Грегори Киз - Империя хаоса. Тени Бога

– Понимаешь, Эркюль, я никак не могу забыть. Я работаю в лаборатории, я изобретаю оружие и игрушки для царя, я учу студентов, я пытаюсь не попасть в сети интриг моих врагов, у меня столько дел и забот, и все же я никак не могу забыть. Я все думаю, жив ли он. И вот сейчас… – Она замолчала, поняв, что каким-то образом Эркюль заставил ее сказать больше, чем она желала.

– Что – сейчас? Ты получила какие-то вести о нем?

– Никаких. Послушай, Эркюль, ты должен это знать. Кто-то пытался убить меня. Я подозреваю, что этот некто имеет отношение к исчезновению Нико.

– Этот некто находится здесь, в России, или в какой-то другой стране?

– Именно здесь я получила широкую известность. Но вопрос в другом: враг, который хотел меня убить, человек или существо, принадлежащее нематериальному миру?

– Ты подозреваешь кого-то из malfaiteurs? Думаешь, это один из ангелов зла? Уверен, здесь им никто не служит.

– Когда-то им служила Креси.

– Но ты же не подозреваешь ее?

– Нет. Думаю, они очень хитрые и умеют тщательно маскировать своих земных слуг.

– Очень хорошо, что ты мне об этом рассказала. Я предупрежу всех наших тайных агентов.

– Но только тех, кому ты полностью доверяешь. Кем бы ни был этот тайный враг, у него на службе состоит нечто ужасное и действительно опасное. Это может привести к очень серьезным переменам.

– И ты не хочешь ничего сказать об этом ужасном и опасном слуге?

– Не сейчас.

– Это потому, что ты мне не доверяешь?

– Я доверяю тебе, Эркюль, как никому другому.

– Из чего следует, что твое доверие распространяется не так уж и далеко.

Она подошла к нему, сидящему на краю кровати, нагнулась и поцеловала его в лоб.

– Я ничего не могу с этим поделать, Эркюль. Меня в жизни так часто предавали.

Эркюль тяжело и с шумом выдохнул:

– Ты такой непосильный груз взвалила на плечи, что тебе не хватает сил любить. Ты очень тяжелый человек. Я люблю тебя, но сейчас передо мной стоит не та женщина, которую я встретил во владениях герцога Лоррейнского.

– Ты прав, – тихо сказала Адриана. – Я стала лучше той женщины, стала сильнее. Ну а теперь ложись спать.

– Нет, я думаю, мне лучше уйти.

Адриана пожала плечами:

– Как хочешь.

Он стал одеваться. Одевшись, повернулся к ней, и она заметила слезы, блеснувшие на его глазах.

– Не думаю, что я еще когда-нибудь сюда вернусь, – сказал он.

– Эркюль…

– Я предан тебе. Я умру за тебя. Я найду и уничтожу твоих врагов. Но я больше не в силах быть твоим любовником. Это причиняет нестерпимую боль.

– Как хочешь, – с трудом выговорила Адриана, почувствовав, что у нее перехватило горло.

Он ушел, а она снова приблизилась к окну. На этот раз картина предстала перед ней какой-то размытой, словно слезы и ей застлали глаза. Она знала, что это не так, потому что за все годы, прожитые ею в Санкт-Петербурге, ни одна слеза не скатилась по ее щеке. Она их выплакала в те дни, когда у нее украли сына.

Адриана отогнала мысли об Эркюле д'Аргенсоне прочь, и в тумане, где смешались свет и тени, увидела Николаса. Она не понимала, откуда берет силы надеяться. Казалось, это так опасно – чувствовать, надеяться… любить.

Завтра она раздобудет о Китае все сведения, какие только возможно.

Спустя час ее ресницы наконец-то сомкнулись, но надолго уснуть не удалось, ее разбудили джинны. Она оторвала голову от подушек и села, все та же тревога владела ею.

Откуда-то издалека неслись звуки ружейной пальбы. И в ее комнате находился кто-то посторонний.

3

Кричащий Камень

– А ну-ка еще раз расскажи мне о тех кра-си-и-ивых женщинах, к которым мы направляемся в эти твои земли уичита, – ехидно произнес Таг. Он мрачно вперил взгляд куда-то вдаль, приставив козырьком ко лбу огромную ладонь.

Там вдали, волнисто изгибаясь, простиралась равнина, и редкие карликовые деревья только подчеркивали ее бескрайность.

За спиной одна из лошадей захрапела, и лошадь Тага беспокойно вскинула голову. Красные Мокасины обвел взглядом всех остальных. Из десяти лошадей, которых они взяли с собой, осталось восемь, но и они выглядели изнуренными. Они нуждались в хорошем отдыхе.

– Нам нужны свежие лошади, – сказал Красные Мокасины.

– Ты что, не слышал моего вопроса? – проворчал Таг. – Сколько нам еще тащиться до первой деревни уичита?

