Владимир Романовский - Добронега
Он выдержал паузу. Никто не возразил. Дир смотрел на Хелье во все глаза.
– Далее, – продолжил Хелье. – Яван вполне мог приехать в Константинополь по своим делам. Меня знает только сам Васс. А вот Эржбету, помимо Васса, могут знать многие из его, Васса, людей. Здесь, в этом городе. Васс здесь не в первый раз – и Эржбета тоже. Не так ли?
Подумав, Эржбета сказала:
– Так.
– Эржбета могла бы не выходить из крога, не из этого, из другого, но приехать в Константинополь и сидеть безвыходно в кроге – подозрительное поведение, а люди болтливы, и несмотря на внушительные размеры города, сплетни распространяются здесь так же быстро, как в Киеве. Поэтому давайте предположим, что она приехала, чтобы приятно провести время с новым любовником. Это, само собой, Дир. Вдвоем они прогуливаются не очень близко к дому, где хранится нужное нам, но и не очень далеко от него. В семи кварталах.
– Это глупо, – сказала Эржбета.
– Почему же? – спросил Дир, неприязненно на нее глядя.
– Да, – согласился Хелье. – Зато правдоподобно, как большинство глупостей. Далее. Если все-таки Васс прячет хартии не там, где мы предполагаем, и не зайдет в дом, а явится прямо во дворец, нужно, чтобы кто-то ждал его у входа. Это последняя мера, отчаянная попытка спасти положение, и я бы взял это на себя, но Васс выше и тяжелее меня, и мне, чтобы отнять хартии и скрыться, придется вытащить сверд, что приведет в недоумение дворцовую охрану. А Дир не знает Васса в лицо. Остается Яван. Нужно незаметно встать где-нибудь сбоку, незаметно пойти Вассу наперерез, выяснить, в руке ли у него хартии, в суме ли, в кармане ли, или за пазухой, незаметно вывести его из равновесия, забрать хартии, и уйти. Яван, хотелось бы, чтобы до всего этого не дошло. Но возможность есть. Возьмешься?
– Возьмусь, – согласился Яван.
– Прекрасно. Каким образом ты собираешься это сделать?
– Разберусь на месте.
– Тебе приходилось делать такое раньше?
– Да.
– Хорошо. Далее. Судно императора и сопровождающие корыта появятся на северо-востоке, как обещано, во второй половине дня. Глашатаи тут же разнесут приятную эту весть по городу. Васс выждет некоторое время и пойдет – сперва забрать хартии, затем в Буколеон. Мне и Диру нужно тут же бежать к дому, в котором находится тайник, и схватить Васса там же. Но не раньше, иначе мы себя выдадим. Нам нужен сигнал. И Явану тоже. Сигнал, который все мы увидим, одновременно. Сигнал нам даст Годрик.
Он снова замолчал.
– Каким образом? – спросил Дир.
– Годрик, – позвал Хелье.
Годрик поднялся с пола и подошел к столу.
– Змеев пускать умеешь? – спросил Хелье.
– Змеев? Наверное. Давно не пускал. С детства.
– Видел ли ты Софию?
– Кто это такая?
– Это церковь такая. Большая такая.
– Та, что у моря?
– Да.
– Тогда видел.
– Тебе нужно будет забраться повыше. Лучше всего к самому куполу. Но так, чтобы тебя не видели. Да? Понял?
– Да. А зачем?
– Ты будешь следить, не входит ли человек, внешность которого мы тебе опишем, в некий дом на некой улице. И если он войдет, ты запустишь змея. Прямо от купола. Подождешь некоторое время, а потом выпустишь веревку и спустишься вниз. И постараешься, чтобы тебя не поймали. А если поймают, не говори им, кто ты.
– Это опасно, – сказал Годрик.
– Да, – сказал Хелье.
– Не хочу, – заупрямился Годрик. – Я не маленький, чтобы змеев пускать. С кошелька придержателем такого договора у нас не было.
– А я вот тебя выпорю! – пригрозил Дир.
– Хозяин мой гневается напрасно, – заметил Годрик.
– Совершенно верно, – подтвердил Хелье. – Все гораздо проще. Если ты не согласишься, твой хозяин просто отдаст тебя мне. Отдашь, Дир?
– С хвоеволием великим, – сказал Дир. – Надоел он мне ужасно. Хамье бриттское.
– Это как же! – возмутился Годрик.
– Так, – сказал Хелье.
– Да у тебя же и денег-то нет никаких.
– Нет.
– Тебе не на что меня содержать!
– Правильно. Поэтому я и не собираюсь.
– А зачем же я буду тебе служить?
– Исключительно из рвения и преданности.
– Нет, так не пойдет.
– Пойдет. Дир, даешь его мне?
– Даю.
– Нет, не надо, – сказал Годрик. – Так и быть. Будем змеев пускать, как дети малые.
– Будем.
– А как он отличит человека на таком расстоянии? – спросила Эржбета с сомнением.
– Да, действительно, – спохватился Дир. – С такой высоты, да так далеко.
Хелье посмотрел на Дира и засмеялся.
