Владимир Романовский - Добронега
– Почему тогда просто не придумать современную комедию, вместо того, чтобы менять Теренция?
– Наверное, никто не умеет. Кроме того, Теренций хорош тем, что любой актер знает все его комедии наизусть. Это очень удобно, когда они репетируют.
– Что значит – репетируют?
– Играют без зрителей.
– Зачем?
– Это как упражнения. Чтобы не на представлении со зрителями все сделать правильно.
Точно, подумал Хелье. Вот ведь я тупой какой – конечно, они сперва упражняются, а иначе они просто будут друг на друга наталкиваться на сцене. Или один будет говорить медленно, а другой быстро, и тогда все пойдет прахом. Вообще все это ужасно интересно. А над куполом Софии кто-то запустил змея. Кто это до такого додумался?
Через мгновение он сообразил, кто именно додумался до такого и, не попрощавшись и не поблагодарив славянина из Турова, кинулся к проходу и побежал вниз.
Сколько же это он там уже болтается, этот змей, не опоздал ли я? Кретин, дите малое, любитель театра!
Дир стоял на противоположной от входа в дом стороне Посейдонова Прохода, точно напротив нужной двери. Куда делась Эржбета – неизвестно. Нельзя было терять момент. Действуя по вдохновению, Хелье махнул Диру рукой, чтобы тот подходил ближе, а сам, поправив походный мешок на плече, направился прямо к двери, возле которой помещался, закрывая собою вход, какой-то негодяй, очевидно нанятый Вассом.
– Тебе чего? – спросил негодяй неприветливым тоном.
– Дир, – позвал Хелье негромко.
Дир подошел и дал негодяю по морде. Негодяй упал.
Одновременно вытащив сверды, Хелье и Дир вбежали в дом. Налево – помещения первого этажа. Светло и просторно. Пусто. Прямо – лестница. Хелье взбежал по ней, и Дир взбежал за ним. Справа – помещение, арки, четверо. Слева – помещение, арки, Васс, поспешно что-то складывающий в дорожную суму.
Хелье кинулся налево, и Дир последовал за ним.
Васс поднял голову, посмотрел в угол, где на ховлебенке лежал сверд, и сделал движение. Хелье преградил ему путь.
– Хартии в суме? – спросил он.
– Сколько вам двоим нужно? – быстро спросил Васс. – Тысячу сапов? Две тысячи? Ко мне! – крикнул он по-гречески.
Четверо сделали попытку устрашающе ворваться в комнату, но проем пропускал только двух. Дир парировал удар сверда и сбил одного из врывающихся с ног. Второй врывающийся споткнулся о первого и упал.
Один из нападавших, увидев происходящее, вернулся в помещение справа. Оставшийся замер в проеме и, когда Дир шагнул к нему, побежал вниз по лестнице. В этот момент из помещения справа вылетела стрела и свистнула рядом с ухом Хелье. Схватив левой рукой скаммель и прикрываясь им, как щитом, Дир отправился в направлении источника выстрела. Хелье приставил острие сверда к горлу Васса.
– Пять тысяч, – предложил Васс.
– Хартии в суме?
– Семь тысяч.
Хелье протянул руку к суме.
– Десять. Каждому.
Васс отдал суму.
– Ты совершаешь большую ошибку, – сообщил он.
– Амулет.
– Ты…
– Давай сюда амулет, хорла!
Васс отступил на шаг и вдруг нырнул под локоть Хелье. Хелье отскочил в сторону, и Васс, кинувшись в угол, схватил сверд.
– Это ты зря, – сказал Хелье.
– Смерть твоя пришла, сопляк, – объяснил Васс. – Тебе нужно было соглашаться на предложение. Кто знает, может быть я и заплатил бы тебе.
– Теперь уж ничего не поделаешь, – ответил Хелье.
Васс атаковал его так яростно, как будто очень спешил куда-то и хотел покончить с противником как можно быстрее. После первых пробных ударов и обманных движений Хелье уяснил, что имеет дело с опытной рукой. Клинки заходили вверх, вниз, горизонтально, вперед и назад, время от времени сталкиваясь со зловещим скрежетом. Противники несколько раз сменили позиции. Но вот Васс сделал обманное движение, ступил чуть в сторону, и нанес сокрушительный удар. Сверд вонзился в пол и в тот же момент поммель упал обухом ему на затылок, и он, упав на живот, замер. Хелье ногой отодвинул выроненный противником сверд подальше, открыл свой походный мешок, кинул в него суму Васса, наклонился над потерявшим сознание и рывком сдернул с его шеи амулет.
– Дир, – позвал Хелье.
Дир с кем-то разделывался в соседнем помещении. Услышав зов, он быстро закончил дело и присоединился к Хелье.
Выбежав на крыльцо, Хелье чуть не получил лезвием в ребра, увернулся, перекатился, и крикнул Диру, чтобы тот не выходил. Нападавший ринулся было к Хелье и вдруг упал лицом вперед. Из спины у него торчала стрела.
Хелье посмотрел вокруг, ища глазами нежданного союзника, но никого не увидел кроме какой-то нищей старухи, ковыляющей прочь шагах в семидесяти.
