Вадим Леднев - Выстрел в водопад
Тихо о чем-то переговаривались Борис с Егором. В окошко медпункта высунулся Алексей Федорович, из-под ладони вглядываясь в небо — где там его помощница. Мальчишки бегали вокруг пустых баллонов. Их звонкие неунывающие голоса не давали впасть в дрему.
Мимо Ильи прошла Маринка. Уселась на бордюр крыльца, куда еще не добрались злые лучи солнца, принялась обмахиваться старым глянцевым журналом.
Неожиданно что-то пронеслось мимо лица, аж ветерком дунуло. Приподняв голову, Илья увидел осу. Да нет, то была не оса — осища. Он сразу вспомнил Егора, который упоминал шершня, размером с указательный палец. Оса меж тем, сделала заход на Маринку и уселась той прямо на голову, очевидно, привлеченная яркой заколкой в черный волосах. Илья только глаза успел выпучить. Маринка не видела полета шершня — смотрела в другую сторону — но должно быть, что-то почувствовала. Не зная, что за жуть устроилась на ее голове, она подняла журнал и, небрежно проведя по волосам, смахнула осу. Сброшенный в траву, но оставшийся невредимым, шершень снова поднялся в воздух, грозно гудя крыльями. Илья решив, что Маринке пришел конец, приготовился крикнуть, чтоб спасалась, но оса внезапно взмыла вверх, метнулась куда-то в сторону и исчезла за углом здания.
Маринка громко ойкнула. Все взгляды обратились на нее.
— Крутила, крутила сережку, — виновато улыбаясь, принялась объяснять девушка, — а та возьми и расстегнись. И прямо в траву.
Илья поймал себя на том, что разглядывает, как она наклонясь, шарит по траве руками. При этом вырез ее халата распахивался, девица придерживала его рукой, но все равно видно было достаточно много. Михаил Аркадьевич пришел ей на помощь, близоруко щурясь, присоединился к поискам.
Илья, наконец, оторвал взор от Маринкиного выреза, и сделал это как раз вовремя, чтобы увидеть еще одну осу, зависшую прямо перед его носом.
— Пошла на хер! — передернувшись от отвращения, он рефлекторно отмахнулся и как ни странно попал. Оса с сочным чмоком стукнулась об асфальт. Илья, ловя удивленные взгляды окружающих, вскочил, озираясь в поисках товарок мерзкого насекомого.
Оглушенная оса возилась на асфальте, изгибаясь и беспомощно трепеща крыльями. Выпуская и втягивая из огромного, с фалангу пальца, брюшка, жало, наверное, двухсантиметровой длины.
— Ё-мое, народ!.. Борис, от удивления разинул рот, — что за на фиг?
— Ой! — испугано вытаращила глаза Маринка, — Это что, пчела?
— Ага, меду тебе принесла!
— Чего у вас там? — крикнул Славка, он не мог отойти от катушки и сгорал от любопытства.
— Ни фа себе, шмель! — просунулся между взрослыми Женька, — смотри Гриш.
— Сам ты шмель! — урезонил брата Гришка. Это шершень! Осина здоровая такая!
— Точно, — сказал подошедший Егор, — шершень. Я такого уже видел! Он тебя не цапнул, Илюха? Ты чего-то какой-то очумевший?
Илья, молча, покачал головой. Еще бы не очуметь, видели бы они, как подобная тварь собиралась свить гнездо на Маринкиной голове.
— Раздавите кто-нибудь гадину, а то я босиком.
Это было сказано вовремя — пока собравшиеся цокали языками и качали головами, шершень, кажется, пришел в себя и, встав на лапы, шустро побежал в сторону — вот-вот взлетит. Не успел, с отвратительным хрустом, закончив свои дни под подошвой Егорова башмака.
Воздух гудел. Причем все громче. Илья потряс головой — уши, что ли заложило? Переглянулся с Егором, не послышалось ли? Тот недоуменно пожал плечами и завертел головой. Он тоже слышал. Гул нарастал. Казалось, где-то рядом заработала мощный трансформатор.
Лишь когда померк свет, они догадались поднять глаза.
В десятке метров над ними весело желто-черное облако.
Испуганно вскрикнул кто-то из мальчишек. Словно в ответ завизжала Маринка, перейдя почти что в ультразвук. Этот визг, словно послужил сигналом для атаки. Желто-черное облако пало вниз подобно ловчей сети, брошенной на головы загнанных животных.
