Мой адрес — Советский Союз! Книга вторая - Геннадий Борисович Марченко
— Тачка? — приподнял брови Константинов.
— Ну да, так и назвал. А потом, как на лекции, выдал все технические характеристики этого автомобиля. И про объём двигателя и его модификации, про расход топлива, про инжектор вместо карбюратора, про коробку автоматическую, про кондиционер… Он его правда «кандеем» назвал. Спросил ещё у испанца по-английски, какой объём двигателя — 220 или 230? Тот удивился и ответил, что 230. А Покровский с улыбкой отметил, что жрёт бензина эта тачка больше одиннадцати литров на сотку. В общем, целую лекцию прочитал.
Генерал задумчиво почесал переносицу, пробормотав:
— Интересно, откуда у него эта информация…
— А Сурен Казарян у него так и спросил, мол откуда ты все это знаешь?
— И что Покровский?
— Тот ответил, что, когда были в Штатах, сидел в холле отеля, где они жили. Ждал, когда тренер спустится. И там на столике куча журналов лежала, в том числе про автомобили. Вот и прочитал про этот. И еще сказал, дескать, учи иностранные языки, Сурен, пригодится.
— Да-а, и не подкопаешься... Журнал он мог читать? Мог. В журнале могла быть статья про этот Мерседес? Конечно, язык он знает. Технический уж точно, проверено. А название журнала он, конечно, не сказал?
— Нет, Константин Михайлович. так никто и не спрашивал.
— А спросили бы, то, наверное, назвал... Ладно, с этим разобрались. Теперь ещё один вопрос.
— Слушаю, товарищ генерал!
— Сергей, хватит уже по стойке смирно тянуться. Сидя это смешно выглядит… Короче, вот тут ты пишешь, что Покровский нелицеприятно отозвался о рекламе по телевизору. В общем-то правильно, наверное, что нелицеприятно. Чего хорошего в их рекламе увидишь… А поподробнее можно?
— Мы сидели в холле гостиницы… то есть отеля, смотрели какой-то боевик. Там драки постоянно. Нашим-то почти всем впервой, интересно. Вот только этот фильм очень часто прерывался рекламой, буквально каждые 15-20 минут. Только в сюжет въедешь — там же на испанском — так опять или кофеварку, или холодильник рекламируют. Кстати, вот только сейчас вспомнил… Покровский, когда главный герой в очередной раз разобрался со своим противником, обозвал его… Сейчас вспомню… «Ну, — говорит, — прям Чак Норрис».
— А это кто?
— Не знаю пока, товарищ генерал. Надо у наших киношников поспрашивать.
— Поспрашивай. И что там с рекламой?
— Так вот, Жене нашему, по-видимому, она надоела. Он встал и направился к выходу из холла. Саша Мельников его спрашивает, мол, ты куда? Тот отвечает: «Задолбала эта реклама. Фильм так себе дерьмо, ещё и эти со своими холодильниками. Хорошо, что ещё затычки и всякую хрень с крылышками не показывают». И ушёл.
— Не понял! Это что ещё за «затычки» и «хрень с крылышками»?
— Я тоже не знаю, товарищ генерал, — развёл руками гость. — Может, у наших телевизионщиков, у тех, кто за рубеж часто выезжает, проконсультироваться?
— Попробуй. Тут главное, потом для себя понять, откуда Покровский всё это знает. Не находишь?
— Согласен, Константин Михайлович. Там были ещё моменты... Но они объяснимы.
— Например?
— Ну вот стоим в кафе, еду выбираем. Там, как это называется, «шведский стол». Это…
— Я в курсе, что это такое, продолжай.
— Валера Трегубов потянулся за каким-то пирожком, а Покровский его остановил. Возьми, говорит, другой. Тот спрашивает, почему? А Женя ему показывает на надпись под блюдом: «Видишь, три перца нарисовано? Это очень острое блюдо. Всю слизистую во рту сожжёшь».
— И правда там эти перцы были?
— Ну да, только их различить трудно. Если не присматриваться, то и внимания не обратишь.
— Понятно, — побарабанил пальцами по столу генерал. — Тогда подведем итог. Все знания Покровского в принципе можно объяснить. Или они в каких-то источниках были опубликованы, или элементарная внимательность. Верно?
— Выходит, что так. Парень он компанейский, в общении простой. На ринге как зверь бьётся. Вот когда флаг страны подымали и гимн наш играл, у него такое одухотворенное лицо было, в глазах слёзы стояли.
— Это в отчете допиши, — кивнул Константинов — Значит так… Про машину, рекламу и прочее добавлять в отчёт не стоит. Мне справочку напиши и всё. В одном экземпляре. Хорошо?
— Так точно, товарищ генерал!
На этот раз Константинов не стал поправлять подчинённого, чтобы тот держался с ним проще.
— Ну тогда всё как положено оформляй. А туда, — хозяин кабинета посмотрел на потолок, — я лично передам.
* * *
— Ну как, классно же!
Полина вновь покрутилась передо мной, демонстрируя свадебное платье. Сшито оно было по выкройке из западногерманского каталога, и выглядело действительно прелестно. Во всяком случае, на порядок симпатичнее кондовых платьев, в которых выходят замуж рядовые советские невесты.
— Отличное платье, — подтвердил я. — Уверен, во всём Свердловске, а может, и всём Союзе такого ни у кого больше нет.
— Скажешь тоже, — зарделась от смущения Полина. — Тебе бы самому ещё костюм с отливом пошить.
— Пошью костюм с отливом — и в Ялту, — процитировал я себе под нос мечту Косого. — Нет уж, меня и мой вполне устраивает. Я в нём Брежневу…
Тут я осёкся, так как чуть было не сболтнул, что жал в этом костюме руку Брежневу. Полина приподняла левую бровь.
— Чего ты там Брежневу?
— Э-э-э… Я говорю, Брежневу в этом костюме рукой помахал, когда он в ложе для почётных гостей появился.
— А он тебе?
— А он меня не заметил, — притворно вздохнул я.
Примерка прошла в ателье, где это платье и пошили. Закройщица на глазах коллег не без гордости любовалась результатом своих трудов. Отдали мы за материал и работу 55 рублей, тогда как обычное обошлось бы в пределах двадцатки, но оно того стоило. Мало того, что невеста сама по себе красивая, так ещё и платье изумительное, гости на свадьбе будут приятно удивлены.
Гостей, кстати, должно быть человек тридцать. Вернее, тридцать два. С моей стороны родители и ещё трое родственников, друзей человек пять, Вадик в качестве свидетеля. Из-за моей свадьбы ему пришлось пожертвовать стройотрядом, который сразу после сессии отправился в Тавду строить кормозаготовительный комплекс. Ребята вернутся при деньгах… Но друг на то и друг, чтобы пожертвовать всем ради товарища. Ничего, будут ещё в его жизни стройотряды, нам ещё три года учиться.
У Полины свидетельницей, само собой, Настя. Они с Вадиком, к слову, тоже о свадьбе задумывались, но мой товарищ, как человек ещё не совсем состоявшийся в жизни, в отличие от меня, зарабатывавшего достаточно, сказал, что они с Настей решили не торопиться и как минимум дождаться получения дипломов. Я его понимал, если бы не
