Чиновникъ Особых поручений - Алексей Иванович Кулаков
Тук-тук-тук!
Дернувшись, Николай Николаевич выплыл из сладостных грез и слегка нервно схватился за личный парабеллум модели «Орел», любимый русской гвардией за умеренный вес и способность моментально «скопытить» любого здоровяка. В отличие от «измайловца» и отвечающих за кофры с деньгами чиновников, мирные «секретари» из Дворцовой стражи предпочитали проверенную временем надежность револьверов — выхватив одинаковые девятимиллиметровые «Гравы». Что касается агреневских телохранителей, то они хвататься за оружие не спешили: изначально рассевшись в самой большой комнате гостиничного номера так, чтобы прикрывать собой охраняемых лиц, они лишь сунули руки под сюртуки. И то не все — третий охранитель вообще никак не отреагировал, продолжая сидеть в обнимку с небольшим плоским чемоданчиком, с коим не расставался даже при походах в сортир.
— Николай Николаевич, не будете ли вы так любезны?
Шиллинг с готовностью подхватился на ноги, напряженно тиская рукоять «Орла». Подойдя к двери с заведеным за спину пистолетом, и попутно перекрыв сектора стрельбы для половины присутствующих в номере, «измайловец» светским тоном поинтересовался:
— Кто?
— Вам послание, мсье!
Дождавшись легкого кивка своего августейшего патрона, мужчина чуточку резковато открыл дверь, бдительно огляделся, и только после это все же принял от услужливого коридорного конверт с очередной инструкцией. Кинув юнцу за труды двухфранковую монетку, гвардеец уточнил:
— От кого?
Стоило меж его пальцев мелькнуть серебряному кружку еще одной монеты, как тут же выяснилось, что корреспонденцию для уважаемых мсье на стойку гостиничного администратора бросил какой-то уличный мальчишка. Уложив конверт перед Его высочеством, штабс-ротмистр с нарастающим удивлением стал наблюдать, как послание тут же утянул к себе князь Агренев, принявшийся аккуратно вскрывать послание перочиным ножиком. Когда он откуда-то взявшимся пинцетиком начал осторожно вытягивать четвертушку бумажного листа, «измайловец» недоуменно поинтересовался:
— Князь, вы что же, подозреваете, что бумага пропитана ядом?!?
Разложив записку на чистом платке, оружейный магнат сдвинул ее так, чтобы было удобно читать Михаилу, и благожелательным тоном пояснил:
— Вряд ли, Николай Николаевич. Но вот отпечатки пальцев автора на ней наверняка остались. И именно их мне бы очень хотелось сохранить — в Париже наверняка найдется сведущий в дактилоскопии криминалист, который сможет их зафиксировать.
Подумав, офицер осторожно уточнил:
— Простите, а чем это нам поможет?
— Сейчас, конечно же, ничем. Но чем больше следов оставляют наши… Хм, визави, тем больше шансов когда-нибудь свести с ними близкое знакомство. Мы ведь этого хотим?
— О да, всем сердцем!
Дождавшись, пока Великий князь перечитает короткое послание во второй раз и вернется на свое место, Шиллинг познакомился с образчиком эпистолярного жанра, и тут же полез в жилеточный карман за часами.
— Так… Через час с четвертью? Ну наконец-то, хоть какая-то определеность!
Придворные полицейские переглянулись, покосились на невозмутимых чиновников, затем на остальную откровенно-равнодушную свиту и не рискнули проявлять какую-либо инициативу — хотя было видно, насколько сильно их интересовало содержание очередной записки от шантажистов. Однако высовываться им было просто не по чину, к тому же агреневские «компаньоны» чутко отслеживали каждое их движение, и глаза у них были… Характерно-пустые, в общем. Правда, телохранители немного подобрели, когда они убрали револьверы обратно во внутренние карманы сюртуков. Потом уже и князь Агренев неплохо отвлек глаза и уши Хозяина земли Русской, от тягостных раздумий и составления в уме подробных рапортов — тем, что принес из спальни, в которой они временно сгрузили немаленькую горку багажа, свой личный саквояж.
— Михаил Александрович, как думаете: если мы приедем на встречу без вас, противная сторона сильно расстроится?
Наблюдающий за тем, как его друг выгружает на свежую скатерть пачки с патронами и аж два десятка пустых магазинов, Великий князь с едва заметным вздохом ответил на очень толстый намек-предложение поберечь свою драгоценную персону:
— Мое присутствие заявлено непременным условием обмена. Скорее всего, как гарантия отсутствия жандармов, и тому подобных… Нежелательных для них персон.
Недовольно нахмурившись, Александр разодрал упаковочную бумагу и начал набивать девятимиллиметровыми латунными цилиндриками первый из магазинов увеличенной емкости:
— Тц! Тогда вам надо дополнительно принарядиться перед встречей.
Поморщившись, августейший курьер, прибывший в Порт-Кале обменять деньги брата на письма деда, слегка капризно (и абсолютно непонятно для старательно греющего уши Шиллинга) заметил:
— Но тогда мне будет неудобно! И так подвижность ни к черту… Да и вообще!..
Агренев, не прекращая один за одним вщелкивать новенькие патроны с окрашенными в черное носиками пуль в уже второй по счету длинный магазин, так же непонятно парировал:
— Зато нам всем будет гораздо спокойнее.
Едва заметно насупившись, Его императорское высочество милостиво согласился с доводами друга, отправившись «принаряжаться» в спальню. Пользуясь его отсутствием, штабс-ротмистр Шиллинг подсел поближе: раз уж выпал случай наладить более тесное знакомство с влиятельным и чертовски богатым аристократом, надо быть полным дураком, чтобы его упустить! Нет, как и любой офицер лейб-гвардии Измайловского полка, он был, так сказать, на короткой ноге с тридцатилетним «павлоном»[2]— но одно дело быть всего лишь одним из множества знакомцев, и совсем другое, перейти в разряд близких приятелей…
— Кхм!.. Александр Яковлевич, вы уж простите, если я не ко времени?
Не прерывая несколько однообразный процесс набивки очередного, на сей раз стандартного магазина, оружейный магнат повернул голову и без труда заметил, как увлекающийся стрельбой вояка «облизывает» вглядом лежащий перед ним пистолет.
— Это ведь не «Рокот»? Калибр не соответствует, и, так сказать, обводы… Но и не «Орел», уж его-то я с закрытыми глазами опознаю. Какая-то новая модель «Плетки»? К сожалению, не могу разглядеть клейм…
— Их никогда и не было, Николай Николаевич. Это модификация «Рокота» под патрон девять-двадцать один, для скоростной стрельбы.
— М-м? Припасы со стальным сердечником?.. А эти, с тупыми кончиками — повышенного
