Одержимый - Поселягин Владимир Геннадьевич
Я же письмо с ними отправил. Советовал не покидать эскадру, а продолжать блокировать Токийский пролив. Без внешних поставок там уже тяжело, а скоро взвоют. Сам к вечеру, уже когда темнело, добрался до Владивостока. Свой транспорт использовать не стал, тем более день, свидетелей хватало, на миноносце прошёлся. Возможно в последний раз, ностальгия. Дальше переночевал, мне дом выделили на территории города. На одного мне особняка много было, поэтому я второй этаж занимал, а две семьи офицеров штаба флота – первый. С утра началась передача дел, передавал пока старшему офицеру штаба. Там он дальше Иессену, а сам я под вечер, выяснив график движения поездов до столицы, отбыл. Как обычно, на самолёте, да ещё на юг двинул. А что? До столицы поезд идёт три недели, с одной пересадкой в Москве. Если в столице думают, что я на своём транспорте прибуду, то… правильно думают, но на скорости поездов.
Три недели путь занимает? Вот и я буду через это время. На остальное болт забил. Мне ещё сопровождающих штаб хотел из офицеров выделить, но я отказался. Отдохнуть собрался, мне свидетели не нужны. Так что спустился к югу. Ближе к Филиппинам… И отлично отдохнул. В прошлой жизни, где вековой рубеж пережил, я стал страстным сёрфингистом, любил и на доске с парусом покататься и просто на досках. А всё это у меня было в хранилище. Жил на борту катера, или в автодоме на берегу какого-то из островков и катался с удовольствием. Знаете, когда напоминалка сработала, я только во вкус вошёл – такие волны! Я и в сто лет в прошлой жизни на доске уверенно стоял, высокие штормовые волны меня не пугали, скатывался, проходя через волну. А тут пришлось собираться и лететь напрямую к столице. Хоть узнаю, чего звали.
Полёт занял двое суток, причём я и днём летел, просто высота предельная, чтобы не рассмотреть меня было, садился на каких-нибудь пустынных водах, подбирая места без свидетелей, заряжал батареи и дальше. Ночью с этим легче было. Однако, как бы то ни было, но в нужный срок я прибыл в Санкт-Петербург. Прибыл под самое утро, уже светало, когда убрал летающую лодку, причём зарядил батареи, что заняло полтора часа, и дальше на аквабайке полетел по волнам Невы к городу. Недолго, приметил первых рыбаков и свернул к берегу, там густой кустарник, но уйти в лес смог. Вертолёт не доставал, мой «хьюи» изрядно полетал, но я провёл полное обслуживание. И да, я не оставлял его на флагмане. Ещё когда отправил Иессена блокировать Токио, точнее залив с ним, то забрал вертолёт. Он ему нужен, понимаю, но кроме меня им управлять никто не мог. Желающих из молодых офицеров хоть отбавляй, и предложение было устроить подобие лётной школы, но я всё отклонил, мне это не нужно. Так что убрал в хранилище. А тут доехал до города на велосипеде. Там пешком и до своего дома. Я был в гражданском костюме, лёгкое пальто сверху, тут холодно, тем более утро, середина октября всё же. Поднятый управляющий встретил как нужно, я заранее не извещал, но он сообщил, что банька топится. Завтрак скоро будет, а пока может отчитаться по проделанным работам. Молодец, всё, что поручал ему, сделал, премию заработал, о чём его известил. Чуть позже отдал в стирку все вещи, включая форму. Награды сняли, а сам я в баньку. Ух и жар там, волосы скручиваются в трубочку. Да, именно там, на груди, так-то голова у меня бритая, хе-хе. После баньки сидел на веранде и медитировал над бокалом пива. Я из больших бокалов пью, маленькие не уважаю, когда меня отвлёк голос управляющего:
– Ваша светлость, к вам посетитель.
– Какой ещё посетитель? – открывая глаза, с изрядным удивлением спросил я. – Я же прибыл только три часа назад?!
– Так я отправил извещение о вашем прибытии, в канцелярию государя…
– Я не понял, ты на кого работаешь?! – мгновенно взбесился я. Такие моменты меня выбешивают капитально. – На меня или канцелярию?! Впрочем, отвечать не нужно, ясно, что не на меня. Значит так, у меня ты больше не работаешь, доверие утрачено полностью, как у работника второго лица.
– Но, ваша светлость, это же государь…
– На твои оправдания я чихать хотел. Предавший однажды, предаст и повторно. Вызови Евгению Павловну и начинай передавать ей дела. Чтобы к обеду духу твоего в моём доме не было. Пшёл вон.