– Отличит, – заверил он. – Как ты, Годрик, запустишь змея, слезай вниз и беги к Тибериевым Воротам. Там и встретимся. Яван, если через полчаса после взлета змея Васс не появится у дворца, значит все хорошо, и тебе нужно быстро идти к Тибериевым Воротам. У них мы все и встретимся.
***
Патриарх закрыл молитвенник и, не вставая, воззрился на дьякона.
– Слушаю тебя внимательно.
– Прости, что тревожу тебя, патриарх. Там какой-то странный человек… лезет.
– Где и куда лезет?
– Наверх.
– Наверх?
– Под купол.
– Зачем?
– Не знаю.
Патриарха это позабавило.
– Вооружен? – спросил он.
– Нет. Но при нем…
– Что?
– Змей.
– Змей?
– Змей.
– Это который был хитрее всех зверей полевых?
– Нет, – серьезно ответил дьякон. – Каких дети запускают.
Патриарх отвел глаза, стараясь не засмеяться.
– Ну, значит, ему захотелось запустить змея с большой высоты.
– Может и так. Но что же делать?
– А разве нужно что-то делать?
– Ну как же. Он ведь…
– Что?
– Оскорбляет… святыню…
– Чем же?
– Тем, что лезет.
– У тебя, дьякон, дел сегодня совсем нет?
– Как же нет? Много дел. Император возвращается.
– Так тебе есть чем заняться? Помимо ситуации с тем, который лезет?
– Есть.
– Займись.
Дьякон постоял, посомневался, поклонился, и пошел прочь из кабинета. У двери он остановился.
– И все-таки…
– Да?
– Может, позвать охрану?
– Обязательно, – сказал патриарх. – И в Киев еще необходимо сообщить, пусть шлют подкрепление. А то если каждый начнет лазить да змеев пускать… совсем страх потеряли…
– Но все же, Патриарх…
– Не серди меня, дьякон. Мне нужно приветственное слово Базилю говорить, я как об этом подумаю, у меня язык деревенеет. Ужас, как мне Базиль наш опостылел. Может, ты скажешь? Ты скажи!
– Это не входит… в обязанности.
– В мои ведь тоже не входит, а надо. А змеепускателей ловить, наверное, входит – а не надо. Постигаешь?
– Постигаю.
– Ну вот и иди.
Дьякон вышел. Патриарх поднялся со скаммеля и представил себе, как он подходит к Буколеону, как останавливается, как видит Базиля, и стало ему тошно. Пойти, что ли, купить змея, забраться к куполу, да запустить? О! Мысль! На змее написать крупно – «Приветствую тебя, о Базиль!» Патриарх грустно улыбнулся.
***
Ладья императора с эскортом показалась на горизонте в три часа пополудни.
Годрик, сердитый, мрачный, прятался за перилами у самого купола. Он заметил ладью первым в городе и ему стало тоскливо – возможно, скоро придется пускать змея. Ладья двигалась неспеша.
Город совершенно не понравился Годрику. Слишком много больших каменных сооружений, слишком пестрая и совершенно бесстыжая толпа на улицах, шум, лошади кругом, цены высокие. Чувствовалось, что охотничьи традиции здесь слабые и примитивные.
Пропащий я человек, подумал Годрик. Вытащив из сапога нож, он попробовал пальцем острие. Единственное оружие. Змей лежал в сложенном виде у ног. Прибьют меня здесь, как не было, подумал он. Памяти не останется. Эх, жизнь!
Он потрогал рукой перила. С мрачной злобой, работая острием, он нацарапал на перилах «Годрик был здесь». Полюбовался. И начал собирать змея. Было мало места, и это мешало.
***
За четыре часа до этого, Хелье, закинув походный мешок за плечо, пошагал к Тибериевым Воротам, которые находились в юго-восточной части городской стены. При дневном свете город выглядел еще более великолепным, чем ночью. Особенно поражали таверны, траттории, корчмы, кроги – день был теплый, даже жаркий, и столики и лавицы выносили и ставили прямо на улице. Чашники одеты в специальные балахоны, в каждом кроге своего цвета. Столики чистые, посетители красиво одеты, архитектура прелестная, с выдумкой – арки, фронтоны, портики, балюстрады. Что еще нужно начинающему эпикурейцу? А ведь я, судя по всему, эпикуреец, подумал Хелье. Я бы возле такой таверны, на солнышке, сидел бы днями напролет, беседовал бы с другими посетителями, тянул бы то вино, то пиво, почитывал бы фолиант какой-нибудь. Эх. Не будь Мария княжной, я бы ее сюда привез, и жили бы мы с нею вместе до глубокой старости. В театр бы ходили.
О театре он подумал потому, что оказался рядом с одним из четырех театров Константинополя. Над входом красовались барельефы, изображающие маски. Внутри, подумал Хелье – амфитеатр, небось, сцена, восторженная публика, актеры, идет представление. Интересно, бывают ли представления во время дождя? Или делают перерыв и ждут, пока дождь кончится? Жалко, что времени мало, а то бы я все это разузнал. Какая тут плата за вход?
