Бастард Ивана Грозного 1 - Михаил Васильевич Шелест
Так думал Санька, на ходу обрывая и бросая в рот первые ягоды. Постепенно он забрёл в такую глушь, что вспомнил, свой Шипов лес. Здесь тоже стояли деревья в два, три обхвата, но не дубы, а сосны. А это значит, что зашёл он очень далеко от человеческого жилья.
Ассоциация с его родными дубами снова расстроила Александра, и он присел к сосне. Привалившись к дереву спиной, вырубился, утонув в беспамятстве. Проснулся он от боли в ноге. Санька отдёрнул ногу и вскочил. Волки.
Они стояли трое прямо перед ним. Три крупных самца. Ещё трое помельче — стояли уходящей от Александра лесенкой. Пятеро — чуть левее и чуть дальше от средней группы. Взгляды хищников красноречиво говорили об их намерениях.
От неожиданности Санька зарычал, но рык не получился утробным и сорвался в горле. Страх наполнил его грудь, сдавив сердце и остудив кровь. Правая рука метнулась к рукояти кинжала.
Выставив остриё, и держа кулак у груди, Санька отступил к дереву. Сосна. До нижних веток метра три. Нормально.
Передняя троица разошлась. Санька, оттолкнувшись волной от дерева, сделал ложный выпад в сторону правого зверя и вовремя среагировал на рывок левого волка. Оттолкнувшись опорной правой, Санька перекинул кинжал в левую руку и чиркнул хищника по шее, одновременно всаживая правый кулак ему в грудину. Прыжок среднего волка по нижнему уровню прервался упавшим телом раненного хищника, извергавшего из себя фонтаны крови.
Прыжком Александр вернулся и прижался к спасительному дереву. Сила сосны мощная и активность постоянная. Санька, со слов Фрола, знал, что дерево способно снять депрессию, психоэмоциональный удар. И он почувствовал, что в груди нет напряжения, а в голове противного гула. До этого он не знал таких ощущений, поэтому сейчас, как говорится: «почувствовал разницу» между тем, что было и тем, что стало.
Коснувшись жизненной силы дерева, Санька воспрял духом. Он зарычал утробно и мощно. Волки ощерились, но не дрогнули. Парень провёл рукой по телу и выдернул за верёвочный хвостик короткий метательный стилет и локтевым броском метнул его в правого волка. Тот не свалился замертво, как хотел бы Санька, а завизжал и отпрыгнул в сторону, освобождая место для четвёртого, шагнувшего вперёд незамедлительно.
Глаза у хищников не выражали эмоций. Да и были ли они у них? Может быть и были, но морды волков почти совсем лишены мимических мышц. В отличие от собак, которые вынуждены играть «лицом» перед человеком, что-то выпрашивая. У Саньки промелькнула мысль, что у его пса очень забавно ставились домиком брови. И это всегда сламливало упрямство хозяина.
Удивительно, как по-разному работает мозг человека во время активной и пассивной фаз опасности. Александр замечал не раз, что во время пауз, или перейдя тело в размеренную работу, мозг начинал переключаться на совершенно ненужные, в данный момент, мысли, вероятно, компенсируя свою полную отключку во время активной фазы.
На дерево Санька взлетел, почти, как белка, мысленно определяя, что это прямоствольная мелковетвистая высокая сосна, а значит возвышенность, потому как в низинах сосны выдавливаются ельником. Это мозг, снова отмечает всякую чепуху.
Волки осторожно подошли к дереву, поглядывая на меня снизу. Волчица обнюхала убитого собрата, лизнула из лужи кровь и стала лакать активно. К ней присоединилась волчица помладше. Вместе они скоро очистили поверхность под деревом, да и толстый слой палых игл быстро впитывал влагу.
Понюхав труп, главарь стаи принялась обгладывать одну из задних лап, а напарницы обступили его со всех сторон. Самцы улеглись под деревом, ожидая своей очереди.
— «Этого волка им хватит на всех», — подумал Александр. — «И они останутся тут ждать, пока я не созрею и не свалюсь к ним без сил».
Он знал, что волкам для наесться хватает всего лишь двух килограмм мяса. У некоторых желудок может переварить только полтора килограмма. Остальное волк обязательно отрыгнёт. И после этого они смогут терпеть две недели. А тут, глядишь, и второй их напарник сдохнет.
И Санька понял, что попал. Он тоже мог прожить без пищи неделю, но не сидя на дереве без воды. Переведя дух, Санька пополз по ветке к стоящей недалеко сосне и довольно легко перепрыгнул на её ветку. Перейдя на другую, он перепрыгнул на следующую. Сосны росли почти вплотную и перепрыгивать с дерева на дерево было не трудно. Однако, волки шли по пятам, а Санька, «пройдя» всего метров сто, уже подустал.
Волчьи морды не выражали ничего, кроме недоумения. Так, по крайней мере, казалось Саньке. Лёжа на ветке, он смотрел вниз и видел повёрнутые к нему морды. Волки клали головы то вправо, то влево, и это выглядело бы забавным, если бы не волчья готовность кинуться на Саньку, как только он сорвётся. Что как-то едва не произошло, и вся стая тут же дёрнулась в его сторону.
Наш герой стоял, обхватив ствол и тяжело дыша, когда услышал стуки топоров. Явно, работали артелью. Воспрянув духом Санька пополз на звуки. Перепрыгивать с ветки на ветку становилось всё сложнее. Два раза он едва не сорвался, успев зацепиться пальцами и повиснуть на ветке на руках. Во время такого «крайнего» висения, он вспомнил анекдот про вруна, который, убегая от волков, то очень долго бежал, то перепрыгивал с дерева на дерево, и когда уже силы иссякли, он всё же упал прямо в стаю волков. Слушатели спросили: «и как?», а он: «разорвали в клочья».
От смеха Санька и сам едва не сорвался вниз, но вдруг услышал чей-то смех. Посмотрев вниз, Санька увидел двух мужиков с топорами на длинных топорищах, стоявших как раз под тем деревом на которое он прыгал, но с противоположной стороны.
— Дывысь, Петро, какой человече… Висит на ветке и смеётся. Может, кто его щекочет? Леший, мобыть?
— Не-е-е… Лешаков мы всех распугали. Я уж седьмицу их не встречал.
Санька понял, что волки попрятались, и спросил:
— А волков сейчас не видели?
— Так ты от волков на дерево залез? Нет. Волков не видели.
Санька спрыгнул. Хоть и было весьма высоко, он приземлился очень мягко.
— Ловок ты, паря! — Сказал один.
— Чьих будешь? — Спросил другой.
— Государев я человек, ребятушки. На Ивангород шли отрядом. Отбился и заплутал.
— Ивангород, — это далеко. Однако мы лес валим для его нужд. Тут речка недалече. Оредеж зовётся. Вот мы на неё лес и
