Александр Прозоров - Крестовый поход
Княгиня неуверенно хмыкнула. Невольница, поняв, что ее не гонят, поставила лоток на пол, аккуратно сняла крышку, нанесла на ладони немного масла и начала осторожно натирать, одновременно разминая, ноги хозяйке. Не встретив сопротивления, тихонько запела.
Поднимаясь все выше и выше, она сняла с правительницы рубашку, еще раз смочила ладони, принялась растирать тело. Женщина расслабленно вытянулась под ее руками и что-то произнесла. Остальные служанки с поклоном вышли, и сердце рабыни забилось от радости: она смогла обратить на себя внимание! Теперь главное – не упустить удачу, проявить себя так, чтобы навсегда остаться нужной и близкой. И Манджуша постаралась, умастив и размяв все тело хозяйки, ее руки и ноги, спину и живот, каждый пальчик, каждую складочку. Под конец знатная дикарка стала даже постанывать от удовольствия.
Неожиданно дверь распахнулась, в спальню вошел уже знакомый рабыне ремесленник. Манджуша вскрикнула от испуга, отскочила к темному слюдяному окну. Однако правительницу появление слуги не смутило. Она перекатилась на спину, улыбнулась и, с готовностью поцеловав мужчину, позволила себя обнять, приласкать.
Манджуша в ужасе закрыла лицо ладонями. Она поняла, что узнала позорную тайну властительницы этого мира: госпожа осквернилась мужчиной из низшей касты! Теперь рабыню неминуемо казнят!
И вот к ней приблизились тяжелые шаги, мужчина остановился рядом. Манджуша втянула голову в плечи и… Вместо смертоносного удара ощутила легкое похлопывание по руке. Опустив ладони, девушка взглянула на палача – но тот лишь пошевелил указательным и безымянным пальцами, изображая переступающие ноги. Рабыня все поняла и, сорвавшись с места, выскочила из спальни.
– Странная какая, – удивился Егор, глядя ей вслед. – Нечто не знает, что между мужем и женой в опочивальне по ночам случается?
– Ну ее, любый мой! – откинулась на спину княгия. – Иди ко мне, утоли мое томление. Вся горю, просто мочи нет никакой…
Ночь была жаркой и долгой, неожиданно чувственной и сладкой – и потому на следующий вечер Елена опять позволила новой невольнице остаться в спальне и умастить ее благовониями, а через пару дней разрешила разжечь курительные свечи. Отчего бы и не попробовать, коли все равно на полке лежат? Ароматы щекотали и пьянили, добавляли новых ощущений, делали Егора неожиданно страстным и жадным. Это было интересно и забавно.
Манджуша действительно обрела доверие и внимание своей госпожи. А вместе с тем и новый страх – она с ужасом видела, как стремительно пустеет лоток из слоновой кости. И что случится потом?
Между тем слякоть на улицах наконец-то исчезла, сменившись прочным ледяным панцирем, вместо дождя с неба величаво падал снег, окрашивая мир в девственно-белый цвет, озеро Воже подернулось льдом и прикинулось огромным ровным полем.
Рыхлая ватага князя Заозерского продолжала гулять по кабакам и постоялым дворам, тратя добытое в кровавом походе серебро, засыпая и просыпаясь прямо за столами и путая день с ночью. Что, впрочем, в долгие осенние ночи и короткие сумрачные дни было совсем не удивительно. Крестьяне только успевали подвозить крупу и освежеванные туши со своих дворов, а рыбаки – таскать на кухни корзины с уловом.
В кузне Кривобока было не так весело, но дело двигалось. Опасаясь перегреть «развертку» с драгоценным наконечником или выломать камни, мастер занимался сверлением самолично, стоя над душой у двух рабочих, крутивших вороты, следил за соосностью ствола и инструмента, проверял пальцем температуру, смазывал кожу на удерживающих шест осях. Сверление продвигалось медленно, и когда Егору сообщили, что оно закончено, он поначалу даже не поверил. Но уже через миг сорвался с места и побежал на мельницу, что продолжала работать, несмотря на мороз – обледенелое колесо вроде даже быстрее крутиться начало.
К появлению князя все было готово: шест убран, ствол снят со станка, пол подметен, молоты подняты в верхнее положение, работники стояли вдоль стены, одетые в чистые рубахи.
– Да знаю, знаю, молодцы, – мимоходом похвалил их Вожников и кинулся к пушке, тонкой на конце и с намотанной на казенник в пять слоев железной лентой.
Канал ствола, не в пример обычному, был не серый, в мелких язвинках, а гладкий, сверкающий, что зеркало, совершенно чистый. Егор выхватил у Кривобока факел, подсветил горловину, вглядываясь в глубину. И не нашел ни единого огреха, к которому можно бы придраться.
