Владимир Голубев - Форточка (приквелл)
– Василий Иванович вас за меня в тюрьму посадит, – осмелел Вася.
– Чапаев? Василий Иванович, – засмеялся Коробок.
– Нет. Похмелкин. Участковый наш.
– Сам то грамотный? – заинтересовался Владимир.
– А то! Четыре класса, это вам не фунт изюма, – похвалился Вася.
– Невесту как зовут?
– Фёклой. Сенцова Кондрата дочь.
– Коля, дай карандаш и лист бумаги. И Васе глаза развяжи. Спасибо. А ты, Вася пиши. «Я, Василий Хрипушин.» Написал? Не торопись. «18 мая 1932 года, выпил бутылку…» Написал? Молодец. «самогона. Самогон гонит мой будущий тесть…» Не хочешь писать?
– Не хочу. Не буду я на тестя напраслину возводить.
– Не хочешь – не пиши. Один прогул, может, еще не уволят. Я тебе для мастера бутылку водки с собой дам. Скажешь, что из-за свадьбы прогулял. Если мужик правильный, отмажет. А за два прогула уволят без разговора. Вот ты и подумай: нужен Кондрату зять на бирже труда? А бумага останется здесь лежать. Язык за зубами будешь держать, никто не пострадает.
– Хорошо, говори, что еще писать.
– «Самогон гонит мой будущий тесть, Сенцов Кондрат, из пшеницы, которую не сдал на госзакупки.» Написал? Что, опять не хочешь? Коля, поговори с Васей.
– Володя, мне это самому не нравится.
– А тебе, Коля, нравится его в тайгу на промывку золота отправить? Или просто бросить к тем грязным кочевникам? Пусть в рабство его продадут?
– Мне, Вова, эта история по-всякому не нравится. Я уже не рад, что «лифт» существует.
– Хорошо, Коля. Правильная позиция советского интеллигента. Давай дождемся, когда «лифт» изобретут юсовцы. Или зачем ждать, продай им его.
– А они вели разработки по маленькому варианту, на семьдесят сантиметров. У них теория слабо была проработана. Вот они и зациклились на маленьком. А мы им дезу сливали, что сами на таком работаем.
– Сейчас приедет Слава, и мы тебя, молчуна, убьем.
– Зря ты так волнуешься. У них был всего один специалист, Бобби Коган, он сейчас роботами-игрушками занялся. Я все статьи читаю.
– Что с Васей делать будем? Мне он уже надоел. Всё. В рабство его. В рабство.
– Да не волнуйся ты так, Вова. Василий, напиши, что Коля попросил. И мы тебя сразу домой отвезем.
– Мужики, да я не против. Я уже все написал.
– Написал он! Ставь подпись и число. Коля, у нас водка кончилась. Позвони Славе, пусть по дороге захватит. И чтобы бутылка без выкрутасов.
– Любая сгодится. Перельем. Бумажной пробкой закроем. Вася скажет самогон тройного перегона.
– Василий, пей свои сто грамм и спать. До смены десять часов, а нам еще ехать часа два.
– Слава через час обещал приехать. Пока его нет, давай вчерне проговорим, твое вчерашнее предложение, – перевел разговор на деловые рельсы Николай.
– Сейчас проверю, как там Вася на кухне. Уже засопел. Быстро его развезло.
– Да у них там вечер. Они ложатся рано.
– Хорошо. Главную мысль ты мою понял. Империя Степь. Все Черноземье, все южные области Украины, все равнины до южного Урала и Кавказа. Пшеница. Кукуруза. Соя. Подсолнечник. Сахарная свекла. Все как обычно. Император Славка Первый.
– Деньги?
– Экспроприация экспроприаторов. Голод почему? Отобрали всю пшеницу у народа. Возвращаем все обратно.
– Война против Красной Армии?
– Все гораздо проще. Посмотри на старую схему. Вот ювелирный магазин.
– Там же, где и был.
– Я в обед мимо него каждый раз прохожу. Объявление. Сдаются площади в аренду. Снимаем два на два метра. «Лифт» на что похож? Пустой куб с рамками. Монтируем. Забираем в 1932 году все, что понравилось. На место «лифта» имитацию. Сажаем девочку, пусть обручальные кольца продает.
– Копейки.
– Согласен. Давай смотреть сберкассы. Вот, центральное отделение.
– Там сейчас сквер. Кто нам разрешит в сквере арендовать площадь?
– Никто, а мы приедем на машине. Директору пару тысяч сунем и через два часа уедем. Будет установка смонтирована на машине, будет точная привязка. В войну город был сильно разрушен, а построить здания могли на пару метров в стороне. Совсем просто. Припарковались на пару часиков, сделали дело, уехали. Десяток городов проедем, и денег хватит. Можно заехать в Брест, Пинск и Гродно. Будет польская валюта.
– Но поляки нам голод не устраивали. Их за что грабить?
– Я, когда в универе учился, к нам поляки по обмену приезжали. Они нас очень не любят, хуже юсовцев.