Воздух вокруг потемнел, наполнившись жужжанием крыльев тысяч яростных бестий. Началась паника. Кто-то кричал, кто-то бежал куда-то. Позади Ильи кто-то отчаянно матерился, обернувшись, он увидел прапорщика, машущего руками, как мельница крыльями. Рядом Штерн извивался, словно одержимый бесами, колотя себя своими костлявыми руками по всему, куда мог попасть. Темный вихрь вокруг его головы напоминал мученический венец. Потерявший свою ковбойскую шляпу Федор, пригнувшись, словно под обстрелом и обхватив голову руками, бежал к крыльцу, завывая от страха. Наконец, дошло и до Ильи. Раскаленное шило воткнулось в плечо. И тут же словно по команде еще два, в грудь и, что особенно больно в щеку. Из глаз хлынули слезы. Он заорал, смахнул с себя копошащуюся мерзость и побежал. Бежал не глядя, отмахиваясь от норовящих сунуться в лицо ос, просто потому что не мог оставаться на месте, куда угодно, лишь бы подальше от этого жалящего ужаса. В секунды преодолел несколько десятков метров, оглянулся. Взгляд выхватил силуэты людей, среди желто-черной вьюги, охваченные ужасом лица-маски. Быстрее в институт, а то зажалят насмерть! Это его собственный голос, или кто-то зовет? Толчок в спину, истошный вопль. Илья упал, содрав кожу на ладонях и коленях, поднялся, снова побежал. На ходу подхватил под мышки свернувшегося в комок мальчишку, кажется, это был Гришка. Пока бежал, ужалили еще несколько раз. Со всего размаха влетели в дверной проем.
Опомнился он только в холле. Несколько раз громко хлопнула дверь, впуская очередных спасшихся. В висках бился пульс. Вырвавшись из рук Ильи, Гришка стал бегать кругами вопя от боли, очевидно, его тоже прилично искусали.
*****— Что они там рассматривают? — облокотившись на капот, Альбина некоторое время наблюдала за возней юных, и не очень, натуралистов, потом постучала по стеклу, — может, домой пойдем?
Стекло приспустилось.
— Чего? — из салона выглянуло довольное лицо Виталия, — Давай лезь сюда, не люблю потных теток, — он осклабился и подмигнул. Альбину это несколько покоробило, но ведь знала, с кем связалась — не принц голубых кровей. Но, и, правда, чего стоять на солнцепеке, когда можно хоть немного расслабиться в кондиционированной прохладе машины. Плевать на указания Семенова. Хлопнула дверцей. Откинулась на спинку кресла, суховатая ладонь Виталика тут же поползла по колену, задирая и без того короткий подол халата.
— Когда же они придумают что-то действительно умное? Как же меня все доста… она замолкла на полуслове, увидев, как у Виталика лезут глаза на лоб.
Снаружи творилось нечто настолько кошмарное, что Альбина не сразу поняла, что происходит. Словно клубы дыма опустились на площадку перед институтом. Только этот дым… был живой! Он распадался на отдельные клочья, окутывал людей. Люди заметались, вопя и беспомощно размахивая руками. Приглушенно и отрывочно доносились крики.
— Валим отсюда! — Виталий вдавил педаль акселератора. Машина, завизжав резиной, рванула с места.
— Куда? — выдохнула, опрокинувшаяся на спинку кресла, Альбина.
— Валим! — повторил, мельком оглянувшийся на нее Виталий. И тут же нажал на тормоз. Не успевшая разогнаться «ауди», встала, как вкопанная. Выматерившись, он выскочил из машины.
Пока ошарашенная Альбина хлопала глазами, Виталик с несвойственной ему прытью несся уже обратно к машине, а в его руках беспомощной тряпичной куклой моталось тело ребенка. За ними вился черно-желтый шлейф. В следующую секунду открылась дверца и, вместе с волной горячего, пахнущего чем-то странным воздуха, на руках у Альбины оказался Женька, младший из мальчишек.
Виталик, тяжело дыша и обливаясь потом, плюхнулся на водительское сиденье. В стекло, с тупым стуком, бились огромные мерзкие насекомые.
Виталий снова выжал газ и машина, вильнув на повороте, выскочила на трассу.
— Слышь, ты, видать, в рубашке родилась, — повернулся он к Альбине, — одна осталась не при делах. Остальным-то не повезло. А я гляжу — улепетывает этот, мелкий… да растянулся на асфальте…
На руках и ногах мальчика красным бугрились несколько укусов. Да еще колени разбиты. Но это, вроде, было и все.
— Дышишь нормально? Отека нет? — Альбина взяла обеими руками лицо Женьки.
— Гри-и-ша… тот заскулил, глаза его покраснели и наполнились слезами, которые тут же, грязными ручейками, потекли по щекам. Впервые она видела как это — когда реально слезы в три ручья. Сердце отчаянно и непривычно сжалось от жалости.
— Не видел я твоего Гришку, видать успел спрятаться, — неуверенным голосом сказал Виталик, — других-то видел…
Мальчишка рыдал беззвучно. Только рот кривил, да тело его содрогалось.
*****Майя вглядывалась в окуляры бинокля. Земля, как будто отдалилась… Ее что, опять поднимают? Или кажется? А море… Боже! Взгляд ее метался с одной стороны в другую. Здание института было так далеко, что Майя не сразу его нашла. Зато море — вот оно. Еще немного и она окажется прямо над ним! Но ведь от института до моря не меньше пары километров. Неужели веревка такая длинная? Как же теперь ее вернут назад?
