Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2 - Алим Тыналин
Уфимцев всегда пытается контратаковать. Он ищет бреши в моей защите во время нанесения ударов. Но на каждый его удар следует мой ответный. Я не ставлю себе цели пробить его оборону, я бью в ответ на каждый его удар, причем даже иногда пытаюсь ударить два или три раза вдогонку.
Моя главная цель сейчас — создать ритм, иллюзию повтора. Пусть он думает, что у нас такой боевой танец. Пусть считает, что это мой стиль, вот так бессмысленно обмениваться ударами.
Удар за удар, как будто так надо. Как будто так будет длиться весь бой. Когда он немного расслабится, убаюканный темпом, с моей стороны поступит суровое наказание.
Мы проводим в бесплодных обменах весь первый раунд. Зрители недовольны нашей осторожностью.
— Ну давай, чего вы телитесь! — крикнул кто-то и его сразу же поддержали.
— Хватит танцевать! — заорал еще один.
Кто-то засвистел. Худяков стоит в моем углу, он слишком увлечен нашей борьбой и не обращает на крики внимания. Впрочем, я тоже стараюсь отключить их. Если следовать мнениям капризной толпы, то очень скоро я окажусь на настиле.
— Хорошо, хорошо, — говорит сзади тренер. — Работаем дальше.
Мы оговорили с ним эту ситуацию. Все идет так, как и планировали. Первый раунд глухая защита, разведка боем. Во втором раунде уже более активная работа.
Мой план также хорошо реализуется. Я вижу, что Уфимцев почти загипнотизирован моими ударами. Моим ритмом. Я стараюсь поддерживать с ним синхронный обмен. Отлично, все идет отлично.
Вместе с тем, я замечаю, когда он раскрывается. Интересно, видит ли противник мои бреши в обороне? Наверное, видит, он же не слепой.
Тогда почему не атакует их? Ведь я как будто нарочно оставляю открытой голову, для его бокового удара. Что же ты такой осторожный, как лис, пробирающийся в курятник?
До конца раунда остается совсем немного. Я тоже позволяю себе немного расслабиться. Все начнется во втором раунде. Это будет избиение младенца. Я уже примерно знаю, как это будет.
И вдруг противник нарушает отработанный ритм. Он бьет меня поверх руки, сильным встречным кроссом. И сразу попадает в лицо.
Я успеваю отшатнуться, хотя попадание есть. Он зарабатывает баллы. Вот гадюка, Уфимцев отлично понял мою тактику и решил сломать ее напоследок. Он бьет снова, теперь уже другой рукой. Я едва успеваю уйти от дикого хука.
Бью в ответ сам, чтобы он не думал, будто ему досталась легкая прогулка по рингу. Почти задеваю, но он отбивает предплечьем. А затем бьет сам.
Причем бьет так, что я сгибаюсь от боли и скрючившись, ложусь на колени. В груди все горит адским пламенем. Этот урод ударил в область сердца, причем так, будто меня протаранил носорог. Боль дичайшая, я и не ожидал, что так может быть от обычного удара в грудь.
Что за чертовщина, как это произошло? Он нанес мне какой-то странный прямой удар. Прямой и в тоже время идущий по наклонной линии. Я даже не сразу догадался, куда он метит.
Рефери давно начал отсчет. Я мог бы встать и раньше, но предпочел отлежаться и отдышаться. Поднялся на счете «восемь». Поглядел на Уфимцева. В груди все еще полыхал огонь.
Противник продолжал стоять в защитной стойке. Только теперь взгляд его изменился. Он стал торжествующим. Ну конечно, ты у нас крут, мегакрут. Думаешь, что победил?
По своему обыкновению, я состроил жалостливую физиономию. Потер грудь, чуть ли не плача от боли. Пусть думает, что я сломлен, что морально и физически раздавлен, что я превращен в мокрое пятно на настиле. Это ему дорого обойдется.
Звучит гонг. Первый раунд окончен. С явным отрывом моего соперника. Его болельщики из ГПТУ ликуют, хохочут и издевательски машут мне руками.
Я сажусь на стульчик в своем углу. Жалкий и подавленный.
— Ну, чего ты? — спросил Худяков, массируя мне грудь. — Все в порядке? Это спускающийся удар, ты что, не знал?
Нет, я впервые о нем слышу. Надо же, и такое есть.
— Это прямой удар в область сердца, наносится сверху вниз по наклонной линии, — поясняет Худяков. — Им можно пользоваться, если трудно достать противника чистым хуком. Как раз против тебя. Ты же, как ванька-встанька вертишься, из стороны в сторону. Боковыми тебя трудно достать. А вот передним ударом, да еще и в корпус, можно попробовать. Для этого надо подойти ближе, делать финты движениями туловища, ждать возможности, а затем ударить с шагом вперед и с сильным поворотом корпуса. Вкладывая всю массу тела в удар.
Худяков, как и я, посмотрел в противоположный угол и покачал головой.
— Очень необычный прием, очень необычный… — сказал он. — У этого парня грамотный тренер. Хорошо его натаскал.
— Отлично, — я снова повесил голову. — И что же мне теперь делать?
Худяков потрепал меня по плечу. Он тоже, добрая душа, поверил, что я сник.
— Выше нос, юноша. Работай, как и дальше, двигайся. Он не должен атаковать твой корпус. Я тебе так скажу. Твой соперник теперь будет обрабатывать твое туловище. Он будет действовать точно также, как…
Стукнул гонг, возвещая о начале второго раунда. Я сунул капу в рот, вышел на середину ринга. Уфимцев уже снова спрятался за перчатками, следил оттуда за мной, как из амбразуры.
— Бокс, — сказал рефери и мы начали второй раунд.
В кои-то веки я был согласен с Худяковым. Все-таки, он опытный мужик. Знает, что к чему, хотя с Касдамановым ему, конечно, не сравниться.
Но сейчас он прав. Уфимцев нашел, как ему казалось, рабочую стратегию против меня. Он видит, что корпус перемещать труднее, чем голову. И сейчас будет ждать, пока я опять начну выписывать кренделя головой.
Затем опять сделает вид, что охотится за ней, а потом снова атакует корпус. Только в этот раз все будет жестче и суровей. Вплоть до возможного нокаута.
Ах ты, мое бедное сердце. Мало того, что тебя пытаются забрать девушки, так теперь еще и боксеры открыли на тебя охоту.
Мне ничего не осталось, кроме как снова навязать ритм «удар за удар». Только теперь с учетом того, что меня самого усыпляют с помощью этого ритма. И теперь мне надо изображать из себя, будто я клюнул на этот крючок.
И еще не терять бдительности. К тому времени, когда соперник снова решит атаковать, я должен быть готов.
После вспышки активности, мы снова выжидаем. Иногда доходит до того, что рефери вынужден и сам поторапливать нас:
— Бокс, бокс!
Зрители негодуют:
— Ну вы чё, как дохлые рыбы?!
— Тухлый бой, они обосрались!
— Вы долго еще танцевать будете? Может, в балет пойдете, а не на ринг?
Мне все
