Князь Федор. Куликовская сеча - Даниил Сергеевич Калинин
— Любо!!!
Очередной взрыв приветственных криков со стороны ушкуйников — и чуть более сдержанные возгласы казаков… К коим я в первую очередь и обратился:
— Браты казаки. Знаю, что моим именем вас звали в поход на фрязей, что биться с татарами вы не думали, да вышло иначе… Однако же смотрите, какое благое дело мы свершили, скольких невольников русских освободили! Даже нескольких казаков, как оказалось, вернули из полона… А какую добычу взяли⁈ Каждый из вас теперь — богач!
Сделав короткую паузу, я продолжил:
— Что же — не бойтесь ныне, что навлекли вы гнев хана Тохтамыша! потому как прознает он лишь то, что налет совершил князь Елецкий Федор со своими славными ушкуйниками! А если и дойдет до него слух, что кто-то из казаков ему помогал, так не все же Донское казачество… И мыслю я, что хан не станет мстить казакам за фрязей — однако же, коли не желаете вы лишний раз навести беду на сородичей, идите за мной в Елец. Княжество мое весьма обширно, да людишек в нем мало, землю пахать, большую крепость строить и малые сторожи на бродах, лес рубить — не хватает мне людей. Идите за мной, станете верными моими воинами, моей младшей дружиной! И следующей же весной мы вновь пройдем Доном, как только посеем хлеб — да выйдем в море и сполна спросим с фрязей за тысячи русских душ, сгинувших в неволе!
— Гойда!!!
Теперь казаки разразились куда более радостным кличем, что стих далеко не сразу… Наконец, я обратился и к повольникам:
— Браты ушкуйники! Вы славные воины — и слава ваша заслужена: о том я узнал в бою, сражаясь плечом к плечу со славными ратниками севера! Слава повольникам, слава!
— Сла-а-а-а-ва!!!
Начало моей речи пиратам явно понравилось…
— Сейчас мы будем дуванить добычу — но прежде вот что хочу вам сказать. Поднимаясь с богатым хабаром по Дону до переволоки в Марковку, следуя Проней и Окой, вам придется заплатить часть десятины за проход землями Пронска и Рязани. А князь Дмитрий Суздальский может так и вовсе нарушить свое слово и напасть на вас в своих землях… Переход по Булгару также опасен — а ну как местные татары с воцарением хана Тохтамыша поднимут голову, и соберутся, чтобы напасть на вас, прознав об ушкуйниках от Дмитрия Константиновича⁈
— Пусть попробуют!
— Познают силушку повольников!
— Думали, что волки, а забреем, как овец, хахахах!
Что же, примерно на такой ответ пиратов я и рассчитывал…
— Наконец, главное — в следующий поход на фрязей я пойду, как только мы посеем хлеб. То есть на месяц раньше, чем в этом году, когда мы шли из Хлынова… Прознав о добыче, что мы взяли в Азаке, ударить по Порто-Пизано захочет куда большее число казаков! Ведь там нет татар, а есть одни лишь фрязи… И я уверен, что смогу собрать судовую рать для похода.
Ага, вот теперь ушкуйники слушают меня напряженно, внимательно…
— А потому я спрошу вас, славные вольные воины — стоит ли вам уходить из Ельца? Купцов Рязани, Пронска, Нижнего Новгорода, Москвы — всех упредим о богатой добыче, успеют приготовить хлебные обозы. Так что к осени устроим богатое торжище! За постой с вас я спрошу лишь десятину — и только потому, что мне нужно пополнить запасы еды для освобожденных в Азаке русичей… Да, за еду также придется заплатить самим — потому как не могу я позвать вас к себе на службу. Ибо какой я буду князь, если не прокормлю свою дружину? А я ведь вас уже не прокормлю — сами знаете, что отказался от доли в добыче, желая освободить невольников… Но ведь ушкуйники — это вольные воины, не признающие власти никого из князей! Потому и я предложу вам не службу — а равный союз, союз с князем-ушкуйником!
— Любо!
— А хитер князь…
— Останемся!
— Уйдем!
— Десятины много!
Мнения повольников разделились — но я дал нормальные условия и полагаю, что, поостыв и взвесив все на трезвую голову, ушкуйники согласятся с моим предложением.
— Кому много, тот может вернуться в Хлынов. Но помните — в новый поход на фрязей пойдем уже без вас!
— Подумаем!
— Там и разберемся!
— Давай добычу уже дуванить, утомил сказом своим!
— Любо!
— Хабар дуванить!
Я усмехнулся:
— Дуванить, так дуванить… Значит, кто взял добычу в Тане с атаманом Иваном Усом, тот дуванит взятое со фрязей! А кто со мной пошел невольников отбивать, тот дуванит серебро монетного двора, да шелка с парчей, да добычу с купцов! Верно говорю⁈
— Неверно!
— Не любо!
— Лукавишь, князь!
Большинство повольников ожидаемо возмутились моим словам, особо горячие головы даже схватились за оружие — но со стороны воинов Шуя и Косого раздались приветственные крики «Любо!». В тоже время как сам я поднял руки, призывая дать мне слово — и когда крики чуток поутихли, заговорил:
— Браты-повольники, вы считаете мои слова несправедливыми?
— Да-а-а-а!!!
— Ну, а как иначе⁈ Ведь признав мое старшинство на время похода, атаман Иван Ус увел своих повольников на штурм Таны. В то время, как я успел передать иное указание — и пытался вас остановить! Сколько воинов вы потеряли за меньший хабар, что я взял с вдвое уступающей вам ратью? Три с лишним сотни ратников!!! А сколько потерял я, освобождая невольников — и захватив более богатую добычу? Меньше сотни!
В этот раз ушкуйники угрюмо замерли, признавая мою правоту.
— А значит, и делить будем хабар так, как вы выбрали себе атаманов — кто хочет быть с Усом, тот путь берет себе добычу, что вы взяли в Тане. Кто со