– Это было тридцать лет тому назад.
– Думаешь, сейчас полюбили. Поехали, проверим.
– Воровать незаконно.
– Придет ко мне следак, пусть потерпевших покажет. Нет потерпевших, нет преступления.
– Если до нас доберутся, то мы адвокатов не увидим. Просто пропадем.
– Вот. Значит для них законы тьфу! О чем тогда речь?
– О морали!
– С моральной точки зрения мы будем правы. Мы спасем миллион человек.
– Раньше ты говорил три миллиона.
– Сколько получится, столько и спасем. Тут мы и подошли к самому сложному вопросу. Сбор и вывоз людей.
– Уже есть предложения?
– Есть. Семья моего отца в голодные годы перебралась в Кузбасс. Работали на шахтах. Городок у них был маленький. Один земляк с Кузбасса письмо прислал. Так два вагона сразу поехали. Нам нужен план. Набрать в альтернативе людей, обучить, заготовить письма от шахт, раздать подъемные для закупки билетов. Но главное должен быть четкий график. Чтобы народ не скапливался, чтобы семена, инвентарь, оружие было готово. В двенадцатом веке зима, до посевной осталось три-четыре месяца. Самое главное, операцию мы сможем провести один раз. Люди пропадут. Письма не приходят. Обратно никто не приезжает. Через месяц начнется охота за похитителями людей.
– Нужно заказывать больше установок. И график нужен очень четкий. Скопление людей ни там, ни у нас допускать нельзя. У нас на большие проекты раньше составлялся график Ганта. Здесь тоже такой нужен.
Глава 3.
Спячке конец.
Спячка, раскачка, горячка, наказание невиновных, поощрение непричастных.
Приехал Югин. Внимательно выслушал Коробова.
– Сама идея хорошая. Контроль над ресурсами огромной территории даст много возможностей. Форма правления безразлична, доступ к товарообмену только у нас. А вот воровство денег из банков практически ничего не даст. Система в тридцатых годах карточная, за деньги мало что купишь. Хотя для покупки билетов и других мелочей годятся. В банках могут быть золотые и серебряные деньги, их тогда выпускали. Их можно неплохо реализовать у нас. По поводу вербовки населения на шахты. Сложно, опасно. И потом эти люди будут нас ненавидеть. Мы не сможем им доказать, что спасли их от голодной смерти.
– Давай через работников ЗАГС достанем копии книг регистрации. Будем забирать тех, кто умрет, – не согласился Владимир.
– Многие готовы умереть на Родине, дома, чем жить на чужбине. Проще заняться вербовкой у нас, золото добывать в горах очень южной Америки. Письма и телефон из «лифта». Приехал автобус, привез партию, сели на скамейки, поговорили и обратно на работу, – возразил Югин.
– А кто нам запретит сделать в тридцатых годах это же? Сборный пункт в Поволжье. Приходят «чужие» агитаторы и начинают соблазнять ехать в Америку. Они знают, что на шахтах работы нет, а в Америке землю дают. А то, что злые индейцы будут нападать, молчат, сами не знают. Письма из Америки будут приходить, пусть с небольшим опозданием, – немного по-другому интерпретировал свое предложение Коробов.
– Я с Володей согласен. Он предлагает людей спасти, а ты без риска денег заработать, – выразил свою точку зрения Китин.
– Ты мне на совесть не дави. Хотите заняться благотворительностью, пожалуйста. Заработаем кучу денег, занимайтесь, сколько влезет. Я об эффективности, здесь набираем рисковый контингент, без детей и стариков. Там на одного работягу, с непонятной готовностью к риску, довесок из трех или пяти иждивенцев. В моем предложении, сразу выход золота. В вашем, три года на обустройство и вложения несколько миллиардов рублей.
– Если об эффективности, то на деньги одного нашего рискового, я там десять семей вытащу. И среди них трех-четырех одиноких, зубастых, с богатым военным опытом мужиков всегда найду. Нам и денег много не надо. Винтовок и патронов наворуем в тридцатые годы. Амуниции тоже на складах завались. Семена и инвентарь лучше купить здесь. Часть сразу на южный Урал отвезем, вот и золото будет, – разошелся Владимир.
– Сколько стоят семена, инвентарь, лошадь и корова на одну семью? А питание на полгода?
– Да картошку через два месяца можно подкапывать.
– Одни разговоры. Баста. Володя садится за обсчеты своего варианта с голодающими. Места расположения складов с оружием, боеприпасами, амуницией. Объем, вес, маршруты доставки до мест развертывания в двенадцатом веке. Рассчитывай на двадцать «лифтов». Парных мест получится десять. Через месяц у меня будет около ста миллионов рублей. Коля едет сегодня в Москву и договаривается об изготовлении отдельных узлов, сборку организуем на месте. Надо будет купить двадцать стареньких грузовиков. Денег не хватает даже на первый этап, так что Володя ищет еще доступные от нас банки, с золотым запасом.
