Побег из волчьей пасти - Greko
— Не говори глупостей. Мы спаслись. Мы выжили.
— А это…? — Спенсер в недоумении указал на бочку.
— Ну, раз ты так стремишься на тот свет, я подумал, что лучше явиться туда вымытым и в чистом белье. Я прав?
— Прав, прав! А если серьёзно?
— Если серьёзно…
Я мыл Спенсера и рассказал ему всё с момента его отключки.
— А как прошло с хозяевами?
— А ты прислушайся! — я улыбнулся.
Спенсер последовал моему совету.
После нашего появления в имении, на дворе поднялась суета. Забегали слуги, ловя уток на птичнике и разгоняя путавшихся под ногами кур. Блеяли бараны. Мужчины растапливали печи. Женщины тащили с огорода охапки зелени, а из погреба — сыры, овощи и корзинки с орехами. Беспрерывно стучали ножи. Гремели глиняные тарелки, расставляемые на столе. Невообразимый и весёлый шум.
— Да, — Спенсер улыбнулся. — Ты предупреждал меня об этом. Застолье! — тут до него дошло. — Погоди, погоди! Ты же не хочешь сказать, что мне сейчас придется пить из рога⁈
— В другой раз я, конечно, не отказал бы себе в удовольствии поизмываться над тобой… Но не сейчас. Успокойся. Я предупредил, что ты очень болен. Из бочки тебе сразу на руках отнесут в чистую постель. Так уж и быть: на этот раз винный удар приму на себя! Но учти, будешь мне должен рог вина!
— Договорились!
В сарай заглянули Вано и Малхаз.
— Как вы, Коста?
— Эдмонд, познакомься! Наши любезные хозяева.
Без смеха нельзя было взглянуть на знакомство английского «патриция», возлежавшего в бочке, с двумя робеющими грузинами, сейчас приближавшимися к нему мелкими шагами.
Эдмонд понимал, что я сейчас в игривом настроении. И понимал — почему. Я пережил две непростые ночи. Мы спаслись в очередной раз. Я никак не мог расслабиться. Наоборот, был очень возбуждён. Буквально, трясся. Мне нужен был выплеск. Я не мог упустить такого шанса, представляя джентльмена до мозга костей в столь неподобающем виде. Эдмонд бросил на меня короткий взгляд. И вдруг хитро улыбнулся.
«Сейчас мне прилетит ответка!» — догадался я.
Спенсер прочистил горло после того, как за руку поздоровался с братьями. И тут…
— «Быть, или не быть, вот в чём вопрос… »
Этот английский полумёртвый нехороший человек прочитал весь (!) монолог Гамлета, заставив меня изворачиваться ужом на сковородке, придумывая перевод. К концу монолога Вано и Малхаз чуть не плакали от того, сколько теплых, добрых, возвышенных слов они услышали в свой адрес. Могу поклясться, что ни разу до этого, ни за одним столом, ни один тост так их не восхвалил, как я, переиначивший гениальный текст Шекспира.
— Я сбегаю за вином! — неожиданно заявил Малхаз. Так он растерялся, когда, наконец, я высказал последнюю хвалу и здравицу в их честь.
И только после этого Вано и Малхаз горячо поблагодарили Эдмонда. Я подумал, что хватит с меня.
— Вано, надо его достать, вытереть, одеть, отнести в постель. И, может, вы знаете, как ему помочь с ранами на руках?
— Сейчас слуг позову. А ранами сестра займётся. Не беспокойся.
Малхаз побежал за вином. Вано за слугами. Я повернулся к Спенсеру. Попытался изобразить ярость. Не вышло. Да и Эдмонд смотрел на меня с таким невинным видом. В общем, расхохотались. Благо, оба понимали, что в голос смеяться никак нельзя. Так что смех у нас получился бесшумный.
— Все-таки в тебе, Эдмонд, умер блестящий актёр! И, да, признаю: это был достойный ответ. Туше!
— Я рад, что тебе понравилось.
— Встать сможешь? Надо тебя вытереть.
Прибежали слуги. Достали Эдмонда из бочки. Вытерли насухо. Надели на него чистое бельё. Взяли на руки. Понесли в дом.
Я попросил Баадура и мне наполнить бочку. И только когда я опустился в теплую воду, я успокоился. Возбуждение пропало. Навалилась дикая усталость и желание немедленно заснуть. Но зная, что меня ожидает долгое застолье и голова моя еще не скоро коснётся подушки, собрался. Начал яростно тереть себя, с наслаждением смывая всю грязь, что накопилась за эти недели.
Вано вбежал, когда я надевал новую черкеску.
— Вах! Так, ты, конечно, князь в Черкесии! — пораженно воскликнул Вано, глядя на мой отмытый лик.
— Нет, брат, я — рыцарь-уорк!
— А выглядишь как настоящий князь! Готов? Столы накрыты, ждут! Вино киснет!
Меня ждала супра — грузинское застолье.
Когда мы с Вано вышли из сарая и направились к столу, Малхаз бросился разливать вино из кувшина.
— Кахетинское! Прошлогоднее! — с гордостью нам поведал. — Это выпьем, еще бурдюков со своим полно! — «успокоил» меня темпераментный грузин.
Ваня (все-таки, мне так было удобнее его называть, хотя бы про себя; тем более, это так смешно звучало: Ваня из Вани) важно кивнул в подтверждение его слов:
— Новый урожай! Молодое вино! Может, с него и начнем?
— Интересно попробовать! — признался я.
Ваня принес большой, почти метровой высоты, бурдюк. Сел на табурет под огромным ореховым деревом. Пристроил бурдюк на коленях, завалив его набок, и стал наполнять кружки, которые ему подавал кузен.
— Главное — чтобы бурдюк не был новым! — признался Ваня.
— А в чем загвоздка?
— Нефтью вино будет отдавать!
Я с трудом представлял себе, какова нефть на вкус. Но поверил на слово, ибо помнил, как в СССР возили вино из Грузии. В грелках. Да-да, в обыкновенных резиновых грелках, потому что на самолёт не пускали пассажиров с домашним вином или чачей в ручной клади. Как-то раз вез я в Москву такую грелку. А она оказалась новой. И все вино приобрело непередаваемый мерзкий вкус, от которого не удалось избавиться даже попыткой сварить глинтвейн.
— А, сестра! — радостно воскликнул Ваня при виде приблизившейся женщины, укутанной в белое. — Слушай, мы же вас толком так и не познакомили⁈ Знакомься…
Ваня еще не назвал имени сестры, но я уже знал, был уверен, какое он сейчас произнесёт.
— … Тамара!
Ну, конечно! Конечно! Сердце замерло… Тамара… Царица Тамара… Малика-Тамара⁈ Ведь Малика равно Царица! Ва!
Я встал.
— Очень приятно! Зелим-бей!
Сам не понял, почему назвался вторым именем.
— Тамара. И мне очень приятно.
Конечно, пока еще не царица. Княжна, юная принцесса! Как понял, что юная? По ручке, которая на уровне губ придерживала белое коленкоровое покрывало, наброшенное на голову! По
