Последний министр - Валерий Гуров
Только мочить.
Но есть как есть, Александр не намеревался врубать заднюю и думать даже об этом не хотел, зря что ли просил у смерти отсрочки, чтобы довести дело своей жизни до конца. Сейчас у Протопопова появлялся отличный шанс предотвратить то, что впоследствии привело к гибели его родни. Он вспомнил, как клялся отцу на смертном одре, что отомстит. И вот судьба давала ему шанс сдержать слово. То самое обещание, которое осталось неисполненным в прошлой жизни.
Для себя он твёрдо решил, что распутает клубок гадюк и если надо, то не станет выбирать методов.
Размышляя, весь день, погружаясь в текущие дела с головой, Протопопов совершенно позабыл о том, что на сегодня у него назначена дуэль с Родзянко и графом Бобринским. Именно так, начхав на каноны и правила дуэли, которые здесь было принято соблюдать неукоснительно, Протопопов выразил намерение стреляться сразу с двумя подлецами, чем ошарашил своего секунданта. Протопопов понимал, что для осуществления задумки следует прибегнуть к золотому правилу «меньше знаешь – крепче спишь», поэтому попросил своего секунданта утаить от других участников дуэли это дерзкое намерение. Пусть каждый из них думает, что министр принял именно его вызов.
О близящихся дуэлях Александру напомнил явившийся в его кабинет Курлов, собственно являвшийся его секундантом.
Мокрый, щеки в румянце. Пришлось помотаться по Петрограду, выполняя поручения бывшего сослуживца. Протопопов вымерил его строгим взглядом, поднялся из-за стола, ожидая, когда генерал заговорит. На самом деле удивительно осознавать, что Курлов при том тоннаже фекалий, что выплеснул на генеральскую голову Протопопов, не отвернулся от Александра Дмитриевича, как остальные. Министр в своём духе устроил генералу чехарду при назначении своим товарищем и спровоцировал нападки на Курлова со стороны думцев. Для генерала, не до конца отошедшего после событий, связанных субийством Столыпина, новый град нападковлёг тяжким бременем.
Выдержал, однако.
И стать секундантом тоже не отказал, взамен прежним секундантам времён первого конфликта с графом Бобринским, которые по разумению нашего героя были известны прессе и могли испортить весь план по двойной дуэли.
Протопопов, конечно, смутно припоминал, что Курлов предпринимал попытки уговорить министра внутренних дел покинуть свой пост и ратовал за прогрессивные реформы. Тем более удивительно, что в ссоре с Родзянко он согласился стать министерским секундантом. С другой стороны помнил Протопопов и жгучее желание Курлова распустить Думу, возможно как раз с этим было связано желание генерала способствовать намечающейся дуэли.
– Присаживайтесь, – пригласил Протопопов.
Курлов сел на стул, устраиваясь удобнее.
– Фух, забегался я с вашими делами. Дайте отдышаться.
– Чай, кофе будете?
– Воды, пожалуйста, запыхался я.
Протопопов подошёл к столу, плеснул воды из графина в стакан, протянул Курлову. Дождался, пока тот напьётся. Наблюдая за генералом, вдруг отчётливо припомнил последний разговор со своим тогда ещё товарищем. Курлов, предлагая распустить Думу, указывал на необходимость скорейших реформ, поскольку общественные организации, которые как раз отчасти представляла Дума, в последнее время стремительно набрали популярность в массах. Курлов рассуждал, что роспуск Думы без одновременной публикации законов о наделении крестьян землей и уравнивании населения в гражданских правах – необходимое, но опасное явление. Если старая память не подводила Протопопова, то следовало согласиться, что генерал мыслит здраво и обоснованно. Однако прежний министр, следуя своей фирменной «логике», оставил предложение сослуживца без внимания.
– Уф, напился, – сказал Курлов и отставил на стол стакан.
– Рассказывайте.
– Ну-с, господин министр, прежде чем начать, считаю важным вам лично сообщить, что если все сложится удачно в намечаемом нами деле, я попрошу у вас новой встречи, чтобы провести серьезный разговор.
– Замётано.
Протопопов знал, что в свете названных выше причин и полного игнорирования пожеланий, Курлов всерьёз рассматривает возможность отставки. Как помнил и то, что в оригинальной истории, генерал подаст в отставку через 2 дня. Наверняка «серьёзный разговор», который просил Курлов был так или иначе связан с этим вопросом.
– Ну, тогда перейдём к нашему текущему делу, с вашего позволения.
– Я уже как минуту внимательно слушаю, когда вы начнёте, – Протопопов выдвинул стул из-за стола, повернул спинкой к Курлову, придвинул стул ближе к генералу и сел на него, опершись руками о спинку. – Весь внимание.
– Итак, как вы и просили, мне довелось разговаривать поочерёдно с секундантами господ Бобринского и Родзянко. Результаты следующие, – Курлов несколько смутился близости Протопопова, что отразилось на его лице сразу в виде вспыхнувшего с новой силой румянца. Потянулся за стаканом с водой, но обнаружив, что стакан пуст, продолжил. – Обе стороны приняли ваше пожелание стреляться на Волковом поле и выдвинули в ответ пожелание стреляться на смерть.
Курлов все-таки поднялся со стула, сделав вид, что не напился и двинулся к графину. Плеснул воды в стакан, сделал несколько глотков для порядка.
– Вкусная водичка у вас.
– К делу.
Генерал сделал ещё один маленький глоток.
– Обе стороны выбрали пистолеты и расстояние в три шага, а Родзянко обозначил, что сильно оскорблён и намерен стрелять из личного пистолета. Оба настроены крайне серьезно и поверьте, Саш, оба готовы умереть.
Курлов, держа стакан, сел обратно на стул и посмотрел в глаза Протопопову.
– Такие дела. Вы как? Не передумали… вы все-таки министерский человек, господин Протопопов, человек государственный. Ладно, Бобринский, но Родзянко, это ведь символ революционных настроений Петрограда. Представьте, какого будет, если господин министр внутренних дел убьёт этот символ своими руками, ну и чем это грозит для Государя…
Протопопов положил руку на плечо генералу и крепко сжал.
– Не передумал, уважаемый, во сколько стреляться будем?
– Предлагают завтра по