– Точно не знаю, – ответил Красные Мокасины. – Я не уверен, что это земли уичита.

– Хочешь сказать, что заблудился? – скептически поинтересовался Таг. – Как такое может случиться, чтобы индеец заблудился?

– Таг, а как моряк теряется в море? Куда ни глянь – вода, и везде одинаковая, разве нет?

Таг сердито нахмурился:

– Тоже мне, нашел с чем сравнивать.

– Почему бы и нет. На запад от Великого Водного Пути я никогда раньше не ходил. Откуда мне знать дорогу?

– А что ты такого уверенного из себя строил, будто наверняка знаешь, куда мы направляемся, а сам, оказывается, ни разу там не был.

– Я точно знаю, куда мы идем. Я словно вижу стрелу, летящую к цели. Я просто не уверен, что мы уже там, куда идем.

– Идем туда, не зная куда, – проворчал Таг. Затем пожал плечами. – Ну, вообще-то здесь симпатично. Море чем-то напоминает.

– Ты скучаешь по морю?

– Ни черта. Жизнь моряка отвратительна. Половина тех, кого я знал, умерли от цинги, вторая половина погибла в драках, перебрав рому, оставшиеся единицы уморил сифилис. Я сбежал и потому стал среди пиратов долгожителем. Честно говоря, я не жалуюсь, но я хотел бы обойти стороной эти земли – страна индейцев ли это или еще чего там. – С этими словами он так хлопнул чокто по спине, что тому показалось, будто у него все ребра враз лопнули. – Ты ж обещал найти мне женщину, что-то долго тянешь с этим.

Они поехали дальше по земле, в своем однообразии так похожей на море.

На следующий день около полудня они услышали, как кто-то поет. Любопытство подтолкнуло их повернуть в сторону невидимого певца. Они приблизились к краю неглубокого узкого ущелья и увидели на дне его обнаженного человека, привязанного к двум столбам за руки и за ноги. Заметив их, человек оборвал пение.

– Nakidiwa! Nakidiwa! – закричал он.

Красные Мокасины не знал языка незнакомца, поэтому ничего не ответил. Вместо этого он настороженно огляделся вокруг.

– Будь настороже, Таг, – сказал он. – Тот, кто его так привязал, может быть где-то рядом.

– Слушаюсь, капитан.

– Eespanolee? – снова выкрикнул незнакомец. – Fa-len-chee? Enkalisha? Anompa о?

Красные Мокасины удивленно вздернул брови. Последнее слово было на языке чокто, или, как его называли, мобильском – языке торговли, в основе которого лежал чокто. Он решил, что это все же мобильский, и заговорил на этом языке.

– Ты понимаешь меня? – спросил он.

– Как будто я всю жизнь на этом языке и говорил, – ответил незнакомец с таким сильным акцентом, что его едва можно было разобрать.

– А по-английски говоришь?

– Несколько слов знаю.

– А по-французски?

– Хорошо говорю, – ответил незнакомец по-французски. И это получилось у него лучше, чем на мобильском.

– Эй! – подал голос Таг. – Да этот индеец говорит по-французски!

– Таг, ты ведь тоже, кажется, говоришь на этом языке?

– Ну говорю, если нужно бутылку рома купить или шлюху уговорить. – В доказательство своих возможностей он обратился к неизвестному. – Эй, ты, какого черта ты там делаешь?

– Силу духа тренирую, – весело ответил незнакомец.

– Хочешь сказать, нам не надо тебя отвязывать?

– Думаю, пора уже заканчивать тренировку.

– Кто тебя привязал? – спросил Красные Мокасины.

– Те, кто особенно заботится о моей силе духа. Вы освободите меня?

– А стоит ли? Тебя кто привязал – свои или враги?

– Да откуда я могу знать, темно было.

– Ну, тогда прощай, желаю хорошенько укрепить силу духа, – сказал Красные Мокасины и направился прочь.

– Подожди! – закричал незнакомец. – Эго, конечно, не твое дело, но вышло просто недоразумение, из-за женщины.

– Женщины? – Таг встрепенулся.

– Да. Из-за жены вождя, если хотите знать. Это семейное дело, вождь – мой двоюродный брат.

– Понятно. А почему они тебе нос не отрезали? Так обычно наказывают за посягательство на чужую жену.

– Наверное, отрежут завтра или послезавтра. Спуститесь сюда, освободите меня, а я вам за это помогу. Вы ведь далеко ушли от своего дома, не так ли? И вам, конечно же, нужны свежие лошади и еда?

Красные Мокасины пожал плечами:

– Да, нам нужны лошади. И еще нам нужен проводник, который понимает язык этой бескрайней равнины.

– Я отличный проводник. Несколько лет назад я служил в этих местах проводником у французов. Я говорю почти на всех языках.