Николай I Освободитель // Книга 10 - Андрей Николаевич Савинков
— Война будет продолжаться до тех пор, пока мы не победим, — вновь достаточно осторожно ответил Линкольн. Учитывая принятый еще в 1857 «патриотический акт», согласно которому даже сами пораженческие разговоры могли считаться антигосударственным действием, влекущим за собой не только отставку, но и даже уголовное преследование, за своими словами следить приходилось очень тщательно. Тем более прецеденты отставок даже федеральных министров уже имелись. — Однако я думал, что промышленники отлично зарабатывают на боевых действиях и не прочь воевать до победного конца. Помнится именно вы на выборах 1856 года вкладывались в кампанию нашего гробовщика активнее всех других.
Аккуратное упоминание прозвища президента — Coffin — по-английски «гроб» — ставшее особенно актуальным после Балтиморской мясорубки, стоившей северянам очень дорого и обернувшейся возвращением с фронта десятков тысяч гробов, было таким себе прощупыванием собеседника. Обнюхиванием, мол я вот так могу сказать, а ты? В конце концов нельзя же вот так просто подойти к незнакомому человеку и предложить ему поучаствовать в госперевороте? Нужно соблюсти определенный церемониал.
— Все так, — согласился Стенли, — однако ситуация изменилась. Возможно, с высоты капитолийского холма это не так заметно, как отсюда с земли, но выгоды от войны последние месяцы стали активно меркнуть перед очевидными убытками. Мы практически потеряли внешнюю торговлю. Сейчас весь импорт и экспорт обеспечивается англичанами и их боевым флотом охраняющем караваны, а значит и основная часть маржинальности оседает в их карманах. Суда же под звездно-полосатым флагом каждый раз выходя в море рискуют не вернуться, а наш флот, якобы обеспечивающий блокаду портов южан, фактически ничего этому противопоставить не способен. Просел внутренний спрос, население за годы войны откровенно обнищало, из-за того, что в армию было призвано уже почти полмиллиона молодых мужчин, снизилось производство продовольствия.
— Ну уж голод нам не грозит, — буркнул Линкольн, который и сам прекрасно знал обо всех проблемах союза.
— Голод нет, но мне нужно чем-то кормить рабочих. Желательно делать это качественно и не за все деньги мира. Плюс практически до нуля сократился поток мигрантов, это опять же увеличивает стоимость рабочих рук, — у Стенли закончились пальцы на правой руке, которые он загибал, перечисляя проблемы, и предприниматель перешел на левую. — Стоимость бумажного доллара падает каждый день. Правительство собирается что-то делать по этому поводу?
С началом войны для финансирования расходов, не имея стабильного источника притока драгоценных металлов правительству США пришлось ограничить хождение золотых и серебряных долларов, что больно ударило по стабильности финансовой системы и привело к обрушению курса бумажного доллара. К сожалению, с этим приходилось мириться, поскольку приемлемых выходов из ситуации просто не было.
— Обратный выкуп бумажного доллара начнется сразу после окончания боевых действий, — единственное что мог ответить на это вице-президент.
— То есть не скоро, — Стенли задумался на секунду прикусив нижнюю губу. — Вы знали, что казначейство последние месяцы стало задерживать транши по оплате за уже поставленные в армию боеприпасы. Если вы считаете, что мои заводы могут работать исключительно в долг, без оплаты, то это не так.
— Большая просрочка? — Заволновался Линкольн, о том, что денег в казне нет, он естественно знал, но вот то, что даже на боеприпасы уже стало сложно находить средства, оказалось для него неприятной новостью.
— Пока нет, однако подобные тенденции внушают опасения, — предприниматель тяжело вздохнул и подался вперёд, навалившись на стол, от чего тот едва слышно заскрипел. — Давайте на чистоту, господин вице-президент. Президент Коффин уже давно не представляет интересы американского народа. На нашей войне наживаются все вокруг: британцы, русские, французы. Сраные мексиканцы. Наш дорогой Леви окончательно лег под британцев, и дельцы с острова активно выдавливают еще недавно крепко стоящих на ногах американских патриотов с рынка. Мы теряем капиталы, теряем рынки, теряем рабочих, которых забирают на фронт. Еще год-два в таком же режиме и сама независимость США уйдет с молотка. И даже возвращение южных штатов нас уже никак не спасет.
— Что вы конкретно предлагаете, господин Стенли? — Линкольн и сам понимал всю тяжесть сложившейся ситуации, однако, президент США держал свое окружение достаточно крепко, чтобы всякие нехорошие мыли в головах политиков оставались просто мыслями.
— Импичмент, — слово прозвучало подобно выстрелу, чем собственно и было. Очевидно, что имея в активе более-менее стабильную поддержку палаты представителей, ни о какой формальной процедуре смещения президента речи идти не могло. А значит оставался силовой вариант. — Его мы готовы взять на себя. Сможете ли вы удержать ситуацию под контролем заняв кресло президента?
— А как же выборы?
— К черту выборы, — Стенли в сердцах пристукнул кулаком по столу отчего стоящая на нем посуда жалобно звякнула. — Южане вон назначили себе президента и спокойно обходятся без выборов, дело не в них.
— А в чем?
— В том, удастся ли вам продавить решение о переговорах с КША. Или нужно менять всю администрацию, — о том, как один из самых богатых людей Америки собирается поспособствовать замене «всей администрации», вице-президент спрашивать не стал.
— То что вы предлагаете мне, называется государственный переворот. А если учитывать еще и желание отказаться от части территории страны, то можно добавить к этому еще и фактическую измену.
— Давайте не будем углубляться в демагогию, господин вице-президент, — Стенли прищурился и откинулся на спинку диванчика. Хищный взгляд предпринимателя Линкольну при этом совсем не понравился. Он отлично понимал, что просто так подобные предложения не делаются, а значит его отказ вполне может стоить политику жизни. Идти на дно вслед за своим шефом Линкольну очень не хотелось, тем более что на другой чаше весов была возможность самому сесть на президентский «трон». — Если вам так будет легче, назовем это попыткой спасти страну. Хотя бы то, что от нее осталось, тем более что Коффин явно не терзался моральными сомнениями, когда ложился под англичан. Или мы что-то сделаем сегодня, или завтра спасать будет уже нечего.
Линкольн некоторое время сидел молча, обдумывая предложение переговорщика. В том, что Стенли говорил не только от своего имени, но и от имени достаточно влиятельной группы промышленников и торговцев, у вице-президента сомнений не было. Как, впрочем, и в том, что союз действительно катится на всех парах куда-то в пропасть. Рисковать головой не хотелось, но выхода ему фактически не оставляли.
Сам Линкольн входил в кабинет Коффина только формально. Его кандидатура в качестве вице-президента была
