Александр Афанасьев - Бремя империи
В открытый десантный люк вертолета врывался ветер, у люка на откидном сиденье сидел снайпер, уже закрепивший в пулеметной турели свою «Стрелу» с тепловизорным прицелом. Хотя все понимали – стрелять по «Эдинбургу» нельзя, одна пуля, пробившая танк со сжиженным газом, и от нас не останется даже пепла – но так как-то … надежнее, что ли…
– До цели одна миля! Заходим с кормы!
И тут в гарнитуре рации набатным звоном разорвалась чужая речь. Чужая – несмотря на то, что говорили по-русски…
– Во имя Аллаха, милостивого и милосердного…
– На, послушай! – Я протянул Али гарнитуру рации.
– Мы, муджахеддины Фронта исламского освобождения, требуем от русских собак навсегда убраться со святой земли Мекки и Медины! Все, что сегодня свершится, будет последним предупреждением неверным псам, держащим в рассеянии и неверии многие миллионы мусульман! Аллаху Акбар!!!
– Вниз! – заорал Али, перекрывая даже рев вертолетных двигателей; турок и мусульманин, он прекрасно понял, что произойдет дальше. – Вниз, к воде! Разворачивай вертолет!
Винтокрылая машина резко нырнула вниз и вправо, прижимаясь к воде – и тут горизонт осветился ярчайшей вспышкой – словно ночь легким мановением волшебной палочки превратилась в распятый солнечными лучами день. Испугаться я не успел – через секунду ударная волна швырнула многотонный вертолет как пушинку…
Бейрут, госпиталь ВМФ
25 мая 1992 года
Сознание вернулось внезапно, неожиданно. Сначала появился свет – белый, немилосердно режущий глаза. Умом я понимал, что где-то лежу и глаза мои закрыты, – но свет все равно слепил меня, и не было от него спасения…
Стараясь отвернуться от этого света, я замотал головой, сморщился от резкой боли. Рядом кто-то крикнул: «Доктор! Доктор!» – но этот крик прозвучал, словно откуда-то издалека. Я хотел открыть глаза, посмотреть, где я и что со мной, но не смог – снова отключился, погрузился в спасительную тину беспамятства…
Второй раз я пришел в себя уже через час – на сей раз уже окончательно и бесповоротно. Время уже клонилось к закату, судя по лучам солнца, бьющим в палату через окно…
На сей раз я просто открыл глаза – я уже помнил, что произошло, прекрасно помнил. Помнил и ночное построение на палубе, и рев турбин «Сикорского», несущегося к захваченному газовозу, и слепящий свет, который, казалось, был виден не через иллюминаторы, а через броню. Не знал я только одного – кто из наших остался в живых…
Повернув голову, я убедился, что по крайней мере один человек из моего нового экипажа точно жив – на соседней кровати, в больничной пижаме, поддерживая правой рукой закованную в лубок левую, сидел Али в боевой раскраске. В боевой раскраске – вся его физиономия представляла собой живописную картину из синяков, порезов и пятен йода. Заметив, что я повернул голову, Али соскочил с кровати, наклонился надо мной…
– Саня? Ты узнаешь меня…
– С трудом… – прокаркал я, слова буквально продирались через распухшее и пересохшее горло, – пить…
Вода была теплой, графин целый день простоял на тумбочке – но вкуснее воды я не пил давно…
– Турок[32]… Ты что…
– Отдыхаю на больничной койке вместе с тобой. Кстати – ведь ты меня из тонущей вертушки вытащил, не помнишь? За мной должок…
– Я? – В голове была пустота, единственное, что помнилось, это яркий, выжигающий глаза свет, лучи которого пронзали иллюминаторы вертолета подобно мечам….
– Ты, Ворон[33], ты. Мы последние выбирались, вертушка уже под водой была, а у меня с рукой – сам видишь. Ты меня и вытащил…
– Не помню ни хрена…
– Вспомнишь. Всех нас прилично шарахнуло, правда, сейчас в госпитале только мы двое и остались. Остальные долечиваются…
– Ладно. А что вообще произошло?
– Они взорвали газовоз. Поняли, что до Бейрута им не дойти, и взорвали его прямо в море. Хорошо еще, что вертолеты у самой воды были, если бы ударная волна достала нас на высоте – сейчас бы мы с тобой не разговаривали…
– Так, получается, это ты нас всех спас?
– Да брось… Так вот – шарахнуло так, что достало «Колчак». Там все чуть с ног не попадали. Выслали спасательный вертолет, подобрали нас – нашли почти сразу. Вверху эскадрилья была, они с «Цесаревича» поднялись, их тоже ударная волна достала. В общем – вытащили нас и сразу в госпиталь…
– А где эскадра? Мы же на учения шли?