Дир вышел на улицу, вложил сверд в ножны, и с интересом посмотрел на человека, лежащего лицом вниз со стрелой в спине.
– Все, – заключил Хелье. – Идем к Тибериевым Воротам. А где Эржбета?
Дир посмотрел в сторону, покусал губу, и признался:
– Ушла куда-то.
– Как это – ушла?
– Сказала, что сейчас придет, или придет к Тибериевым Воротам. Я только хотел ее спросить, чего это она задумала, а ее уже нет. Я было начал ее искать, а тут вижу – змей.
– Вот же неуемная баба, – зло сказал Хелье.
***
Эржбета выждала час после взлета змея, вышла из-под портика, под которым стояла, никем не замечаемая, и направилась к дому, который хорошо знала. Не к тому, в котором Хелье и Дир разделывались с Вассом, но и другому, памятному ей по прошлым посещениям города. Хелье – ловкий парень, и в успехе задуманного Эржбета почти не сомневалась. У Васса забрали все, что нужно было забрать. Терять Вассу теперь было больше нечего, никто за ним не следил, и он вполне мог посетить этот дом, в котором они с Эржбетой провели столько веселых дней и ночей.
И она не ошиблась. Двое охранников стояли у двери – другие, те, из прошлых времен. Ее узнали и пропустили внутрь.
– Что тебе нужно?! – крикнул Васс, увидев Эржбету.
– Не кричи. Мы оба в дурацком положении, и оба вынуждены искать новых хозяев, – сказала она спокойно. – Надеюсь, на этот раз мы найдем себе разных работодателей и не поссоримся.
– Зачем ты вообще все это затеяла? Где хартии? Где амулет?
– Я не хотела, чтобы ты подумал, что я совершенная дура. Ты погубил Марию, но извлек из этого дела выгоду. Думал, что извлек. Думал, что Базиль сразу возьмет тебя к себе. Я об этом знала – что, по-твоему, я должна была делать? Я сделала так, чтобы у тебя не было передо мною преимуществ.
Помолчали. Васс сказал:
– Я не погубил Марию.
– Ты прекрасно знаешь, что погубил. За пять дней в Киев просто не успеть.
– Так что же тебе от меня нужно?
– Ничего. Но мы расстаемся – возможно навсегда. Ты ничего не хочешь ни сказать, ни сделать?
Васс криво улыбнулся.
– Сделать?
– Я не шучу. Другого случая у нас, возможно, не будет.
Васс ухмыльнулся.
– Ты права, – сказал он. – Посиди здесь, я предупрежу охрану, чтобы никого не пускали – меня нет дома.
Он вышел и спустился вниз. Эржбета прошла в спальню. С этой комнатой было связано у нее очень много приятных, почти счастливых, воспониманий. Обстановка за годы не изменилась. Прямоугольник от света, проникающего через высокое окно, высветил знакомый узор на полу – витиеватые стилизованные лилии. Деревянная подпорка в виде коринфской колонны возле ложа. Прикроватный столик, на котором тогда, когда они с Вассом целыми днями не покидали спальню, всегда стояло блюдо с ягодами.
Васс вошел в спальню, подошел к ней и поцеловал ее в губы, и она ответила на поцелуй. Они опустились на ложе. Продолжая целовать ее, Васс откинулся на спину. В тот же момент он почувствовал острие ножа у своей груди.
– Ты ничтожный трус, – сказала Эржбета тихо. – Продажная тварь. Предатель.
– Что ты, что ты… Эржбета!
– И нет тебе прощения.
Лезвие вошло в грудь Васса по рукоятку. Он вскрикнул и через несколько мгновений замер.
Эржбета подождала еще немного, затем издала несколько протяжных стонов, чтобы услышали охранники, вскрикнула и поднялась с ложа. Васс лежал неподвижно, глаза его были закрыты. Женщина тихо вышла из комнаты, демонстративно оправляя на себе одежду, и стала спускаться по лестнице. Но ей не дали выйти самой. У самого выхода ее схватили за руки с двух сторон, пихнули в рот кляп, накинули на голову мешок, кисти рук связали за спиной.
На улице стояли густые сумерки. Один из охранников Васса подогнал ко входу открытую повозку, запряженную резвой лошадью, и вдвоем они подняли Эржбету и опустили горизонтально на дно повозки. Один из них тут же сел рядом с ней и прижал голову Эржбеты к полу. Второй взялся за вожжи. Повозка устремилась к Буколеону но, не доезжая до него, повернула на северо-запад, проехала обе пары ворот, точно следуя давешнему приказу Васса, они ведь не знали, что его больше нет в живых, и повернула еще раз – к Золотому Рогу.
***
Дворцовая охрана за те пять лет, что Яван, он же военачальник Ликургус, не бывал здесь, сменилась почти полностью, да и сам Яван изменился значительно. Огненно-рыжие волосы его потемнели, приобрели каштановый оттенок с медным отливом. Короткая борода и усы погустели, плечи и грудь раздались, а зеленые глаза утратили жестокий блеск и потеплели. Яван был молод и деятелен, но он был другой, и не очень опасался, что его узнает охрана.