Тот испарился мигом, а я аккуратно пальцем спустил курок револьвера, сам не заметил, как достал, убрал его обратно в хранилище. Не люблю тех, что на две зарплаты работает.
Вскоре пришла старшая горничная, её и назначил управляющей. Она справится, тему знала, на прошлой работе не раз управляющего заменяла, это в рекомендации было. Заодно описал, как предыдущий управляющий меня подставил. Я собирался сутки спокойно дома отдохнуть, потом уже известить канцелярию, и велел проследить, чтобы уволенный что-то лишнее не забрал. Впрочем, премию за выполненные поручения всё равно выплачу, это я не забыл, да он и заслужил. С управляющим ушла и кухарка, его жена. Велел Евгении Павловне подобрать новую прислугу, на что та согласилась.
Только после этого, пиво уже убрал, настроение на него пропало, велел приглашать, кто там пришёл. Знакомый поручик гвардии, видимо, сегодня дежурит, вот на посылках и используют. Не стали фельдъегеря засылать.
– Ваше высокопревосходительство, вас ожидает государь, – коротко и ёмко известил тот.
– Собираюсь. Ожидайте, юноша.
Форму мою гладили раскалённым утюгом, заодно просушили, влажная после стирки. Вот так облачился в парадную форму и на пролётке гвардейского офицера был доставлен в летнюю резиденцию Николая. Своего выезда у меня нет, надо будет озаботиться. Раз уж тут надолго остаюсь, то пусть будет. Возьму лёгкую коляску, пару лошадей и, пожалуй, сани. К слову, про гвардейца, выглядел тот молодо, лет двадцать, а уже поручик. Впрочем, называя его юношей, я скорее иронию проявил, не в том смысле, что тот молод, а в том, что я практически в финальной стадии своего омоложения. Как-то оно быстрее шло, чем я думал. Внешне, может, и выглядел лет на сорок от силы, а вот внутренние органы, всё остальное, лет двадцати, так что физически, можно сказать, мы ровесники. Я планирую скоро сменить личность, внешность, стану уже по-настоящему двадцатилетним и буду жить дальше, но до процедуры смены личности времени изрядно, пока Рудневым поживу. А так мы приехали, и, покинув коляску, я уверенным шагом направился ко входу. Дальше канцелярия, меня через неё провели, не через секретариат, там какой-то чинуша спросил строгим голосом:
– Ваше высокопревосходительство, почему вы так задержались в пути? Мы вас две недели назад ждали.
– Ты вообще кто? – прямо спросил я. – Впрочем, не важно. Отвечу так, сколько идут поезда, столько в пути и был.
– Но вы можете и быстрее… – начал было тот.
В помещении кабинета сидели ещё два писаря, перекладывали папки на другом столе, освобождая шкаф. Так они с интересом нас слушали.
– А вот это не ваше дело. Впрочем, за вызов в столицу я не в обиде, поначалу хотел челюсть свернуть тому, кто вызвал, а теперь такого желания не осталось. Отлично две недели прожил на тропическом берегу Филиппинских островов, с двумя красивыми туземками. Так что я бы не желал задерживаться и хочу продолжить свой отдых. Где там государь? Пообщаемся, и я на Филиппины. Надеюсь, приказ мой об отставке уже подписан? Хочу побыстрее получить его на руки.
– Какая отставка? – явно растерялся тот.
– Мы о чём с Николаем Александровичем договаривались? Служба моя идёт, пока война не закончится нашей победой. Или меня вызовут в столицу раньше. Тогда моё прошение об отставке будет удовлетворено. Тут второй вариант, так где моя отставка?
Я откровенно издевался над чиновником, впрочем, говоря правду. Всё так и есть. Тот не стал отвечать, лишь попросил подождать вызова, меня проводят. Действительно приводили, в этот раз в секретариат государя. Пока было время, подошёл к секретарю, тут вообще целый штат сотрудников, но старший мне знаком, как и я ему. С прошлого посещения этого дворцового комплекса. Не катал его на вертолете, но некоторые деловые вопросы решал. Тот сразу спросил, где вертолёт? Он его, к слову, называл вертокрылом. Знаете, достали насчёт него: иностранцы в Артуре и Владике настырностью своей утомляли – продай да продай. Свои офицеры вопросы по нему задавали, хорошо циркуляр по флоту ввёл, отметив его как секретную технику. Информация по нему под запретом. Ещё эти тут. Ответил спокойно, что оставил в поместье, мол, он мне тут не нужен. Секретарь поднял удивлённо брови, но никак это не прокомментировал. А чуть позже меня вызвали в кабинет к Николаю. В нём, кстати, также военный министр присутствовал. В прошлой жизни я его до удара довёл, от инсульта у него половину тела парализовало, а тут ещё бодрячком.