– Эскадра ушла на учения, они уже в районе Африканского Рога. А «Колчак» здесь, на траверзе болтается… Я слышал, нас временно на берег, в Бофор[34], списывают…
– С нашими что, с экипажем?
– Аллах миловал – только двоих потеряли. А в нашем экипаже все целы. Вертолет сразу в воду швырнуло. Взрыв такой был, что зарево даже с Бейрута хорошо видно было…
– Слушай, Али… – Мысли метались в голове, сформулировать вопрос было сложно, – скажи, какого черта им надо?
Но Али меня прекрасно понял…
– Есть разные люди, Ворон… Раньше у нас была своя страна, были султаны, беи… Сейчас этого нет – но есть Империя, которой служил мой отец и которой служу сейчас я. Многих это устраивает – но не всех. Есть те, кто готов проливать кровь братьев своих по вере. Есть и заблудшие души … Я вижу то, что я вижу – что русские не хотят вражды, что меня, внука офицера враждебной вам армии, приняли в армию, что я стал офицером, что моя сестра учится в русском университете. Что никто не запрещает нам молиться своим богам и почитать своих предков. Но не всех это устраивает. Я не знаю, как это объяснить…
Это действительно не объяснить нормальному человеку и нормальными словами…
– Мир? – Я протянул руку своему командиру экипажа, и он крепко пожал ее.
– Мир! Кстати, тут тебя письмо дожидается, в красивом голубом конверте. Я не набрался смелости его вскрыть и оставил до тебя…
Я резко дернулся, так резко, что помутилось в голове…
– Спокойно, спокойно… – Али вложил конверт мне в руки. – Сам вскроешь или помочь?
– Иди ты…
Mon sher, наконец-то я тебя нашла. Твой grandpapa наотрез отказывался говорить, где ты, но от меня не спрячешься, ты же знаешь.
По городу ползут ужасные слухи относительно того, что произошло там у вас. Papa был просто в ярости, когда ему доложили. Не хочу думать о плохом, не хочу верить предчувствиям, напиши так скоро, как только сможешь. Со мной все хорошо, грызу гранит науки и вымаливаю прощение. Пиши на адрес Кэти, она передаст.
К.
Я поднес письмо к носу, вдохнул тончайший, едва уловимый аромат дорогих духов. «Опиум» – ее любимые духи…
– Наверняка от дамы, где-нибудь в Петербурге тоскующей по своему возлюбленному…
– Тебя на дуэль[35] давно не вызывали? Слишком длинный нос у тебя…
– Какие дуэли, я же… – Али оборвал мысль, – а вообще, знаешь… Нам надо что-то решать, кто как – а я в этом сраном госпитале долго оставаться не собираюсь…
– И тем не менее придется, сударь… – голос от двери возвестил о приходе доктора, – вставать вам тоже никто не разрешил…
Секретно
ЕИВ лично в руки
Тема: обстановка на Восточных территориях
…
Обстановка на Восточных территориях, входящих в состав Империи, характеризуется постепенным ростом напряженности, террористических и криминальных проявлений. Начиная с января сего года, специальной группой под моим руководством на месте проведен ряд мероприятий по изучению причин и возможных последствий нарастания террористической угрозы. Проведенными мероприятиями установлено следующее:
1. Террористическое движение, ранее разрозненное, в последнее время значительно консолидировалось. На Восточных территориях действует крупная шпионско-террористическая сеть, спонсируемая из-за рубежа. Отдельные группировки являются лишь ее звеньями и, несмотря на некоторые расхождения во взглядах, получают ассигнования и руководство из единого центра. Ассигнования заключаются в передаче денежных средств, оружия и информации, в обучении террористов на территории других стран, в предоставлении им убежища, в том числе на территории сеттльментов.
2. Вызывает особое опасение тот факт, что в террористические действия вовлекается молодежь, средний возраст задержанных участников террористических группировок двадцать пять лет. Это связано с тем, что в отличие от старшего поколения молодое поколение не помнит жизнь, какой она была в доимперский период. Все возведенные сооружения, все блага, которыми она пользуется, она воспринимает как должное. Лидеры террористов умело разжигают межнациональную, межрелигиозную ненависть и сепаратистские настроения. При этом зачастую основным объектом нападения служат не русские, а евреи либо представители других арабских народностей. Это связано с тем, что места проживания русских охраняются казачьей стражей и многие русские на Территориях имеют боевое оружие. В этом случае присутствие русских войск преподносится как фактор, мешающий расправиться со своими давними врагами.
