Пионерский гамбит (СИ) - Саша Фишер
Интересно, что тут можно придумать? Я сунул щетку в рот и оглянулся. Елена Евгеньевна уже вернулась к отряду и сейчас что-то оживленно обсуждала с моим отцом. Который тоже выглядел весьма радостно. Вокруг них толпилось несколько ребят. Елена улыбалась, глаза ее блестели и, в отличие от моей мамы сегодня утром, она как будто светилась. Что я все-таки пропустил? Она сходила на свидание с парнем лучшей подруги, и он тоже пообещал ей жениться, сообщив, что с Верой у них чисто деловые отношения? Или она радуется по какому-то другому поводу?
К дверям столовой наш отряд явился первым, практически сразу же после горна.
— Еле ночь мы пережили
И дождались мы утра,
Потому что завтрак ждали,
Дорогие повара!
В столовой плавал тошнотворный запах молочной лапши. Фу, ну что за наказание?! Кто вообще придумал, что это блюдо можно есть?! Лучше бы манная каша с комочками, чем склизкие макаронины с налипающей на ложку мерзкой молочной пенкой! Я отодвинул от себя тарелку и потянулся за дополнительным куском хлеба. Несмотря на волчий утренний голод и урчащий желудок, я так и не смог себя заставить воспринимать это месиво молока и теста за еду. Пришлось растянуть кусочек масла на три бутерброда... Я отхлебнул жидкого какао из своего стакана и огляделся в поисках кого-нибудь, с кем можно махнуться на сыр. Ну, вдруг мне повезло, и в отряде есть те, кто сыр не любит, зато с аппетитом поглощает молочную лапшу...
— Ребята! — Сергей Петрович поднялся со своей табуретки и подался вперед. Откашлялся. — У меня для вас отличные новости! Нашему отряду дали добро на поход. И сейчас мне нужны три добровольца...
— Я! — еще не дослушав, что он там предлагает, я вытянул руку вверх. Не знаю, почему. Кажется, мне просто хотелось уже каких-нибудь действий, отличных от размышлений о чужой личной жизни.
— Хорошо... эээ... Крамской же, да? — Сергей Петрович подслеповато прищурился за очками. — Ага... Марчуков... Баженов. Извини, Самцова, сегодня мне нужна грубая мужская сила. Значит так, ребята. После завтрака мы с вами пойдем на склад, чтобы получить туристическое снаряжение...
Окончание его речи потонуло в радостных и не очень возгласах. «Детская» половина отряда радовалась, «взрослая» — не особенно.
— Получается, что послезавтра вечером мы будем не в лагере? — спросила Коровина.
— Да, все верно! — Сергей петрович энергично закивал. — Нам с вами предстоит два дневных перехода и одна дневка. Я кое-что разузнал, оказывается здесь недалеко проходил туристический маршрут, по которому пионеры ходили еще до войны, так что можно сказать, что наш поход будет исследовательским. Мы с вами дойдем до урочища Соболья застава, разобьем лагерь на том же самом месте, где когда-то стояли ваши дедушки и бабушки...
«Интресно, а туристическое снаряжение нам от них же досталось в наследство, как и стоянка?» — с досадой подумал я, но вслух ничего не сказал.
— Значит танцы мы пропустим? — Коровина обиженно выпятила губу.
— А танцы мы сможем устроить свои! — уверенно заявил Сергей Петрович. — У костра и под гитару. Вы же знаете, что наша с вами Еленочка Евгеньевна умеет отлично играть на гитаре?
Не сказал бы, что Коровина обрадовалась этой перспективе. Но спорить она перестала, села на свое место. К ней тут же склонились еще несколько девчонок, и они принялись недовольно шушукаться.
Сразу после завтрака мой отец повел нас на склад, в самый дальний конец лагеря, за жилую зону для персонала. В той части лагеря я раньше не был, как-то необходимости не было. А этот самый склад так вообще выглядел давно заброшенным сараем, закрытым на старый навесной замок. Мой отец достал из кармана здоровенный ключ с погнутой жестяной биркой и принялся ковыряться в ржавом замке. Похоже, мои опасения насчет возраста турснаряжения были не так уж далеки от истины.
— Неужели вам утвердили поход? — раздался с крыльца соседнего домика голос мамы.
— А вот представьте, Верочка! — весело отозвался отец. — Надежда Юрьевна сомневалась, пыталась убедить меня, что достаточно будет встретить зорьку, как все, но я как кремень!
— А если что-нибудь случится? — язвительно заметила Вера, явно подражая не своим интонациям. — У них ведь и опыта нет. Некоторые дети ведь даже в палатках никогда не спали, не говоря уже о переходах с рюкзаками.
— Если их все время в домиках держать, то где они возьмут этот опыт-то? — замок скрежетнул, но не поддался. Мой отец в сердцах плюнул. — Вот же холера! Когда его открывали в последний раз, этот склад?!
— Давайте я, Сергей Петрович, — Вера легко сбежала с крыльца и взяла у моего отца ключ. Показалось, или они как-то зацепились друг за друга взглядом, и Вера чуть дольше держала руку моего отца, чем требовалось, чтобы просто взять ключ?
— Тут хитрость есть небольшая... — Вера сунула ключ в замочную скважину, чуть приподняла здоровенные замок, и вредная дужка наконец-то откинулась в сторону. Вера победно улыбнулась, извлекла замок из петли, и старая деревянная дверь со скрипом открылась. Не знаю, сколько его не открывали, этот сарай. Петли не смазывали, кажется, с прошлого года...
Изнутри пахнуло застарелой пылью, старыми тряпками, засохшей плесенью и мышами. Хотя, надеюсь, про мышей я сам додумал. Честно говоря, мышей я никогда не нюхал, так что понятия не имею, как они пахнут. Просто запах был такой, подвальный. Но не такой страшный, как я опасался, разглядывая обветшалое здание под шиферной крышей снаружи.
— Ну что, сим-сим открылся, пойдемте добывать сокровища? — Сергей Петрович положил руку мне на плечо. Неожиданно на меня нахлынули совершенно неуместные и неожиданные чувства. Какой-то коктейль из ностальгии, пронзительной тоски по собственному детству и целого вороха обрывочных цветных воспоминаний. Горло сдавило, глаза обожгло. Захотелось обнять отца и зарыться носом в его нелепую футболку с пуговичками. Как в какой-нибудь слезливой мелодраме заорать: «Папка!»
— Крамской, с тобой все в порядке? — Сергей Петрович нахмурился и заглянул мне в лицо. Я торопливо зафыркал и потер нос.
— Пыль вдохнул, Сергей Петрович, — я вытер тыльной стороной ладони набежавшие слезы. — Пойдемте уже за снаряжением!
Склад был, ясное дело, не только туристический. Точнее даже почти вообще не туристический. Большая его часть была занята разобранными кроватями и старыми матрасами, по-железнодорожному скатанными в валики