– Тройная длина, тройная толщина, тройная чистота, – произнес Вожников. – Коли выстрел с тройным зарядом выдержит – всем по три алтына!
Работяги радостно взвыли, кинулись к стволу, намотали на него веревки, разобрали по плечам, поднатужились. Пушка оторвалась от козел, закачалась в воздухе.
– И куда нести собрались, добры молодцы? – ласково поинтересовался Егор.
– А куда надо, княже?!
– На берег озера.
– Отнесем, княже.
– Сперва станок там сколотите, с которого стрелять! Или вы ствол просто на лед бросить захотели?
Мужики, крякнув, опустили пушку на место и, толкаясь и переругиваясь, потянулись к выходу. Некоторые, как заметил Вожников, прихватили топоры. Позвать плотников никто и не подумал. В этом мире каждый второй был способен срубить из подручного бревна хоть скамью, хоть стол, хоть лодку – это Егор уже успел усвоить.
– Все едино присмотреть надо, чего делают, – решил он. – А то слепят что неладное по своему разумению. Кривобок, ты мое поручение выполнил?
– А как же, княже! – Кузнец отошел к горну и вскоре вернулся со снарядом, чем-то похожим на сосиску, но оперенным с одного конца куцыми, чуть закрученными железными крылышками. – И поддон деревянный сделал, все как ты велел. Но с тем, вторым, который из двух половин и полый, мороки больно много, еще не закончил.
– Как же ты их делать станешь, коли мне не один, а сто понадобится?
– Не беспокойся, княже. Найму работников, приготовлю оправку, поставлю к наковальням механическим, объясню, что надобно. За месяц и две сотни наклепаю, коли потребуешь. Тут ведь главное понять, как сподручнее все сие сотворить. Какая приспособа нужна, в каком порядке варить. Опосля проще пойдет.
– Ну, коли так… – Егор взвесил в руке железную «сосиску». Диаметром с кулак, она весила никак не меньше пяти кило. Плотный строй прошьет насквозь, даже если десять рядов и все в доспехах. – Коли так, пошли пробовать.
Для новой пушки кузнечные подмастерья выдолбили в подобранном где-то кряже неглубокий лоток, под руководством Вожникова поставили его у самого берега, придав возвышение примерно в тридцать градусов. Потом принесли ствол, уложили сверху, примотали для надежности веревкой. Егор самолично засыпал в ствол почти килограмм гранулированного пороха, прибил деревянным пыжом, обернутым сыромятной кожей. Заложил «сосиску», поджал пыжом из ветоши. В запальное отверстие протолкнул огнепроводный шнур – в прочности казенника он до конца уверен не был.
– Кресало есть у кого? – оглянулся он на работников.
– Дозволь мне, княже, – выдвинулся вперед один, расстегивая поясную сумку.
– Так, отходим, – махнул руками на остальных Вожников, вместе с ними отступил шагов на сто, за вытащенные на берег и перевернутые ладьи, запорошенные снегом.
Еще несколько мгновений ожидания – а потом оглушительно грохнул выстрел, подняв над берегом огромное облако снежной пыли. Мужчины напряглись, вглядываясь вдаль. Егор загибал пальцы: секунда, вторая, третья, четвертая… Пятая. Шестая…
– Не выстрелила! – разочарованно ударил себя кулаком в ладонь Кривобок.
Словно дождавшись именно этих слов, в самом центре озера неожиданно высоко вздыбился бело-черный фонтан. Похоже, ядро пробило лед и расплескало воду.
– Вот это да! – охнули кузнецы. – Да тут верст шесть будет, не менее! Точно, шесть верст, прости Господи. Ай да палочка с камушками! Ай волшебная!
– Пушку убрать, сегодня гулять и веселиться, – разрешил Егор. – Но завтра с утра начинайте высверливать новые стволы. И еще, Кривобок! Готовь развертку для ствола в фут шириной. Под разрывные снаряды. От маленьких толку будет мало, мелкашки оставим только для снайперского боя.
– Все сделаю, княже, не беспокойся, – склонил голову кузнец.
– Полагаюсь на твое слово, мастер. – Вожников достал из поясной сумки кошель. – Вот, работников своих награди. Заслужили!
Обрадованные подмастерья, шумно поблагодарив князя, поспешили к остывающей на берегу пушке. Егор же в задумчивости отправился к княжьему городку, прикидывая, как лучше всего использовать вновь открывшиеся возможности.
Артиллерия, которая бьет втрое дальше лучших стволов любого противника – это, конечно, здорово. Но военное дело таково, что утаить секрет надолго не получится. Пройдет всего несколько лет, и алмазный инструмент станет так же популярен, как кузнечный молот, а каналы всех орудий континента заблестят полировкой. Окно возможностей получалось совсем небольшое. Учитывая катастрофическую нехватку пороха – даже крохотное.
