и босый, и вот посмотрите на него теперь — лучшие торговые склады, рыболовный флот, сундуки ломятся от золота.
— Так может, вы потратите часть своих денег? — не сдержалась Норико. — И отведёте наверх одну из наших девушек.
— Э-ээ, говоря откровенно, Норико-сама, мне бы не хотелось сегодня подниматься наверх.
Рыботорговец почесал живот, допил саке.
— Что же вы хотите, Каёши-сама? — удивилась Норико.
— Я хотел бы, чтобы вы погадали мне, — ответил мужчина.
— Хи-хи-хи, — Норико засмеялась, благовоспитанно прикрываясь веером. — Вы насмехаетесь надо мной, я не занимаюсь гаданиями и предсказаниями.
— Да? А я слышал, что вы предсказали Судзуме-сану, помощнику главы квартала, смерть одного его давнего врага. И он умер. На дороге из Сасэбо в Такэо его убили разбойники.
— Ах, какое несчастье, — печально сказала Норико. — Но что поделать. Разбойники, увы, ещё не перевелись в наших землях.
— Далее. Рисоторговец Такаси спрашивал у вас, удастся ли ему обойти своего соперника — предстоял выгодный заказ и корейцы колебались, не зная, кому из двоих торговцев отдать предпочтение.
— Но достопочтенный Такаси увидел поистине вещий сон, — сказала Норико.
— Да, амбары его соперника сгорели. Все. В одну ночь.
— Боги властны даже над богатыми рисоторговцами, — вздохнула Норико.
— Кроме этих случаев, вы совершенно правильно истолковали сны почтенного Рокэру-сана, золотых дел мастера Тэдэси и многих других, не правда ли?
«Не слишком ли много он обо мне знает», — подумала Норико, а вслух сказала:
— Предсказывать будущее нелегко, не у каждого есть к тому талант, но коль у кого-то он есть — для этого человека не существует тайн.
— Тогда вы сможете истолковать и мой сон?
— Как только вы мне о нём расскажете.
Рыботорговец колебался. Его взгляд рыскал по комнате, задерживаясь на дорогих предметах: тяжелые занавески из золотой парчи, небрежно брошенное на столик ожерелье из крупных рубинов, огромный безвкусный кувшин из яшмы, серебряный китайский светильник, имеющий явное сходство с фаллосом…
— Итак, господин, — Норико решила поторопить гостя.
— Меня душит черный питон, — через силу проговорил Каёши. — Вот уже много ночей подряд. Что мне хотят сказать этим боги?
— Я могу исцелить этот недуг. Лучший способ уничтожить тревогу — уничтожить её источник.
— Да, — сказал он. — Так вы берётесь излечить мой недуг? Уничтожить питона?
— На окраине города расположен храм Такомими, — задумчиво проговорила Норико. — Вам нужно будет в спокойной обстановке побеседовать с богами, рассказать им всё подробно и испросить совета.
— Надеюсь, боги не задержат ответ?
— Боги не любят волокиты, у них много дел и решить нужно всё. Однако для успеха гадания…
— Сколько? Золотом? — быстро спросил Каёши.
— Вот, — Норико показала иероглиф. Каёши поперхнулся и выпучил глаза. — Ну что вы, не волнуйтесь так. Это только первый взнос. Когда тревога ваша уляжется, не забудьте принести в храм два раза по столько же.
Каёши заторможенно кивнул, встал и шатающейся походкой покинул чайный домик. К столику тут же подбежала юная ученица, затереть пол и сменить посуду. Норико тоже встала, вышла во дворик, где на скамейке сидел мощный горбун с татуировками на шее и руках.
— Срочно иди в храм, — сказала Норико. — Предупреди отца — почтенный Каёши только что заказал голову почтенного Дейти, своего конкурента.
— Ха, — воскликнул горбун. — Давай лучше Дейти предупредим. Он за голову рыботорговца в два раз больше даст.
Тоненькие пальчики Норико, скользнув по шеи татуированного, сдавили кадык с такой силой, что тот, упав на колени, захрипел.
— Так вот, значит, как у нас теперь будут дела? Да? — тихо, не повышая голоса, почти прошептала Норико — Теперь всякий репоголовый будет решать — кому жить, а кому умереть? Так что ли?
— Нет! Госпожа, простите, — прохрипел горбун. — Я не то хотел сказать.
— Иди скорее к отцу, он в отличие от меня прощать не умеет.
И Норико в приспущенном с шеи алом кимоно с золотыми фениксами, с огромным бантом впереди, на высоченных гэта из чёрного дерева, с ажурной прической, напоминающей драгоценного паука, засеменила обратно в чайный домик.
